Каламбуры 2666

   О мути эти омуты. Ах, омуты, не подспорье, а хомуты!
   Э хомуты, звучат эхом: - У, ты!

   Было в мире царство гармонии, но поп завёл орган и не играет на гармони, и, и крест там на гармонии, и вера нагар мании повисла на Германии.

   Бурёнка много весила, но смеялась весело и имело вес село, когда в нём весело.

   - Ты можешь быть счасливой? - А как это быть с час сливой?

   От музыкального ли тону? Та ну, я тону, потому что вешу тонну.
   Это то? То не то! А Тоне то? А тон ли это?

   Может, то да, может, то нет, играет нонет и в мире тона тонет.

   Какая у прим мочка, на мочке примочка, так и явилась примочка.

   Армии мощь и охраняют святых мощи.
   Произносил он спич у гаю и он записался с пичугою.

   Где вой с Г… девой!
   Закричали: - Власть ига дели, ну и друг другу гадили.

   Видели, то выдели, видели вы Дели.
   Олени не пишут о Ленине. А пишут ли олени – не?

   Во пишут: - Вопи шут!
   Бедная рожь, сколько видела она рож.

   Видел много рож день я, то я был на дне рожденья, и то верно, я был на дне.
   И было небо над ней и хорошо было на дне ей.

   И с Канады иска надо. И с Канн ады, и с Канады.
   Вам надо иска на то, вытянуть и с каната.

   С Канн та, ты всё выжали с кантаты и смеются с Канн таты.   

      Оркестр не успел сыграть и тону, потому что весил тонну, и крикнуть не успел: - Тону!

   По ПРО шайка – попрошайка.
   Вопрошай-ка! Не верила во ПРО шайка.
   И заявила шайка: - Мы по ПРО буем ударить попробуем.

   Это ли шайка, кричала: - Нас добра не лишай-ка! Так может это Нели шайка.
                2666