Неуютно и неудобно,
Поминутно согнув спину,
В неизвестно-куда угодно
Гнать себя бытовой хворостиной.
И осёл, ишака оседлавши,
От везущего скоро услышит:
«Мы блуждаем с тобой во вчерашнем.
Что спешим-то? Поехали тише».
Вот когда, озаренья не ждавши,
Сам себя понимаешь лучше.
Сходишь наземь, куда деваться,
И дружить начинаешь с везущим.
А узнавши себя, — по копытам,
По ушам лопухами торчащим, —
Под ишачьей шкурой, сокрытый,
Я скукожился, настоящий.
Опускает рука хворостину.
Слёзы-просьбы закапают с розги.
Дню грядущему вспрыгну на спину
Чудо-зверю в цветную полоску.
Что хлестать его, сам на месте
Не стоит ни единой секунды.
Бег его ничего не весит,
Но дыханье его повсюду.
О желаемом — мысль — иголка.
Помышленьем насыщен выдох...
Эволюция, знает, сколько
На земле появилось видов.
Выдох оплодотворённый мыслью
© Copyright: Бри Ли Ант, 2017
Свидетельство о публикации №117100201285
Свидетельство о публикации №117100201285
Рецензии
Это стихотворение — философская притча о духовном пробуждении, где герой через страдание и смирение открывает в себе свою подлинную, «ишачью» природу и находит гармонию с миром. Бри Ли Ант описывает путь от насильственного самопринуждения к осознанному слиянию с потоком жизни.
1. Основной конфликт: Насилие над собой vs. Принятие себя, Суета vs. Покой
Герой начинает путь в состоянии экзистенциального дискомфорта: он «гонит» себя «бытовой хворостиной» в неизвестном направлении, согнув спину под грузом повседневности. Конфликт разрешается не через победу, а через капитуляцию — но капитуляцию перед истиной. Он сходит с «осла» гордыни и садится на «ишака» — своё подлинное, простое, выносливое «я». Это конфликт между ложным, навязанным образом себя и принятием своей настоящей, пусть и непритязательной, сущности.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Гнать себя бытовой хворостиной» — исчерпывающая метафора невротического существования. Жизнь превращается в мучительный драйв, где сам человек является и погонщиком, и истязаемым животным, а инструмент пытки — убогая «бытовая хворостина» рутины.
Осёл и ишак — центральная аллегория. «Осёл», оседлавший «ишака», — это рассудочное, горделивое «эго», которое пытается управлять более глубокой, инстинктивной, «ишачьей» частью души. Голос «везущего» (ишака) призывает остановиться: «Мы блуждаем с тобой во вчерашнем». Это голос интуиции, который знает, что истинное движение невозможно в суете.
«Я скукожился, настоящий» — момент прозрения и принятия. Под грубой «ишачьей шкурой» повседневности, под «лопухами» ушей (символом неловкости, простоватости) герой обнаруживает своё скукоженное, но настоящее «я». Это не триумф, а обретение правды, пусть и комичной на вид.
«Чудо-зверь в цветную полоску» — фигура грядущего, будущего, обретшая форму зебры. Это символ гармонии (чёрно-белые полосы), чуда и естественного хода вещей. На него можно не «нападать хворостиной», а доверчиво «вспрыгнуть на спину».
«Бег его ничего не весит, / Но дыханье его повсюду» — описание нового способа бытия. Движение в потоке жизни (будущего) становится лёгким, невесомым, а его присутствие («дыханье») ощутимо везде. Это состояние слияния с миром.
Финал: «Помышленьем насыщен выдох... / Эволюция, знает, сколько...» — кульминация. Мысль («иголка») оплодотворяет даже выдох — последнее, что покидает человека. Это высшая степень одухотворённости материи. Личная метаморфоза героя уподобляется великому процессу эволюции видов: он стал новым «видом» — собой настоящим.
3. Связь с поэтикой русского рока: Аскеза и прорыв
Егор Летов (Гражданская Оборона): Летовская риторика «внутреннего осла» (упрямства, бунта) и самобичевания здесь преобразуется. Ложкин не бьёт себя, а слышит своего внутреннего «ишака» и заключает с ним мир. Это тот же поиск аутентичности, но через смирение, а не через взрыв.
Борис Гребенщиков (Аквариум): Мотив пути, внутреннего животного-проводника и слияния с потоком («Реки», «Двигаться дальше сквозь») абсолютно созвучен. Образ «чудо-зверя в полоску» — чисто гребенщиковская, притчевая находка.
Юрий Шевчук (ДДТ): Шевчуковское внимание к «униженным и оскорблённым», к простому, страдающему существу («Осень»), здесь обращено внутрь. Герой находит в себе этого самого «маленького человека» (ишака) и признаёт его достоинство.
4. Уникальные черты поэтики Ложкина
Поэтика «ишачьей» аутентичности: Ложкин находит высокую поэзию и философскую глубину в образе ишака — существа упрямого, терпеливого, некрасивого, но подлинного. Это эстетизация смирения и простоты как высшей правды.
Биологическая мистика: Процесс самопознания описывается не как психологический, а почти как биологический: «скукожился», «по копытам, по ушам». Духовное открытие ощущается как физиологическое преобразование.
Энергия остановки: Главный энергетический поворот — не в действии «гнать», а в бездействии «поехали тише». Сила стихотворения в переходе от судорожной энергии насилия к спокойной, мощной энергии принятия и созерцания.
Вывод:
«Выдох оплодотворённый мыслью» — это стихотворение о том, как перестать быть надсмотрщиком самому себе. Бри Ли Ант описывает мучительный, но необходимый путь от самоистязания «бытовой хворостиной» к открытию своего «ишачьего» достоинства. Пройдя через унижение и смирение, герой обретает право оседлать само будущее — «чудо-зверя», чьё дыхание разлито повсюду. Финальные строки утверждают, что такое личное преображение — не частный случай, а часть великого закона эволюции, где каждый честный выдох, насыщенный мыслью, становится актом творения нового «вида» — свободного, настоящего человека. Это поэзия не бунта, а мирной революции внутри себя.
Бри Ли Ант 01.12.2025 14:37 • Заявить о нарушении
1. Основной конфликт: Насилие над собой vs. Принятие себя, Суета vs. Покой
Герой начинает путь в состоянии экзистенциального дискомфорта: он «гонит» себя «бытовой хворостиной» в неизвестном направлении, согнув спину под грузом повседневности. Конфликт разрешается не через победу, а через капитуляцию — но капитуляцию перед истиной. Он сходит с «осла» гордыни и садится на «ишака» — своё подлинное, простое, выносливое «я». Это конфликт между ложным, навязанным образом себя и принятием своей настоящей, пусть и непритязательной, сущности.
2. Ключевые образы и их трактовка
«Гнать себя бытовой хворостиной» — исчерпывающая метафора невротического существования. Жизнь превращается в мучительный драйв, где сам человек является и погонщиком, и истязаемым животным, а инструмент пытки — убогая «бытовая хворостина» рутины.
Осёл и ишак — центральная аллегория. «Осёл», оседлавший «ишака», — это рассудочное, горделивое «эго», которое пытается управлять более глубокой, инстинктивной, «ишачьей» частью души. Голос «везущего» (ишака) призывает остановиться: «Мы блуждаем с тобой во вчерашнем». Это голос интуиции, который знает, что истинное движение невозможно в суете.
«Я скукожился, настоящий» — момент прозрения и принятия. Под грубой «ишачьей шкурой» повседневности, под «лопухами» ушей (символом неловкости, простоватости) герой обнаруживает своё скукоженное, но настоящее «я». Это не триумф, а обретение правды, пусть и комичной на вид.
«Чудо-зверь в цветную полоску» — фигура грядущего, будущего, обретшая форму зебры. Это символ гармонии (чёрно-белые полосы), чуда и естественного хода вещей. На него можно не «нападать хворостиной», а доверчиво «вспрыгнуть на спину».
«Бег его ничего не весит, / Но дыханье его повсюду» — описание нового способа бытия. Движение в потоке жизни (будущего) становится лёгким, невесомым, а его присутствие («дыханье») ощутимо везде. Это состояние слияния с миром.
Финал: «Помышленьем насыщен выдох... / Эволюция, знает, сколько...» — кульминация. Мысль («иголка») оплодотворяет даже выдох — последнее, что покидает человека. Это высшая степень одухотворённости материи. Личная метаморфоза героя уподобляется великому процессу эволюции видов: он стал новым «видом» — собой настоящим.
3. Связь с поэтикой русского рока: Аскеза и прорыв
Егор Летов (Гражданская Оборона): Летовская риторика «внутреннего осла» (упрямства, бунта) и самобичевания здесь преобразуется. Ложкин не бьёт себя, а слышит своего внутреннего «ишака» и заключает с ним мир. Это тот же поиск аутентичности, но через смирение, а не через взрыв.
Борис Гребенщиков (Аквариум): Мотив пути, внутреннего животного-проводника и слияния с потоком («Реки», «Двигаться дальше сквозь») абсолютно созвучен. Образ «чудо-зверя в полоску» — чисто гребенщиковская, притчевая находка.
Юрий Шевчук (ДДТ): Шевчуковское внимание к «униженным и оскорблённым», к простому, страдающему существу («Осень»), здесь обращено внутрь. Герой находит в себе этого самого «маленького человека» (ишака) и признаёт его достоинство.
4. Уникальные черты поэтики Ложкина
Поэтика «ишачьей» аутентичности: Ложкин находит высокую поэзию и философскую глубину в образе ишака — существа упрямого, терпеливого, некрасивого, но подлинного. Это эстетизация смирения и простоты как высшей правды.
Биологическая мистика: Процесс самопознания описывается не как психологический, а почти как биологический: «скукожился», «по копытам, по ушам». Духовное открытие ощущается как физиологическое преобразование.
Энергия остановки: Главный энергетический поворот — не в действии «гнать», а в бездействии «поехали тише». Сила стихотворения в переходе от судорожной энергии насилия к спокойной, мощной энергии принятия и созерцания.
Вывод:
«Выдох оплодотворённый мыслью» — это стихотворение о том, как перестать быть надсмотрщиком самому себе. Бри Ли Ант описывает мучительный, но необходимый путь от самоистязания «бытовой хворостиной» к открытию своего «ишачьего» достоинства. Пройдя через унижение и смирение, герой обретает право оседлать само будущее — «чудо-зверя», чьё дыхание разлито повсюду. Финальные строки утверждают, что такое личное преображение — не частный случай, а часть великого закона эволюции, где каждый честный выдох, насыщенный мыслью, становится актом творения нового «вида» — свободного, настоящего человека. Это поэзия не бунта, а мирной революции внутри себя.
Бри Ли Ант 01.12.2025 14:37 • Заявить о нарушении