Моя Россия - продолжение 7

Что скажет сестре?.. Та работает, кормит ее, иждивенку, безропотно, но собственный стыд не дает покоя. Свои последние резервы она потратила на покупку теплых вещей для обеих. Прохудившаяся обувь в эту лютую зиму не спасла бы от холода, в нетопленной квартире вода в горячем чайнике замерзает ранее, чем за час… Купила и дров для буржуйки, которая съедает их ненасытно, по две вязанки каждую ночь. Днем стараются не топить. Согреваются чаем из хвои, его тепло, в закрытой наглухо фляге, хранят среди пуховых подушек и шерстяных одеял… Продать золотое колечко или повременить… все-таки память о первой любви?.. Сережки, купленные ею в Париже, ушли на оплату открепительной справки от общественных работ. Возможно, фальшивая… хоть и со штампом… если в кутузку заберут, узнает… Вон они, идут строем, несчастные рабы новой власти: здесь одни доходяги командуют другими, мрут с кайлом или лопатой в руках, - сыпной тиф, хроническое недоедание, испанка никого не щадят. Даже лошадей. Их промерзшие насквозь трупы с заснеженных улиц уже не убирают. Кто-то по ночам пытается припастись конской печенью, говорят, съедобна, но чаще всего это кончается пальбой. Ревпатрули не дремлют, им только дай пострелять… ныне человеческая жизнь гроша ломаного не стоит… Ну вот и дошла… три коротких, три долгих, три коротких…

- Как твои успехи?

- Опять - ничего… пойду в уличные, пока спрос на них есть…

- Не выдумывай. Грех это.

- Грех убивать, а любить не грешно.

- Да разве это любовь? Лучше от голода издохнуть!..

- Сие, пожалуйста. Куда ни кинься, конец один - или красные заморят, или белые в расход пустят…

- Про белых не знаю. Вчера на Брянском* мешочника укокошили. За то, что вез своим детям ошметок сала… Сальце то потом патрули меж собой поделили… Страшно становится только от одной мысли, что мы тоже к этой развязке идем… ленинской дорогой...

- Цыц! Могут соседи услышать…

- Пущай слушают да вникают: им на мне орденов не заработать, шлепнут всех!

- За такие речи, Аграфёна, нас могут не только шлепнуть, но и на фарш пропустить… через лубянские подвалы, - люди нонче страшные вещи рассказывают!..

- Знаю, Марфа, чай не слепа и не глуха… Пошли, сосновых шишек попьем, я изловчилась и достала таки вареньице. Нормальное, хоть и трехгодичное. "Гульну" с тобой еще маленько, а завтра, с утра, - к лоханкам, на роботу!

- Слушай, поломойка твоей столовке не нужна? 
   
- Есть у нас, тетя Анора, узбечка, пока справляется… тебе это зачем, никак в уборщицы собралась?

- А что? Могу и уборщицей...

- Вряд ли сдюжишь боле одного дня, твоими холеными ручонками только печенюшки перебирать.

- Ты о моих руках не беспокойся, - рисовать, кроить, шить, упаковывать товар и считать деньги они умеют.

- То-то и оно. Ищи работу по себе. 

         
                (продолжение по ссылке)

http://www.stihi.ru/2017/10/09/5831


*  В 1934 году Брянский вокзал был переименован в Киевский.