Во мне белоснежный зверь

Во мне белоснежный зверь, язык его так шершав…
И кто-то ещё другой, в свищах от протухших ран,
Обрывок петли на  нём, как вечный нетленный шарф,
И есть ещё кто-то третий, упоротый как баран.

Зверь лижет второму руки, и раны, и воет песнь.
А третий второго тащит в тылы, от передовой
Второй не сыграет в ящик. В глазах его меркнет месть,
Которую он обрящет, когда доползёт домой.

А зверь белоснежный ярок от ярости и крови
Ярится от терпкой жизни, зализывая свищи
Второй - полутруп который - хлебает костры зари,
Сжигает глаза рассветом, и струпьями ран трещит.

А третий - тупой и честный. И прёт, и "всегда вперёд".
Он знает, чего он хочет. И знает где есть крыльцо.
Когда белоснежка с трупом вдруг выйти хотят в народ
Он держит внутри осаду. И держит за всех лицо.

Да, троица не святая. Но пилит всё на троих.
Пытались лечить. Да где там… Нас не обойти в обход.

Но есть ещё тот, четвертый, который строчит стихи…
Его даже я не знаю. Откуда он что берёт?