Футбол. Середина

В уличном футболе не достаточно умения играть в футбол. Не менее важной его составляющей является и умение постоять за себя.
Акбар(вымышленное имя) в своей жизни знал только две вещи - религию и футбол. Он проявлял аналогичное усердие в обеих, и потому был настолько хорош, что не беспокоился по поводу того, заметит его игру кто-нибудь  или нет. Он просто играл  и жил своей игрой. Казалось, что этот парень даже спать ложится с мячом. Игра была его страстью.В возрасте двенадцати лет он уже показывал все то, что будет показывать спустя многие годы. Стоило ему войти в кураж, и он обводил сначала свою команду, потом команду противников, потом обегал каждый угол на поле, который он еще не успел отметить подошвами своих кед, и уже после забегал в ворота противников с мячом, прилипшим к его ноге.
Опакуджи, являясь племянником главного тренера футбольного клуба, пытался уговорить его сходить на тренировки к дяде, чтобы показать себя, но этого так и не случилось. Поэтому Опакуджи так и не попросил Акбара, чтобы тот привел его на тренировки к своему дяде - тренеру по вольной борьбе.
Миниатюрного телосложения, с длинными ресницами и голубыми глазами(вроде бы, голубыми), настолько же талантливый, насколько хрупкий, Акбар показывал чудеса на поле и обучал им своего младшего брата, Аслана(вымышленное имя).
Аслан же в свою очередь был более многогранен, но менее талантлив в футболе, на котором была сосредоточена большая часть усилий его старшего брата. Однако  все его недостатки в таланте компенсировались на уличном поле тем, что он был крепышом. И в тот момент, когда против Акбара начинали играть грубо, не видя другого способа остановить этого магистра футбольной магии, в игру вступали Аслан и Опакуджи, играя вдвое грубее.
После игры эти трое обычно оставались на поле, отрабатывая распасовки в свободные зоны с увеличением темпа, и тренируя вратарские способности Опакуджи. Это могло длиться до полуночи, но...
В тот день на поле пришла незнакомая компания из десяти человек. Это были их сверстники. Опакуджи подозревая возможные недоразумения и не переоценивая своих возможностей,  отправил Акбара переодеваться. Аслан стоял рядом.
Компания подошла к Акбару,который не хотел уходить с поля, потому что «так сказал Опакуджи», и начала требовать у него мяч. Опакуджи вмешался,  понимая, что если нагрубят Акбару,  драки не избежать, потому что он может не ответить. Вдохновения начинать драку в условиях, когда противников втрое больше чем вас, у него не было.
- Акбар, дай мне мяч, - грубым повелительным тоном произнес Опакуджи. Так, чтобы и незнакомцы могли прочувствовать всю грубость этой фразы.
Акбар передал мяч и прилипших к нему незнакомцев в надежные рукиОпакуджи.
- Дай-да посмотрю мяч, че ты, верну я его - обратился незнакомец.
- На, смотри, - выпалил Опакуджи, передавая мяч - Посмотрел?
- Да, - ответил незнакомец.
- Теперь сюда дай.
- А че?
- Ниче, ты за слова не отвечаешь?
- Я же не сказал...
- Дай сюда-да, - Опакуджи надоело ждать, и он отнял мяч одним движением ноги.
Акбар все таки сделал это, он наконец зашнуровал свою обувь и поднялся со скамейки. К этому моменту разговор Опакуджи и незнакомцев перерос в перепалку, и кто-то ударил его сзади, когда они уже уходили, не найдясь что ответить.
- Я выбью тебя, су.ка! - кричал удерживаемый передними рядами Опакуджи куда-то в толпу,  стоящую перед ним, не зная, к кому именно он обращается.
- Подожди, давай вы туда отойдете, подеретесь, - указывая на участок земли, покрытый зеленью, произнес один из незнакомцев.
- Эй... я вас не знаю,  что ли, пять минут подождите, щас поселковые подойдут, я с любым из вас выйду, - с трудом вырвав из контекста слово "шакалов", ответил Опакуджи, после чего обратился к Аслану - сбегай Расула и Рамазана позови, их двоих хватит  перевернуть тут всех.
Но Аслана тут же остановили, а Опакуджи обняли, как брата, в попытке успокоить и напоминая о том, что все мы братья по вере. Хоть Опакуджи и не поверил им, инцидент был исчерпан, а незнакомая компания удалилась вглубь парка наслаждаться мимолетной свежестью его однолетней зелени, целомудренно трепещущей от напора солнечных лучей, выражающих всю яркость красок, обычно теряющуюся в тени.