Вино

  Мини поэма)

Дело было ещё в среду,
Подошёл сосед к соседу:
-Слушай, кум, у нас с тобою
Не дают мозги покою –
Распродать бы нам вино,
Не прокисло бы оно.

Ум за разум не цеплялись,
На базар они собрались.

В день воскресный рано утром
Запрягли волов послушных,
Сели рядом королями
И поехали полями
В дальний город на базар
Продавать живой товар.

Скрип колёс и мух жужжанье
Притомило их сознанье.
Чтобы в бричке не заснуть,
Чтоб украсить дальний путь,
Первый кум толкнул второго,
Речь повёл уже с предлогом:
- Слушай, кум, ты вёл беседу,
Похвалялся всем соседям,
Что  вино из винограда
Слаще мёда, шоколада.
Не налил  бы мне стакан,
Чтоб испробовал я сам?
-Нет! - ответил тут второй,
 Отрицая головой.
-Дома, я бы угостил,
На порог тебя пустил, -
На базаре продают,
А не дарят, не дают.

-Твоя, правда, оно так, -
Достаёт ему пятак:
-На, возьми, так повелось
Я хоть кум, а деньги врозь!
Ты продай, а я куплю,
 На свои же деньги пью.
   Выпил первый кум и крякнул,
   Тело вроде  бы обмякло. 
   Потекла живая влага.
-Я ж для собственного блага!

По лицу, по благодати
И по чувству восприятий,
Кум второй заметил,  что
Самого его трясло,
По губам  уже текла
Тонкой струйкою слюна.
-Знаю я, моё вино
Будто в мир другой окно,
А не можешь ли и ты
Мне продать  той красоты?
     Разжимая свой кулак
     Подаёт его ж пятак.

Первый кум всегда готов
Наливать ему без слов.

И у кума, у второго,
Вдруг пропала вся тревога
Тряска тела прекратилась,
По-другому сердце билось,
А вино, казалось, смыло
Пыль с горящего горнила.

Путь далёкий, путь не близкий,
Без асфальта, путь российский,
Можно было наслаждаться,
Хоть с вином, но возрождаться.

Кумовья и не грустили,
Раз по десять повторили,

Шла торговля в тех же ценах,
На рубли, никак не в иенах.

На базаре шум и гам,
Мало место их волам.
Продавать пора настала,
Но вина уже не стало.

-Ничего, - сказал кум первый,
-Путь с тобой избрали верный,
 Всю дорогу торговали,
 Вроде бы не прогадали.
 -Так и есть, - сказал второй,
 -Поворачивай домой!

А волы дорогу знали.
Кумовья без чувства спали.

Лишь один пятак блистал,
Только – чей? Никто не знал.