Первая

Когда утихнет грохот канонады,
И миром станет вдруг штабной вагон,
Кто дань воздаст, кто сочинит баллады,
Как гибли люди с каждой из сторон?

Как сворой бешеных собак Европа
Рвала на части суть себя саму,
Обезображенная ранами окопов,
Шагала в марше в гибельную тьму,

Кто воспоет наивность “Млады Босны”,
И револьвер в студенческих руках?..
Как под обстрелом выгорали сосны,
Горели страны, обращаясь в прах...

Нет гимнов... Жива только память в лицах,
О холоде и голоде зимы,
О сухпайках, оборванных петлицах...
О том, о чем совсем не знаем мы...

Старик, ты помнишь юного солдата,
Каким ты прибыл покорять Верден?
Кто был врагом, кто стал твоим собратом?..
...Как много было страшных перемен...

...Там взрывами распахана равнина,
Там снег месили сапоги бойцов,
Там желтизна осевшего пикрина
Клеймила поровну живых и мертвецов.

Патронов много – времени так мало,
Успеть пожить за отведенный срок...
Вам страха седина не успевала
Посеребрить простреленный висок.

А часто ль вам ночами Ипр снится?
Казалось, пройдены все ужасы войны...
Теперь кошмары с запахом горчицы
Навеки ваши отравили сны...

Ты помнишь, доктор, веры не хватало,
А больше – морфия, салфеток и бинтов,
Как губы в ужасе предательски дрожали,
Смешав молитвы с грязью бранных слов,

Ты помнишь госпиталь, куда тела таскали,
Где ампутации, гангрена и столбняк...
А помнишь, генерал, когда к столу подали
Аперитивом семилетний арманьяк?..

Читая росчерки депеш и донесений,
Сухие цифры боевых потерь,
Тогда не видел в них ты крах людских стремлений,
Они тебя преследуют теперь,

Святые, проклятые, бледным легионом,
С немым укором смотрят в души нам,
Последним вздохом, погребальным звоном
Как будто сталью, режут по сердцам,

Моля нас прекратить, остановиться
С полей сражений Первой Мировой.
Но нить судьбы все продолжает виться...
Что, сколько там осталось до Второй?..