Глинка

Глинка


поэма


"Музыку создаёт народ,
а мы, композиторы,
её только аранжируем"

"Дело гармонии дорисовывать те черты,
которых нет и не может быть в мелодии"

М.И. Глинка

"Среди имён, что дороги нам с детства,
в чьих звуках гордость Родины слышна,
есть два, особо дорогих для сердца -
то Пушкина и Глинки имена"

Н.И. Рыленков

"Пушкин и Глинка создали новый русский язык
 - один в поэзии, другой в музыке"

В.В. Стасов


Глава I


Есть земля, что на сердце похожа,
в самом центре былинной Руси,
с незапамятных пор в её долах
проходили всех странствий пути

Север с Югом связала торговля,
Византии и Русской земли,
шли товары отсюда в Европу
через Новгород, Финский залив

проходили здесь нити с Поволжья,
от великой и стольной Москвы,
всё здесь русское было исконно,
русским духом пропитан весь быт

здесь не север, не запад с востоком,
и не юг – самый центр Руси,
но столетия минули в грозах,
дав Российской Империи лик

она стала губернией только
от Москвы и до Белой Руси,
дивных русских красот стороною
в перелесках полей-луговин

его род связан с этой землёю -
триста лет на Смоленщине жил,
перешло к отставному майору
там именье у русла Десны

звалось место то - «пустошь Шатьково»,
где теперь предстояло им жить,
его дед Николай начал строить
уголок для семейной тиши

дом и храм он в честь Спаса построил,
стало Спасским село, что вблизи,
всю усадьбу вокруг обустроил,
чудный парк их вокруг заложил

сын Иван его дело продолжил,
капитаном России служил,
Новоспасское стало мечтою,
воплощаемой в дивной глуши

ниже Ельни текущей Десною
вдоль по руслу верстах в двадцати,
между Сожем и узкой Угрою,
край дремучих чащоб вековых

познакомился с юной особой
и безумно её полюбил,
обещал ей здесь рай он построить,
если свяжет судьбу свою с ним

стала Женя Ивану женою,
мир идиллии в доме царил,
пролетали года и заботы -
дом, поместье полей-луговин

он наладил хозяйство большое,
много было крестьян крепостных,
рядом были лесные угодья,
что в продажу доходную шли

богател своим конным заводом
и полями-лугами земли,
у крестьян покупал всё зерно он
и на склады военных возил

в той усадьбе, в родительском доме
и родился их сын Михаил,
на рассвете цветущей порою,
когда пели вокруг соловьи

были знаком прекрасных симфоний
эти звуки небесных зарниц,
слился с пеньем непрошеных гостий
первый Мишеньки жизненный крик

обожаемый всеми ребёнок,
вознесённый на ласку вершин,
Новоспасского первые годы,
что он с бабушкой Фёклой прожил

от родителей Миша оторван,
жил в отдельных покоях от них,
рос изнеженной хрупкой мимозой,
ограждённый от всяких стихий

мир закрытых натопленных комнат,
среди нянек, забот и любви
развивал его внутренний голос,
что звучал из глубокой души

рос чувствительным нервным ребёнком,
что от многих болезней тужил,
к четырём он читал уже бойко,
удивляя домашних своих

с ранних лет колыханье мелодий
волновало ребёнка в глуши,
развивали летевшие ноты
его внутренний сказочный мир

звуки храма, что шли с колокольни,
куда Миша на праздник ходил,
удержаться не мог он и дома,
подражая, в тазы колотил

слышал звуки Смоленска со звонниц
когда в центре губернском гостил,
отличал каждый колокол точно
шестилетний мальчишка в те дни

его жизнь изменилась в те годы,
балованье с опекой сменив,
начинались в именье уроки,
первых знаний, умений азы

Новоспасское строилось бодро,
новый дом в их усадьбе возник,
двухэтажный, где все тридцать комнат
одаряли уютом своим
 
рядом флигели, баню построил,
сукновальню и мельницу их,
что несли их семейству доходы,
зимний сад – южных стран колорит   

вились дивные краски магнолий,
виноградные лозы внутри,
апельсины, гранаты, лимоны,
мандаринов с инжиром плоды

золотыми кустами мимозы
и алеющий в зелень кизил,
многоцветье камелий и розы,
зелень пальм им дарил этот мир

вокруг дома был парк их огромный,
больше тысячи крон в нём росли,
липы, ясени, вязы и клёны,
тополя и берёзы, дубы

между ними в полянах цветочных
и лужайках все краски палитр,
рукотворное чудо природы
ограждало теченье Десны

сад прекрасный разбит был у дома,
вдоль ручья шли каскадом пруды,
островок на Десне обустроен,
где в беседках звучали стихи

сад всегда был любимцем отцовским,
сюда саженцы, корни везли,
по заказам его из Европы,
Петербурга и Риги те шли

но идиллия длилась недолго,
грозы с Запада гибель несли,
разразилась Двенадцатым годом
эпопея великой борьбы

вторглась армия Наполеона
с её блеском дивизий стальных,
проходили Смоленщиной орды
в грабежах и убийствах лихих

опустело пространство их дома,
всё семейство уехало их,
перебрались в Орёл среди грома,
чтобы бурю вдали пережить

иноземцы в имение вторглись,
Новоспасское всё разорив,
оборону держал их храм Божий,
где крестьяне от них заперлись

все атаки отбили сурово,
в храм не дали французам войти,
ждал хозяев их дом одиноко,
опустевший в годину Войны

после битв и французов разгрома
в их усадьбу вернулись они,
дом отец почти заново строил,
всё хозяйство там восстановил

начинались вновь Миши уроки,
рисование – уши, носы,
но любил только музыки волны,
что из клавиш волшебных лились

гувернантка учила с сестрою,
фортепьяно их душам открыв,
языкам и наукам всем прочим,
механически всё в них вложив

только музыка стала любовью,
всё вниманье его поглотив,
без конца слушал флейты, валторны,
что с оркестром домашним неслись

его дядя был страстный поклонник
инструментов прекрасной игры,
он держал свой оркестр в хоромах,
в Новоспасском игравший для них

его звук был предметом восторгов
для племянника Мишеньки их,
подражал их игре виртуозной
наш герой когда были балы

но не только витанье Европы
юный Глинка впитал в эти дни,
осеняло звучанье родное,
что неслось из древнейших годин

с детства слышал парящие полем,
над лесами, в простор луговин
песни, жившие в душах народа,
из неведомых русских глубин

так прошли его юные годы
среди дивных Смоленских картин,
в красоте этой чудной природы,
среди ласки, добра и любви …


Глава  II

Позвала его юность в дорогу
из родимой Смоленской земли,
путь лежал до столицы огромной,
что простёрлась у русла Невы

всем хотелось, чтоб был образован,
приобрёл высший лоск Михаил,
в Благородном он жил пансионе,
где основы наук изучил

Кюхельбекер его гувернёром
в эти годы чудесные был,
свёл и с Пушкиным здесь он знакомство,
что ко Льву в Пансион приходил

породнились с сестрой гувернёра,
брат отца с ней пути свои свил,
свои вирши и «Письма» о войнах
Фёдор Глинка России открыл 

преуспел в обучении строгом,
в числе лучших был наш ученик,
математик, юрист и зоолог,
знал историю и языки

но лишь к музыке ведал способность,
как и прежде её лишь любил,
брал уроки там у виртуозов
мастерства фортепьянной игры   

обучался у Филда и Бёма,
попытавшись со скрипкой дружить,
но лишь Мейера клавиш уроки
развивали искусство и стиль

был в домах Петербурга высоких,
где дух музыки вечной парил,
Гайдн, Бетховен, Вивальди и Моцарт
развивали духовную жизнь

открывались театра просторы,
дух великих на сцене царил,
там открыл чарование опер,
их огромной стихии порыв

состоялось с оркестром знакомство
в Новоспасском вакаций поры,
управление, инструментовка
и способность иное  творить

завершалась пора Пансиона,
охладел ученический пыл,
словно нимфа явилась особа,
захватившая чувства души

воспылал он к красотке любовью,
чей сопрано сердца бередил,
начертал свои первые ноты
для царицы прекрасной мечты

наконец, Пансион был закончен,
путь к Кавказским вершинам лежит,
ему нужно поправить здоровье
в серных ваннах и воды испить

здесь увидел картины природы,
взволновавшие струны души,
в пышных дебрях дремавшие горы
и седые громады вершин

видел пляски восточных народов,
слышал песни в аулах долин,
проходили народные толпы
в одеяньях исконных своих

снова чувствовал силу и звонкость,
глубину архаичной глуши,
красоту сельской жизни природной,
где народная прелесть звучит

и опять окунулся в заботы
в Петербургских кварталах Невы,
в Министерской обширной конторе
стал чиновником транспортных жил

но лишь музыка вилась душою,
что во многих домах он явил,
снова с Мейером длились уроки
мастерства композиций своих

сочинялись романсы историй
пылких чувств и прекрасной любви,
воплощались поэтов канцоны
золотой и лиричной поры

театральные сцены сквозь ноты
в эти годы порою творил,
дуновения страждущих опер,
озарения творческих сил
   
не заладились службы заботы,
он оставил чиновничий вид,
вновь вращался в красотах бомонда
и романсы прекрасные вил

совершенствовал технику стройно,
брал уроки Замбони в те дни,
композиторский навык достойный
в его жизнь шаг за шагом входил

он узнал литераторов многих,
чьим пером восхищался весь мир,
Пушкин, Дельвиг, Жуковский знакомы
и Мицкевич, бард-гений Литвы

в высшем свете он стал очень дорог,
в стольких знатных именьях гостил,
там витали романсами ноты,
серенады, что Глинка дарил

воплощал поэтичное в ноты,
что Жуковский и Пушкин дарил,
Баратынский и Батюшков, Корсак
предавали романсам стихи

Кочубей и Толстой, Вильегорский,
клан Голицыных, Строгановы,
Штерич, Корсак и Батюшков, Норов
окружали героя в те дни

его имя в газетах серьёзных,
он в России уже знаменит,
сочинения вышли в «Альбоме»,
у Булгарина в строчках «Пчелы»

слышал песни случайных знакомых,
записав их чудесный мотив,
ту, что пел у Иматры чухонец
и звучанье персидских картин

так прошла его молодость споро,
вновь болезненность он ощутил,
Петербург оставляя суровый,
он уехал в края Апеннин ...


Глава III

С ним отправил отец Иванова,
что в Придворной капелле светил,
провожатым для Глинки в дороге
по Европе в том странствии был

непрактичным был Глинка все годы,
всё житейское он запустил,
не пускал только к музыке прочих,
где свою лишь мелодию вил

горожане в Германии строгой
приходили смотреть на двоих
пилигримов России далёкой,
что играли и пели для них

он прибыли к Лагомаджоре,
вид Ломбардии Глинку пьянил,
восхищённый стоял у собора,
весь Милан его дух поразил
 
здесь он слушал певцов одарённых
и творцов музыкальных вершин,
восторгался их музыкой тонкой,
аффектацию лишь не любил

идеал – простота звуков, чёткость,
что «опрятностью» он огласил,
где и смелость и вычурность могут
уживаться и чудный каприз 

проносились в Милане сезоны,
где все оперы лучшие шли,
он внимал этой музыке в ложах
- Доницетти, Россини, иных

«звёзды» пели с живейшим восторгом
и рыдали в сюжетах своих,
он, обнявшись со Штеричем, слёзы
проливал в ураганах игры

он объездил Италию скоро,
Рим, Неаполь и Геную зрил,
повидался там с Карлом Брюлловым,
к Доницетти, Беллини ходил

он писал подражания в нотах,
серенады, романсы свои,
был успех, много новых знакомых
и грызущее чувство тоски

с каждым днём угасала весёлость,
восхищенье от музыки их,
угнетала слащавость мелодий
и отсутствие в них глубины

- «Нет, у нас ощущенье иное,
наши чувства души глубоки,
либо мы отвергаем их вовсе,
либо страждем до болей больших

в нас неистово хлещет весёлость
или горькие слёзы в тиши,
люди крайностей мы и с любовью,
что всегда вместе с грустью звучит»

пролистав итальянцев альбомы,
понимал, что не мог быть своим,
ностальгия тянула в дорогу,
он отправился с другом в Берлин

чарованье утратила скоро
вся земля и цветы Апеннин,
понимал, что по-русски лишь может
понимать, ощущать и творить

через Вену и Альпы Тироля
он приехал в роскошный Берлин,
повидался с любимой сестрою
и продолжил занятья свои

здесь продвинулся в музыке споро,
всю теорию там изучил,
постигал композицию снова,
с теоретиком Деном учил

тот принёс Глинке знания пользу,
всю разрозненность сведений слив,
воедино свёл немец основы,
все скопления русской души

вновь романсы рождались по нотам,
земляков воплощая стихи,
поппури русских песен знакомых
и этюды, где русский мотив

он услышал призыв в эти годы -
дать Российской Империи гимн,
что сплотит своей музой народы
всей бескрайней могучей земли

взяв «Молитву», что создал Жуковский,
создал «Песню» блистательных вирш,
в ней величие было огромно,
патетический патриотизм 

пробуждался в нём русского голос,
поднимаясь из самых глубин,
собирался он снова в дорогу,
в край Российской любимой земли ...

   
Глава IV

Он открыл двери отчего дома
в Новоспасском, что так полюбил,
опустевшего этой весною -
рок с любимым отцом разлучил

в их усадьбе оставив тревоги,
жил в мечтаньях домами Москвы,
сотворение оперы новой -
русской духом во славу страны

оставляя московские грёзы,
поспешил он к красотам Невы,
здесь девицу снискал – Иванову,
обомлев от её красоты

поселившись у матушки в доме,
вечера у друзей проводил,
навещал своих старых знакомых,
свои мысли и чувства открыл

собирал всех в квартире Жуковский,
что тогда уже в Зимнем зажил,
раз в неделю высокие гости
собирались там чаю попить

Пушкин, Гоголь и граф Вильегорский,
был Одоевский, Вяземский с ним,
мастера выдающихся строчек,
им свой замысел он изложил

рассказал им об оперных грёзах,
воплощении новой мечты,
русской музыке полностью новой
на родной, близкий душам мотив

поддержали друзья его с ходу,
а Жуковский сюжет предложил,
написать о Сусанине оду,
о защитниках Русской земли

мужика сделать главным героем,
что желал всю Россию спасти,
совершил свой блистательный подвиг,
ценой жизни врагов погубив

показать в Смуте волю народа,
что поднялся стезёю борьбы,
из Российских глубин и просторов
вывел армию к стенам Москвы

проявить его мощь и духовность,
несгибаемый патриотизм,
умереть за Россию готовность,
чужеземцев изгнать из земли 

не смутило творенье Кавоса,
что «Сусанина» прежде явил,
европейская чуждая форма,
где нет русской большой глубины

закипела большая работа,
увертюры и песни пошли,
темы оперы плавились в ноты,
воплощая прекрасный эскиз

получал совершенно готовым
свой задуманный оперный вихрь,
отставал в темпах бешеных Розен,
не вливаясь в несущийся ритм

разжигала творца и влюблённость,
его страстная нега жены,
он покинул столичные толпы,
чтоб мечту в Новоспасском творить

здесь рождались прекрасные звоны
в окруженьи любимых, родных,
партитуры лились словно воды
в Петербурге прекрасной Невы
 
он всё лето творил свои ноты
среди пышной цветущей земли,
начинал всё по утренней зорьке
в большой зале, где все собрались
 
в окружении этом весёлом,
среди смеха, ходьбы, болтовни 
создавалось творение взлёта
русской оперы, новой зари

черпал он вдохновенье в природе
среди шума зелёной листвы,
в звуках песен старинных народных
и течении тихой воды

наслаждался он пеньем особо
прилетавших из чащ диких птиц
и одну из усадебных комнат
отдал чудным певуньям своим

там порхали крылатые вольно
среди оранжерейной листвы,
варакуши и черноголовки,
канарейки, щеглы, соловьи

свиристели, ольшанки, чечётки,
завирушки, овсянки, дрозды,
корольки, коноплянки и клёсты,
мухоловки, синицы, скворцы

он любил, от усталости слёгши,
погрузиться в их сказочный мир,
воплощая всё нотами позже,
что в звучаниях дух уловил

и потом всё играл долго-долго,
вдохновенный той дикостью лир,
где бы ни был порою далёко,
птичьи комнаты всюду любил

продолжала явление осень
берегами столичной Невы,
весь отдался созданию оды
о спасении Русской земли

наконец, к весне Глинка закончил,
репетиции в гору пошли,
помогал ему граф Вильегорский
все рогатки театров пройти

начав с Александринских подмостков,
музыканты в Большой перешли,
в завершавшихся звуках ремонта
шлифовался исконный мотив

принимали творенье с восторгом,
музыканты, сложив их смычки,
долго хлопали автору фронтом,
словно зрители, Глинку смутив
 
не желал принимать Гедеонов
эту оперу русской борьбы,
отдал труд на съеденье Кавосу,
но тот оперу лишь возносил

а однажды явлением грома 
Государь этот зал посетил,
репетицию слушал из ложи,
с композитором поговорил

наконец, после долгих прогонов
день премьеры для всех наступил,
в окружении блеска бомонда
свою оперу Глинка явил

всё звучало с успехом огромным,
в бесконечных овациях вихрь,
принимали все сцены с восторгом,
словно в сладком тумане он был
 
принимал в императорской ложе
Государь его, члены семьи,
благодарствия выслушал оных,
Император свой перстень вручил

в декабре от друзей его добрых
захлестнул поздравления вихрь,
на квартире, где жил Всеволожский
клокотал восхвалений родник

его встретили пышным каноном,
воспевающим оперы высь,
его музыку звали фарфором,
украшающим русский сервиз

Вильегорский и Пушкин, Жуковский,
Пётр Вяземский свили стихи,
довершил князь Одоевский оду,
своей музыкой их одарив

продолжался успех ещё долго,
расходился в театрах страны,
разлетались прекрасные ноты
партитур фортепьянных души

имя Глинки упрочилось полно,
популярность достигла вершин,
стала музыка снова народной,
европейские формы пронзив ...


Глава V

После славы такой всенародной
Глинка новою жизнью зажил,
капельмейстером стал он придворным,
звук капеллы их Певческой вил

десять тысяч оклад его полный,
что платили ему из казны,
проживанье в квартире казённой
с отопленьем её дровяным

жизнь парила в прекрасных чертогах
- светской публики славный кумир, 
вновь аншлагами залы Большого
и работа любимая с ним

лишь одно омрачало те годы
- бесконечные ссоры семьи,
отравляли упрёки-раздоры
недалёкой и жадной жены

в кругозоре её  только моды,
экипажи, наряды, балы,
всё высокое было ей тошно,
поэтичный и творческий мир

бесконечные слышал укоры
в неумении деньги добыть,
хотя ей отдавал все доходы,
даже перстень царя подарил

бедный Глинка уходит из дома
в круг друзей из духовной среды,
собирает в квартире просторной
Платон Кукольник свой «парадиз»

так уютно там было и вольно
композитору в стенах родных,
живописцы, поэты, актёры,
драматурги творили эфир

Карл Брюллов там бывал и Жуковский,
лицедей Каратыгин в те дни,
Яков Яненко, Вяземский, Гоголь,
что составили гордость страны

здесь сюжет прозвучал Шаховского
для звучания Глинковских лир,
чаровавшее Пушкина слово
о Руслане с Людмилой любви

дух поэмы в либретто продолжить
он желал вместе с автором вирш,
но угасло всемирное солнце,
русский гений оставил наш мир

обратился к друзьям и знакомым,
что могли бы слова сочинить,
взял в основу творенья Ширкова
и Бахтурина, сам что-то свил

забывалось домашнее горе
среди новых занятий своих,
у него Театральная школа,
ставит пенье своих учениц

в Малороссию Глинка был послан
Государем, чтоб певчих найти,
пригласил их в именье Тарновский,
чтоб оттуда в «набеги» ходить

здесь открылась их творческим взорам
Малороссии чудная дивь,
города её, веси и сёла,
всё богатство звучащих палитр

он почувствовал песенный воздух,
южнорусский народный мотив,
пробудивший опять его голос,
композиторский мощный порыв

открывались родные просторы,
всё цветение Южной Руси,
Киев, Харьков, Полтава дорогой,
Переяславль с Черниговом зрил

ведь недаром любил её Гоголь,
что воспел Малорусский мотив,
одеянья чудные в узорах,
пояса, черевики, чепцы

будто вышли с картинок герои,
из «Диканьковских» чудных страниц,
гарны дивчины, жинки и хлопцы,
деревенские хаты, плетни

показал своих певчих Тарновский,
звучность песенной Малой Руси,
увлечённость свою стариною
запорожской, чумацкой земли

как артисты на южных гастролях
облачились купцами они,
на обедне приметив способных,
в Петербург их с собой увезли

чудный воздух красот малоросских
гений Глинки опять пробудил,
воплощать начал Пушкина слово,
тот «Руслана с Людмилой» мотив

здесь написаны «Марш Черномора»,
и «Баллада», что пел бедный Финн,
звук персидского дивного хора,
малоросских романсов стихи

Государю представил питомцев
одарённых из Малой Руси,
среди них был Гулак-Артемовский,
композитор грядущей зари

в Петербург возвратившись, был полон
композиторских творческих сил,
там во вьюгах «Руслана» продолжил
написанием двух каватин

Гориславы роскошные звёзды
и Людмилы о грусти мотив,
воплощал весь сюжет по кусочкам,
дома ждали опять нелады …

вновь звучали супруги упрёки,
что желала лишь с роскошью жить,
о разводе, уходе угрозы,
он бежал в круг друзей от жены

с головой окунулся он снова
в атмосферу Искусства палитр,
грела страсть к его пассии новой,
заслонившей для Глинки весь мир

дочь возлюбленной Гения слова,
посвятившего музыку вирш,
воспевавшего пламенный образ,
что возжёг чарованье любви

Катя Керн лишь влекла его взоры,
стройный стан, её очи красы,
её прелесть особого рода и
достоинство гордой души

он всё чаще бывал в её Смольном
институте дворянских девиц,
под вполне благовидным предлогом
оркестровых занятий для них

его чувства пылали как огни
и в ответ были разделены,
с прежней жизнью семейной покончил,
оборвав в его прошлое нить

переполнилась чаша упрёков
и мещанства от прежней судьбы,
переехал к Степанову вольно,
для искусства себя оградив

большой свет он оставил надолго
дабы сплетен клубок прекратить
и в Капелле он счёл неудобным
продолжать упражненья свои

вдохновлённый пришедшей любовью,
он романса узор сотворил,
где поэзия вилась Кольцова,
свой ноктюрн с двумя вальсами свил ...


Глава VI

Вновь творенья его окрыляли,
порождённые чувством любви,
музы Пушкина в нотах витали,
влившись «Чудным мгновением» вирш

лето стало картиной прощаний
с Петербургом и светом любви,
он узнал, что болезнь угрожает
его нимфе у русла Невы

доктора ей тепло прописали -
жаркий солнечный ласковый Крым,
столько жизней с чахоткой сражались,
кто-то выжил, иные ушли

он решил ей все средства доставить,
чтобы к Югу её проводить,
от недуга для жизни избавить
и всю сумму любимой добыл

в путь отправился с нею он дальний,
оставляя кварталы Невы,
с ней на Псковщине древней расстались,
он в Смоленск, её в Витебск пути

жизнь его состояла из странствий,
переездов влекущей судьбы,
создавал цикл дивных романсов,
где скитанья земли отразил

начертал ему Кукольник стансы
для творений звучащей души,
полились родниками романсы,
все двенадцать той летней поры

там «Попутная песня» звучала
вольным ветром в просторах родных,
чистота её вдаль устремлялась,
в краски русских полей-луговин

меж двух женщин в терзаньях метался,
между браком и чувством любви,
Катя чувства его разделяла
и надеялась судьбы скрепить

полюбила творца она страстно,
только с ним видя счастье и жизнь,
но он скован был узами брака,
утопая в интригах жены

не желая печальных скандалов,
развели своих жизней пути,
на Полтавщине Катя скрывалась,
в их имении, любящем тишь

не отправился с музой мечтаний,
их дороги навек разошлись,
охладел к ней духовный ваятель,
звал творения огненный вихрь

снова дома он был – в Новоспасском,
в дрёме парка у чудной Десны,
та свои ему сказы шептала,
погружая в таинственный мир

вновь природа Смоленского края
пробуждала глубины души,
красотой своих дивных пейзажей
призывала величье творить

вдохновенье манило к «Руслану»,
в поэтичные дивные сны,
в неизвестные земли и страны,
в край опасностей, дружбы, любви
 
лились ноты его в Новоспасском,
воплощая всё в краски картин,
привнося в рифмы строк музыкальность,
гений Пушкина с собственным слив 
 
вновь отправился к Северу странник,
продолжая «Руслана» творить,
ненадолго для драмы прервался -
«Князя Холмского» в звуках явил

ему что-то всё время мешало,
то горячка, то дрязги жены,
потянулась судебная тяжба,
чтобы их навсегда развести
 
бедный Глинка вконец измотался
в передрягах судебных интриг,
показания, судьи, бумаги,
адвокаты и слёзы жены

у неё был давно уж избранник
и его подрастающий сын,
всё кружилось в нелепом мельканье
бесконечных судебных картин

снова в жизни любимая Катя,
что просила решимость явить,
но Фемида в трясине увязла,
отдаляя надежды любви

наконец, они с Катей расстались,
он устал от семейной нужды,
удалился от мира к «Руслану»,
погрузившись в былинную дивь
 
он всю зиму творил неустанно,
воплощая неистовый стиль,
продвигался вперёд шаг за шагом,
своё действо к апрелю свершив

грандиозный проект претворился,
пять лет жизни и множество сил,
время Древней Руси там явилось,
героической славной поры

всё пропитано патриотизмом,
духом страстной к России любви,
верой в русскую удаль и силу,
что вовек никому не сломить

жизнь окутана сказочной дымкой,
мир героев там в красках разлит,
их свершенья, страдания, битвы
увлекают в сюжеты свои

там мистический мир и реальный
в удивительных действиях слит,
колдуны и ведуньи шаманят,
вся нечистая сила вредит

все готовы пожертвовать жизнью,
чтобы жертв Черномора спасти,
покарать за деяния злые
и Людмилу для счастья спасти

оживают природы стихии,
помогая Руслану в пути,
старый добрый волшебник былинный
из чащоб хмурой Финской земли

воскресают там древние мифы
и предания Русской земли,
лес и дол, что сказаньями дышат,
берег моря, что тайны хранит

ветви дуба там ветер колышит,
Кот Баюн сказки там говорит,
всех чаруют леса колдовские,
свои песни Боян там вершит

там избушка в чащобах былинных,
где ведунья волшебство творит,
там русалки таятся речные,
манят песнями молодцев к ним
 
там кикиморы бродят лесные,
что-то шепчут камням колдуны,
ветер странствий разносит картины
о чудесной стране той в наш мир

там выходят на брег из пучины
тридцать витязей славных морских,
русских дух там витает былинный,
вьются образы Русской Земли

воспевается русская сила,
мощь и доблесть, отвага и ширь,
отвержение собственной жизни
для спасенья и счастья других

доброта, дружба с помощью ближним,
верность долгу и слову своим,
честь и честность дорогой всей жизни,
благородства с достоинством лик
 
отвращаются трусость и хитрость,
леность, злоба, коварство души,
торжество прославляется жизни
и победа над силами тьмы

все сюжеты раскрылись у Глинки,
повороты чудесных интриг,
все герои – Руслан и Людмила,
Светозар, Финн, Фарлаф и Ратмир

чёрных образов дал он картины,
что героев хотят погубить -
Черномора, коварной Наины,
навьи силы на службе у них 

передал он поэмы величье,
всё богатство и живость палитр,
светлость чувств, радость с ясностью мысли,
ощущение счастья, мечты

всё пронизано светом незримым,
ликованием жизненных сил,
верой в правду, победу над злыми,
чарование сказочных лир

затмевает тот свет мрачность видов,
грусти, бедствий героев своих,
поглощает собой и трагичность,
озаряет всё мир красоты

так творенье его завершилось,
обновлённый дав Русский язык,
наши гении – Пушкин и Глинка
изменили сознанье страны

в это время просторы России
посетил восхитительный Лист,
что народную душу увидел,
в музыкальность её воплотив

в Петербурге встречался он с Глинкой,
высоко его музу ценил,
партитуру «Руслан и Людмила»
виртуозно на клавишах лил

дух народа в «Руслане» увидел
и «Сусанине» светом зари,
сам боровшийся с духом Австрийским,
за мадьярскую музыку их

вместе с Листом в «свет» Глинка вновь вышел,
у Одоевских, Ростопчиных, Вильегорских
звучали палитры его лучших творений-картин

наконец, партитуры свершились,
к Гедеонову мастер спешил,
все вопросы с ним быстро решились,
имя Глинки сияньем вершин

партитуры в  театр к переписке
отсылал он для оперных див,
гонорар они обговорили
высшей ставкой для нотных страниц

начинались хлопоты иные,
постановочных хитрых интриг,
как в театре Имперском столичном
русский дух, русский стиль объяснить

балетмейстер Титюс был отличный,
но народность не мог он постичь,
что ему хороводы, лезгинки,
дух Европы лишь только любил

все вопросы снял щедростью Глинка,
пышным пиром француза пленив,
дары Бахуса сердце смягчили,
танцы оперы в сценах пошли

декоратор не понял палитры
всей картины, где русская жизнь
и с Роллером пришлось повозиться,
чтобы замысел свой объяснить

он хотел единенья добиться,
все искусства на сцене сплести,
чтобы билась в едином порыве
его оперы дивная жизнь

чтобы музыка слилась с палитрой,
вместе с танцами вились стихи,
одеяния в зал говорили с
лицедейством актёров своих

но не это тревожило мысли -
впечатленье знакомых в те дни,
тех, кто их репетиции слышал, 
ни восторгов, ни слов похвалы

все с сомненьем от них уходили,
странным чувством каким-то в груди,
неудачной они оценили
его оперу в душах своих

всё мрачнее бродил композитор
- ведь в неё он всю душу вложил,
весь талант, мастерство своё дивно,
полноту своих творческих сил
 
совершенней «Сусанина» было
и искусней творенье вершин,
но опять лишь упрёки он слышал
находивших творенье плохим

с Вильегорским схлестнулся там Глинка,
проявившим к нему скептицизм,
дурновкусье друг другу вменили,
даже друг был во мненье не с ним

а с началом больших репетиций
с новым горем накинулась жизнь,
начались сокращения длинных,
как считалось в театре, страниц

вырезали одни за другими сцены
оперы Глинки они,
много лучших картин удалили,
Вильегорский марал, что есть сил …

в довершенье с Булгариным Глинка
разругался, во тьме обвинив,
пред премьерой «Пчела» поместила,
что артистов творец оскорбил

примадонна, что пела Ратмира
простудилась в последние дни,
дебютантка её заменила,
что не знала и близко вершин

наконец, день премьеры – свершилось!
он шедевр петербуржцам открыл,
но тревога не зря так томила,
всё пошло еле-еле у них

первый акт и второй шли вполсилы,
хор испортил пассаж Головы,
в третьем юная дива явилась,
окончательно всё загубив

равнодушно четвёртый проплыли,
где Руслан всех врагов победил,
а уж в пятом все члены фамилии
с Императором вовсе ушли

когда занавес там опустился
зал без слов и оваций затих,
тех, кто всё же ему аплодировал   
зал зашикал презреньем своим

потрясеньем провал был для Глинки,
не того ожидал он от них,
композиторский пыл охладили
его веянья русской души

тот шедевр, что «Сусанина» выше
многократно – понять не смогли,
в десять раз совершеннее было,
там успех, здесь холодная тишь

и в Москве души зрил ледяные,
звон «Руслана» не тронул и их,
там Ратмира нежданно открыли,
что Гулак-Артемовский явил

всё здесь новым для публики было,
русский дух, его мощь глубины,
местной знати, с Европой дружившей
непонятен был этот язык

прежде музыке роль отводили
только фона для смены картин,
но теперь она вихрем кружила,
все сюжеты себе подчинив

ураганом на сцене царила,
силу русского духа явив,
пробуждая глубинно мотивы
вечно русской за правду борьбы

души критиков тут разделились,
консерваторов лагерь громил,
но другие восторги дарили,
с ним Сенковский, Одоевский был
 
две России непонято жили,
две чужие друг другу страны,
в европейских нарядах и мыслях
и в старинных одеждах своих

при Великом Петре разделили
на потоки дворян и простых,
а потом ещё закрепостили,
будто в русских две разных судьбы

языками чужих говорили,
презирая устои свои,
гувернёры-французы привили
им любовь к заграничности вирш

песни, сказки и книги чужие,
игры детства, привычки, балы,
обстановка домашнего быта - 
ничего от просторов родных

полтораста годов вся элита
подражала устоям чужим,
им Европа была словно идол,
пред которым все падали ниц

обращался к ним пламенно Глинка:
- «Наконец-то, Россия, проснись!
Раболепство варяжье отринув,
к духу Русской Земли обратись

Оглянись на просторы родные,
на красоты своей стороны,
одеянья и танцы, былины,
песнопения русской души

Почему вы в иллюзиях спите,
европейские видя лишь сны,
все красоты страны породившей
отвергая в укорах своих»
 
вскоре к ним итальянцы явились,
все театры Невы поглотив,
разрывалась в восторгах Столица
перед слабостью действий чужих

после этих безумий и критик
русский гений пал духом своим,
он отправился вдаль заграницу,
чтобы холод Столицы забыть …


Глава VII

Что же дал русской музыке Глинка,
что он духом великим постиг,
в чём величие музыки дивной,
почему он непонятым был?

что в «Иване Сусанине» слышим,
в чём основы его новизны,
воссиявшей в «Руслан и Людмила»,
покорившей со временем мир?

тем величествен наш композитор,
что народную песню вложил -
мелодичность, гармонию, ритмы,
её сущность душой уловив

эту музыку вечности слышим
в чудных операх новой зари
и в романсах, сюитах привычных,
принимая диковинность их

недостаточно разве красива,
чтобы славу её оценить,
но в России её не постигли
современники Глинки в те дни

песня русская душу поила
из древнейшей арийской поры,
в ней сокрыта огромная сила
и палитры былой красоты

с европейской народной сравнима,
что весь Запад давно позабыл,
Русь начала свои сохранила,
что звучат в её песнях былых

когда мы их мелодию слышим,
всё стремимся аккорды узрить,
разбиваем на части привычно,
где октавы и терции их

в песнях русских не та мелодичность,
один голос звучаньем парит,
нет аккордных ступеней обычных,
только гаммы витают из них

тоны гаммы то скачут вразбивку,
то подряд при звучании их,
когда тон вдруг взмывает неистов
дивным всплеском звучащей волны

в русской песне пылает обширность
колебаний её звуковых,
всё качается нотами зычно
без снижений и взлётов вершин

в ней сияет её мелодичность
завихреньями дивных былин,
её ноты без слогов привычных,
что парят без словесных личин

всё даёт это мощную силу,
величавость и блеск красоты,
бесконечную властность стихии,
что несётся из вечных глубин

оболочка души - гармоничность,
кто в неё русский звук облачил?
может, нет её, всё хаотично
иль придумали наши умы?

есть мелодии русской пучина,
что своё отраженье таит,
должен мастер увидеть картину
и мерцанием нот отразить

не любая подходит стихии -
только та, что по духу роднит,
всё диктует сама мелодичность,
предрешая звучанье палитр

в чём же эта души гармоничность,
в чём особенность русской души,
чьи аккорды приемлет та сила,
что в просторах Российских звучит?

два волнующих издревле вида -
консонанс с диссонансом парит,
дух покоя и счастья мы слышим,
беспокойства с тревогой вторых 
 
русский звук консонансом пропитан,
отражая духовную жизнь,
простоту, ясность, силу традиций
и устойчивость мира хранит

но со временем новые лица
появляются в землях родных,
дух сомнений, вопросов кружится,
всякой сложности, зыбкости, тьмы

воплощаются эти палитры
в современные звуки у них,
диссонансы, разорванность мысли,
величавая цельность и мир

две гармонии вьются в эфире,
равноценные две красоты,
разнесённая звуком классичность,
русской песни народной порыв

людям, слышащим в Западном стиле,
консонансы как будто скучны,
от незнания музык старинных,
что несёт современная мысль

время музыки храмовой лиры
и парящей вокальной поры
дало множество красочных вихрей,
унося в восхитительный мир

в русской песне и ритмы иные,
отличаясь от западных лир,
наша музыка несимметрична
и нечётна в витаньях своих

в том ещё одна прелесть таится
наших вольных звучащих стихий,
ключевая струится водица,
нашей русской души родники

таковы нашей песни палитры,
её яркие краски-черты,
отделившие русские вихри
от Европы и прочих чужих

этот ветер давно уже признан
как источник поэзий вершин,
что из прошлого нашего дышит,
наполняя большой классицизм

ещё долго питать будет шири
русских опер, симфоний, сюит,
вдохновенные будут орбиты
над землёй в этих звуках парить

первым это почувствовал Глинка,
став сиятелем Русской зари,
положивший в шедевры родные
дух российских великих равнин

он покинул систему избитых
подражаний чужих Апеннин
и наполнил поэзией дивной
из забытых народных глубин

создал школу под звонким девизом,
чтобы русское в музах постичь,
дух народа понять, его силу
и в творениях всё воплотить

основатель народной стихии,
где звучит осиян Русский Мир,
давший русскую почву великим,
что продолжили эти пути …


Глава VIII

После краха «Руслан и Людмила»
русский гений в унынии плыл,
понимал, что движенье закрыто
русской музыке чуждой среды

ещё не было публики пылкой,
что могла бы его оценить,
поколенье ещё не сменилось,
что искало народной души

- «Нас поймут только лет через тридцать»,
говорил он в квартире сестры,
- «Через сто лет «Руслана с Людмилой»,
как пророк он в грядущее зрил

он отдал все душевные силы
на творенье своей новизны,
посвятил этой опере дивной
чудный гений и опыт, труды

он уехал тогда за границу,
чтоб развеять дурманы тоски,
дни весенние встретил в Париже,
где известен отчасти уж был

с Берлиозом там сблизился быстро,
что новатором музыки был,
в жарких спорах салоны сходились,
пополам вкусы их разделив

понял музыку Гектора Глинка,
дух глубинный его новизны,
всей душой поддержал гармоничность,
колоссальный могучий прорыв

Берлиоз ценил музыку Глинки
и знакомил с ней чудный Париж,
исполнял его опер отрывки,
что имели успех в эти дни

ободрённый и Глинка решился
дать концерты из опер своих,
прозвучали творения «Жизни за царя»
и «Руслана» для них

в полных залах пылали страницы
его музыки, всех покорив,
засияли в журналах солидных
о концертах его похвалы

но недолго он прожил в Париже,
Пиренеи так страстно влекли,
яркий люд, тёплый солнечный климат
пёстрых красок природы мотив

улетучились мрачные мысли
окончательно, встретив Мадрид,
среди красок Испании дивной
изучал он народную жизнь

изучал он фольклора картины,
песни, танцы, поэзию их,
останавливал простолюдинов,
чтобы свой проявили порыв

так два года в испанских мотивах
незаметно для Глинки прошли,
он оставил нам «Ночи в Мадриде»,
«Арагонскую хоту» от них

летом вновь он вернулся в Россию,
поселившись в имении их,
в Новоспасском обдумывал мысли,
свои планы творений земных

жил в Смоленске в метелиях зимних,
ведя тихую скромную жизнь,
«Ты меня позабудешь», «Молитву»
написал он в кварталах родных

тут несчастье внезапно настигло
композитора в стенах своих,
чередой приглашенья спешили -
вечера и обеды, балы …

совершенно его утомили
проявленья дворянской любви,
и с отъездом своим поспешил он,
в Царстве Польском ведя свои дни

жил в Варшаве у сказочной Вислы,
князь Паскевич там с Глинкой дружил
и оркестр его композитор
к совершенству искусств приводил

в Уяздовских аллеях бродил он,
парк Лазенки уют свой дарил,
Королевского замка картины,
знаменитых магнатов дворцы

дух Шопена витал в этих видах,
дух народа, что он озарил,
струны польского голоса слышал
и вдохнул в увертюры свои

среди польских кварталов старинных
снова музыку Глинка творил,
написал «Recuerdos Castilla» -
его память Испанской земли

ряд прекрасных романсов родились
на великих поэтов стихи -
«Слышу голос твой», «Песнь Маргариты»
и «Заздравного кубка» мотив

зазвучали народные лиры,
что в «Камаринской» он воплотил,
русских песен старинных палитры
он в основу её положил

в ней истоки симфоний великих
как в зародыше он заложил,
словно в жёлуде сила сокрыта
от грядущего дуба земли

звуки свадеб и плясок порывы,
настроений, характеров нить,
всё задорно и бойко кружилось
в этом вихре, что Глинка сложил

в Царстве Польском холера носилась,
завершились Варшавские дни,
Петербург повстречал его зимний
и радушье любимой сестры

дух учителя в нём возродился,
его ждали здесь ученики,
примы лучших театров Столицы
занимались у Глинки в те дни

Иванов и Петров, Воробьёва
и Леонова были, Лодий,
заложил он вокальную школу
русской оперы, русской души

познакомился Глинка с Серовым,
Даргомыжский там часто гостил
и «Заметки об инструментовке»
записал ученик у Невы

Петербург исчез вешнею дымкой,
вновь у берега Вислы он жил,
два романса написаны были -
то «Rozmova» и «Финский залив»

пустота его душу томила,
невзыскательность публики их,
грандиозная цель не манила,
заставлявшая прежде творить
 
тут известье его поразило,
завершились их матушки дни,
слёг от горя, болезнью давимый
и в Столицу к сестре поспешил

снова образы память кружила,
детства, юности cветлые дни,
Новоспасское в милых картинах,
шелест парка у вечной Десны

человеком была самым близким,
он прикован к постели в те дни,
отнялась от страданий десница,
потрясенья удар сокрушил

после травмы душевной трясины
он покинул кварталы Невы,
во Французскую даль устремился,
его ждал праздник жизни – Париж

в его памяти жили палитры
об успехе недавней поры,
о концертах из опер великих,
где бомонд аплодировал им

здесь почувствовал мощные силы
и творений огромный прилив,
он задумал симфонией дивной
снова силы свои пробудить

волновали «Тараса» страницы,
гений Гоголя дух закружил,
оживут в ней великие битвы,
эпос дружбы и горя, любви

загремят лихолетий картины
о сражениях Русской земли,
о борьбе против ляхов былинной
среди крови, пожарищ, руин

запестрели анданте красиво,
модерато, аллегро степных,
Малороссии чудной мотивы,
жизнь казацкой Тараса семьи

заиграли две части так живо,
вдруг работу свою прекратил,
не по нраву пришлись колориты
и симфонию Глинка забыл

много было в Париже событий,
не дававших душе загрустить,
шелестели в страницах Овидий
и Софокл с Гомером в те дни

тут внезапно война разразилась
из-за Ближневосточных святынь,
Крымской степью французы сходились
против русских в сраженьях лихих
 
жить не мог во враждебном Париже,
ощущавшем дыханье войны,
две недели провёл он в Берлине,
направляясь к пределам родным

его снова встречала Россия,
Петербург рукотворных вершин,
белой ночи сиянье царило,
колоннады, туманы Невы

обнимала величьем Столица,
её храмы, дворцы и мосты,
снова милые русские лица
у каналов уснувшей воды

у сестры как обычно вселился,
посвятившей ему свою жизнь,
он остался один среди близких,
мама, дети её – все ушли
 
вновь заботой его окружила,
жил общеньем друзей и сестры,
отряхнувши апатии тину,
свою силу души возвратил

летом в Царском Селе поселился,
дачной жизнью до августа жил,
создавал своей жизни «Записки»
от рожденья до этой поры

«Детской полькой» порадовал близких,
свой талант ото сна пробудив,
был «Торжественный польский» написан
Александру Второму в те дни

к коронации Царской творился,
новой эры рубеж наступил,
приближались Реформы России
отголосками Крымской войны

исполнялся он в древней столице
для дворянства великой Москвы,
восторгались все знатные лица,
с ним кружились в красотах балы

краски прошлого Глинку настигли,
дни пылавшей когда-то любви,
Катя Керн, его муза идиллий
повстречалась ему у Невы

его все эти годы любила,
только он был кумиром души,
всё надеялась сблизиться с милым,
воедино их жизни сплести

не дождавшись руки Михаила,
отдала себя в руки судьбы,
стала суженой тёзки-юриста,
навсегда их пути разошлись

в тот же год из Поволжского быта
он задумал сюжет воплотить,
много образов разных явилось
из глубинной народной среды

появилось немало мотивов,
найден был Василько – либреттист,
но работа вдруг затормозилась,
композитор опять захандрил

уезжая, сестра с ним простилась,
он был весел, доволен в те дни,
оставляла его как обычно
с их прислугой, что приняла быт

но тревожнее были всё письма,
свою оперу он не творил,
ругал Стасова и либреттиста,
всех и вся и приехать просил

Стасов требовал оперу быстро,
постоянно его тормошил,
разругался вконец с либреттистом,
что какие-то слухи пустил

отношения их прекратились,
мрак уныния душу томил,
мир «Двумужницы» скрылся в архивах,
не судьба её было творить

возрастали страдания Глинки,
удручала тогдашняя жизнь,
неудача повторной попытки
что-то крупное в музыке свить

отразили терзания письма,
где лишь стоны на скучную жизнь,
огорченья, досады губили
вдохновенья великий порыв

накрывало волной душу Глинки
настроенье мистической мглы,
окончательно он обессилел,
подчиняясь нашествию тьмы

но противился дух его чистый
устремленьем божественных сил,
православные службы, молитвы
увлекали к творению мысль

«Да исправится моя молитва»,
«Ектению обедни» явил,
он задался там целью великой -
вить церковную русскую нить
 
развивать православную лиру,
дать широкий размер русских сил,
распахать Иисусову ниву,
восхитительных Богу молитв

с этой целью собрался к Берлину,
чтобы почву исканий добыть,
проштудировать дух Палестрины
и великого Баха труды

ему встречу судьба подарила
с молодым человеком одним,
рвался к высям Балакирев Милий,
к неизвестным дорогам вершин

они долго вдвоём говорили
о путях музыкальных своих,
о дорогах великих открытий,
что украсят просторы страны
 
убеждал горячо его Глинка
создавать русской музыки стиль,
воплощая сказанья, былины,
все сокровища русской души 

попрощался он с Городом дивным
у теченья могучей Невы,
начертались романса порывы,
где слова были: «Не говори …»

в центр Пруссии северной прибыл
среди буйства весенней поры,
встретил старых друзей своих Глинка
и наставников дней молодых

потекли его дни неприметно,
в звуки храмов себя погрузил,
постигал их премудрости с Деном,
чтобы к русской стезе применить

взять основы теории высшей
и сокровища опыта их,
всё богатство волнующей мысли,
с наполнением русских стихий

с Мейербером встречался в столице,
с музыкальным бомондом вершин,
зрил признанье таланта в их лицах,
тех, кто музу народа ценил

наконец, королевскую милость
композитор в те дни получил,
приглашён на концерт он в Берлине,
где звучали творений огни

в Королевском дворце знаменитом
сотни знатных особ собрались,
всё сверкало в брильянтах-рубинах,
золотые потоки лились

исполнялось известное трио,
что в «Сусанине» он сотворил,
воспаряла германская прима,
Мейербер направлял этот вихрь

был огромный успех сказкой зимней,
покорен был талантом Берлин,
аплодировал стоя зал Глинке,
русский гений и тут победил

после стольких оценок фальшивых,
всех сомнений в пределах родных,
неудачи «Руслан и Людмила»
был триумф среди дальних чужбин

он всегда проницательность видел
у германцев, их дух глубины,
музыкальность особую, ливни,
их изысканный вкус широты

дух славянский они сохранили,
хоть забыли свой древний язык,
венды, лютичи и ободриты
сквозь столетья свой код пронесли

свою общность они ощутили,
строй особой славянской души
за стеной из германских фамилий,
слов, привычек, обычаев их

так прошёл тот концерт знаменитый,
Глинка был на просторах вершин,
распалённый из зала он вышел
на мороз, что витал в эти дни

воспалила здоровье стихия,
охватила болезнь организм,
заковала его пневмония,
разгораясь всё больше в груди

день за днём всё росла её сила,
ускорялся болезненный ритм,
исцелить его были не в силах
все берлинские чудо-врачи

в ночь февральскую всё разрешилось,
русский гений оставил наш мир,
отошёл в вечность времени Глинка,
замолчал его дивный родник

всё так быстро, нежданно случилось,
извещения поздно пришли,
не узнали о смерти в России,
не успели приехать в Берлин

он ушёл на далёкой чужбине,
без друзей и любимых, родных,
в путь последний его проводили
лишь берлинцы, знакомые с ним

Мейербер, Ден и Бейер влачились,
музыканты немецкой земли,
были русские люди Берлина -
очень скромно, без пышных палитр

лютеранское кладбище было
его пристанью в вечной тиши,
здесь обрёл свой покой композитор
под плитой, где готический шрифт

но в России с таким не смирились,
по прошенью Людмилы, сестры
пароходом по волнам балтийским
тело Глинки доставили к ним

его встретил Кронштадт в ветрах финских
и воспетый им Финский залив,
Петербург в куполах золотистых,
что его возносил и крушил

там остался навек композитор,
где накрыл его тень-обелиск,
в Невской Лавре покоится с миром
среди славных российских могил …


Глава IX

Частью Вечности стал теперь Глинка,
но талант его не был забыт,
стал историей нашей Отчизны,
пионером грядущей Зари

вопреки всем пророчествам лживым
его гений на сценах царил,
воспаряли творенья к вершинам
после долгой во мгле тишины

только год не дожил до софитов
его славы театров Невы,
триумфально «Руслан и Людмила»
возвратилась на Русский Олимп

зазвучала могучая лира
и на сценах великой Москвы,
оглушали овации, крики:
«Слава Глинке!», «Ура!» и «На бис!»

его дело на том не застыло,
продолжатели мыслей нашлись,
собирал своих рыцарей Милий,
чтобы русскую музыку вить

собирались они воедино,
чтобы мысли свои обсудить,
созидали сюжетов картины,
вышивая узоры былин

там Балакирев, Мусоргский были,
Римский-Корсаков и Бородин,
вдохновителем Стасов великий,
разноплановый Цезарь Кюи

переняли заветы у Глинки
и продолжили русскую нить,
воплощая в их операх дивных
озарения русской души

его память повсюду хранили,
где истоки творений души,
всей Россией собрав по подписке
сумму вечной народной любви

монумент ему в бронзе воздвигли
на вершине из мраморных плит,
в парке Блонье в Смоленске старинном
в день рождения был он открыт

собралась всей России элита,
был Чайковский, Танеев средь них,
Глазунов и Аренский почтили
среди шумной огромной толпы

грянул «Славься!» оркестр столичный,
гений Глинки всем в звуках явив,
дирижировал преданный Милий,
как наследник истоков пути

там стояла средь многих артистов
молодая певица в тот миг,
на открытие вечности зрила,
указавшего нити судьбы

прибыла из кварталов Парижа,
развивая свой голос вдали,
путь искала свой в жизни Мария,
в смутных грёзах терзаясь в те дни

что-то смутно душою бродило
в дивных образах томной тоски,
в даль грядущее чем-то манило
среди звуков и чудных палитр

на приёме в честь памяти Глинки
все артисты тогда собрались,
там была среди многих Мария,
в шуме звёздной кружащей толпы

познакомилась с дивной солисткой
«Мариинки», чей голос парил,
поделилась мечтаньями с Лизой
о влекущих порывах души

та расспросами всю завалила -
как уроки Маркези, Париж,
в чём секреты особые были
её метода дальней земли

когда всё отшумело открытье,
смолкли звоны дворянской толпы,
собрались у подножия Глинки
те, кто музыку ту породил

они долго смотрели на Глинку,
что задумчив над ними застыл,
там в народной толпе говорили:
-«Хто ж такой, генерал, что ли, был?»

жизнь в гастролях её проходила
Петербурга, Смоленска, Москвы,
свою будущность в опере зрила,
сам Чайковский её оценил

Николаевой знали певицу,
её голос сердца покорил,
оживали творения Глинки
исполнением чудной души

вдаль мечта уводила Марию -
своим поприщем людям служить,
став богатой, делами благими
украшать свою долгую жизнь

она дело продолжила Глинки
возрождения русской души,
открывала в деяньях Россию,
собирая покров старины

озаряла ремёслами дивно,
красотой одеяний людских,
украшеньями русского быта,
отраженьями русской души
 
Русский остров в Талашкино дивном
расцветал всей палитрой любви
к вечным истинам Русского Мира,
воплощённым в цветах красоты
 
к русским далям, безмерным глубинам
и исканиям русской души -
стал пристанищем людям, творившим
это дивное царство былин

возродила величье княгиня,
самобытность Жар-Птицы явив,
свой в истории путь у России,
сквозь века проходящая нить

голос Тенишевой мир услышал,
видел дивность её красоты,
расплескались узорные вихри
неразгаданной русской судьбы

и Наталья Шабельская в жизни
по тому же стремилась пути,
выдающаяся пианистка,
обожавшая Глинковский стиль

был поклонником музыки Глинки
меценат петербургских картин,
Русский Север прошёл по долинам
и просторам бескрайней тайги

вёл успешно дела он лесные,
капиталы свои сколотил,
помогал тем, кто рвётся к вершинам
музыкальным, где свой колорит

собирались в уютной квартире
у Беляева устьем Невы те,
кто русские ветры любили,
что звучали из весей-равнин

Римский-Корсаков, Лядов там были
и Чайковский, Кюи, Бородин,
основали концерты России,
русской музыки нити плели

ежегодно квартетные вихри
проносились у русла Невы,
исполнялись звучанья родные,
где истоки народной души

учредили там премии Глинки,
что вручались за русский порыв,
за напевы из песен былинных
отголосками дивной Руси

каждый год получали светила
в знак признания эти дары,
за расшитые музой картины,
озарённые светом вершин

новый век открывая, решили
образ Мастера в бронзе отлить,
что он возвышался в Столице,
упираясь ногами в гранит

монумента проект утвердили,
самых лучших призвав сотворить,
собирали в огромной России
сумму средств, чтобы в явь обратить

в день ухода творца объявили
взорам публики Глинку Невы,
он стоял на гранитной вершине,
будто слушая оперы вихрь

у подножия скверик разбили,
окружающий красный гранит,
место тихих семейных идиллий,
дух гармонии вечной весны

символично у стен «Мариинки»
композитор задумчив застыл,
с альма-матер звучащей палитры
неизвестных доселе светил

собираются здесь на ступеньках
музыкальностей новых творцы,
белой ночи сияния шепчут
им аккорды у тихой Невы

в Шестой год и в Смоленской глубинке
гениальность решили почтить,
там, где рельсы бежали стальные
его имя фронтоном зажгли

малой станции дали величьем
имя Глинки отныне носить,
село Совкино было забыто,
зазвучал русских душ мелодист

его видели все пассажиры,
проезжавшие в сельской глуши,
где звучали народные ливни,
дуновенья исконных стихий

и тогда же в Смоленске явила
музыкальная школа свой лик,
осеняло её имя Глинки,
что незримо свой дух привносил

сын сестры и племянник родимый,
тоже Глинка, ту школу открыл,
так на Пушкинской улице дивно
эти гении снова сошлись

просыпалась в твореньях Россия,
обретая глубины души,
всюду были овации Глинки,
в самых лучших театрах страны

до триумфа родные дожили,
те, кто с гением были близки,
Катя Керн и сестра их Людмила,
что гордились любимым своим
 
Императорский и «Мариинка»,
мир огромный Большого Москвы,
всюду вечная музыка Глинки
покоряла сердца и умы

восхищали «Руслан и Людмила»
и «Сусанин» весь музыки мир,
Прага, Мюнхен и Лондон их слышал,
Гельсингфорс и Любляна, Париж

его пел сам Шаляпин великий
и Евгения Мравина с ним,
он - Сусанин, она же - Людмила,
восхищавший Россию кумир

Гориславу Забела творила
и Сазонова, Рааб у них,
создавали они Антониду и
Нежданова гласом Большим

исполняла Климентова дивно,
голос Больской романсы творил,
пела Гукова, Собинов Глинку
и Смирнов, что Баяном возмыл

после залпа «Авроры» затишье
наступило кромешностью тьмы,
музы Глинки надолго затихли,
отвергаемы духом толпы

этот грохот Октябрьской стихии
всё искусство тогда заглушил,
в Тридцать первом лишь возобновилась
постановка «Руслана» Большим
 
все тридцатые опера длилась,
её ставили в сороковых,
повторился успех в Мариинском,
где поставили Сорок седьмым

в завершавшихся семидесятых
гул «Руслана» прославлен Большим,
Нестеренко с Тамарой Синявской,
Юрий Симонов звуки вершил

в девяностых опять возрождался
«Новой оперой» Глинки порыв -
Ольга Кондина, Мовсар Минцаев,
дирижировал Колобов им

«Мариинка» воспела «Руслана»
с возвышавшимся Гергиевым,
Огновенко и Анна Нетребко
озарили всех пеньем своим

и опять он в Москву возвращался,
где Ведерников ставил Большим,
Тарас Штонда с Морозовой взяли
благодарных внимателей приз

и «Сусанина» снова призвали 
только в тридцать девятом Большим,
гений Глинки Мордвинов восславил,
надвигавшийся призрак Войны

открывал все сезоны «Сусанин»
с сорок пятого сценой Москвы,
Нестеренко, Петров и Михайлов
изумляли искусством своим

в Перестроечных днях небывалых
взяли оперу царской поры,
всё как в первом при Глинке спектакле
и название старых афиш

в завершавшемся веке Двадцатом
вновь «Сусанин» сияет Большим,
Рудакова, Маторин талантом
и Марк Эрмлер сердца покорил

в Мариинский вернулся «Сусанин»,
в Двадцать первый свершив свой прорыв,
вновь успех с Черняковым признали
в атмосфере подъёма страны

имя Глинки кружится в Пальмире
у служителей муз хоровых,
дав Капелле великое имя,
что с их пением дивным звучит

в дивных звуках кружил Всероссийский
фестиваль музыкальных палитр,
мастера всех звучаний кружили,
песни, пляски, ансамблей больших

Конкурс лучших в стране вокалистов
воплощает в названии лик,
победить в «состязании Глинки»
значит первым из оперных быть

собирается в нём вся Россия
и величие бывшей Страны,
он становится дальним трамплином
для признания сцен мировых

побеждал в нём Атлантов, Васильев,
Хворостовский, Мурзаев средь них,
Образцова и Полозов, Днишев,
Ольга Трифонова, Самуил
    

Глава X

Новоспасское тихое жило
в окруженье красот вековых,
после смерти отца Михаила
им владело семейство сестры

не желая с хозяйством возиться,
всё поместье продали они,
стал хозяином бойкий купчишка,
Новоспасское всё разорил

дом усадебный брёвнами вывез,
парк прекрасный вокруг порубил,
всё в упадок пришло и затихло,
будто не было славной поры

церковь Спаса одна сохранилась,
службы вёл там отец Рафаил,
в тридцать третьем храм Божий закрыли,
активистов в ГУЛАГ увезли

коммунары там сено хранили
и конюшню свою завели,
над разграбленным храмом старинным
только ветер уныло кружил

своё дело Война довершила,
окончательно всё разорив,
место было печально-пустынно,
в отдалённой от центра глуши

на Смоленщине новый правитель,
что наследие Глинки ценил,
в Псковский край приезжал посетитель,
чтобы Пушкинский дух ощутить

там усадьбу в Михайловском видел,
дом поэта среди луговин,
красоту им воспетых идиллий,
чарование русских равнин

вспомнил место рождения Глинки,
когда пели в саду соловьи,
там идея его зародилась -
Новоспасское вновь возродить

к месту бывшей усадьбы старинной
бездорожьем в ухабах спешил,
первым делом дорожную нитку
надо было сюда проложить

с подчинёнными там походили,
старый парк поредевший узрив,
углубления в почве темнились,
знаменитые в прошлом пруды

рвы-каналы заросшие ивой,
где струились потоки воды,
берега, где гуляющий Глинка
отдыхал от творений своих

обветшавшего храма руины,
что когда-то молитвы несли,
позабытые предков могилы
и остатки ограды у них

всюду брошенность сердце щемила,
все бурьяном места поросли,
лишь внизу в блеске солнца искрилось
днём весенним теченье Десны

березенье по парку кружило,
птичьи трели надежду несли,
в парке старые ветви уныло
издавали ветрами свой скрип

меж деревьями парком бродили,
место дома пытаясь найти,
но всё тщетно, кругом лишь крапива,
подорожники и лопухи

руководство культуры там было,
реставраторы, чтобы решить,
можно ли возродить это диво
музыкальное Русской Земли

понимали, что неистребимо
тяготение русской души
к музыкальным народным глубинам,
где бушует прекрасная жизнь

таковы все мелодии Глинки,
что вобрали мощь русских стихий,
в дух народа как ветры проникли,
возвышая в нём силы любви

пробуждая любовь их к Отчизне,
очищая души родники,
чистотой своей вечно поили
и размахом безбрежным своим

понимали, что им не по силам
всю усадьбу одним возвести,
позвонил тогда Иван Ефимыч
в кабинеты высокой Москвы
 
самый главный в стране композитор
был в восторге от замыслов их,
сам мечтал Новоспасское Глинки
среди весей-лугов возродить

направлял он сам специалистов,
чтобы этот вопрос изучить,
возвращались обратно уныло,
видя заросли той пустоты

так с Клименко и договорились
- пополам все расходы делить,
экспонаты для всех экспозиций
обещал композитор добыть

подключил Тихон Хренников быстро
свои связи в «высотах» Москвы,
понеслись его специалисты
воплощать эти замыслы в жизнь

этот труд их с гигантами сблизил
из Большого театра страны,
побывали в Смоленске солисты,
выступая в селянской глуши

Нестеренко пел арии Глинки,
Образцовой там голос парил
и великой Архиповой кисти
музыкальные пышно цвели

недостаточно «связей» лишь было
и потоков казны золотых,
нужны знания, вечная сила,
что конкретно и где возродить

и нежданная помощь явилась,
словно слыша незримый призыв,
местной школы директор, учитель
и жена его им помогли

собирали в их сельской глубинке
всё о Глинке, вобрав его жизнь,
волны музыки той возносили
по просторам огромной страны

как сокровища знанья копили,
всё в музее их школьном хранив,
они верили в дни золотые,
чтобы людям наследье вручить

и оно, наконец, наступило,
не пропали их даром труды,
Королёва и Швайкин вложили
вклад их знаний в тот общий порыв
   
возродители к ним обратились,
чтобы место усадьбы постичь,
все ответы они получили,
заводившие прежде в тупик

все постройки усадьбы явили
отворённые им чертежи,
контур дома господского Глинки
по советам супругов нашли

откопали фундамент старинный,
что открылся под слоем земли,
эти камни как стражи немые
рассказали о годах былых
 
все открытия их наносили
на бумагу, в свои чертежи,
через время прорвавшись,
их мысли воплотили усадебный лик

план поместья они утвердили,
зная облик минувших годин,
лишь теперь весь объём уяснили,
что теперь им поднять предстоит

пришло время строителей искры,
что сумеют тот план воплотить,
что зажгут свои души лучисто,
когда труд в той земле закипит

план четвёрке тогда поручили,
самых лучших туда отрядив,
реставратор, строитель, жилищник
и начальник культуры у них

был Катюха, известный строитель,
он спокоен, напорист Борис,
Ким Гуреев, жилищник пытливый,
что энергией бурной творил

от культуры Григорьев был Игорь,
отдававший работе весь пыл,
реставратор Григорий Аптекин
свою душу в усадьбу вложил

от заводов больших коллективы
помогали Дом Глинки творить,
Франц Ровбо своей мебельной жилкой
интерьеры тогда воскресил
    
много разных помощников было,
что незримые вклады внесли,
и начальники и рядовые,
от селений до центров больших

все работы на месте зачина
Николай Филимонихин вил,
вместе с ним подгонял Варяница
возрождение русских святынь

так шесть лет тот очаг возводили,
к дню рождения Глинки свершив,
в конце мая усадьба явилась
когда пели вокруг соловьи

во всём блеске поместье открылось,
Дом-усадьба в тонах голубых,
разноцветные клумбы палитрой,
изумрудье лужайки пред ним

в ней дорожки песчаные вились,
колоритом огней цветники,
старый дуб, страстно Глинкой любимый,
где «Руслан и Людмила» творил

только храм лишь стоял сиротливо,
в обветшалых стенах позабыт,
лихолетье гонений застыло
в его облике трудной судьбы

отмечали открытье всем миром,
всех причастных гостей пригласив,
Нестеренко и Хренников были,
своей лирой те дни озарив

в Дом искусства те гости входили
будто в прошлое путь отворив,
здесь незримо присутствовал Глинка,
дух эпохи творцов золотых

зал, столовая встретили дивно
и бильярдная, комната птиц,
интерьеры былых экспозиций,
воплотившийся вкус старины
 
отмечала тот день вся Россия,
место гения русской зари,
все экраны страны осветились
этим светом духовным в те дни

Дом-Музей основали в глубинке,
стал директором Швайкин у них,
потянулись гостей вереницы
в уголок тихой русской красы

а в райцентре, что с именем Глинки,
появился музей той земли,
занял место своё композитор
в экспозициях русских глубин

только бюста там не было Глинки,
так хотелось его обрести
и музею его подарили
от души Филимонихины

создал скульптор его знаменитый,
мастер образов духа вершин,
воплотила виденье десница,
что Сергеев в душе возносил

Зал дворянских собраний открыли,
общежитие там расселив,
храм искусства в тех стенах явили,
Домом Глинки его нарекли

Филармонии окна светились,
где звучали литавры судьбы,
оркестровые и хоровые,
голоса чудных оперных див

в Новоспасском дела не утихли,
возрождая усадебный лик,
воссоздали владение Глинки,
все былые поместья черты

всех гостей цветники изумляют
и беседки, каскадом пруды,
ветви зелени чудного парка,
где Святой бьёт родник из глубин

там каретный сарай и пекарня,
флигель кухонный и гостевых,
бюст великого Глинки сияет,
и строенье дворовой избы

всех Амуров лужок приглашает,
остров Муз как в лета старины,
зданье мельницы вновь поражает,
и их оранжерея мечты 

церковь Спаса уныло стояла,
ожидая решенья судьбы,
но эпоха уже наступала
возрождения русских святынь

вся страна юбилей отмечала
от Крещения Русской земли,
светом Тысяча лет воссияла,
призывая восстать из руин

в Девяностом году начиналось
обновление дивных апсид,
из забвения к нам возвращалось
место высших служений, молитв

и как прежде при Глинках сияет
храм великой семейной любви,
вновь усадьбу собой украшает
в гармоничной симфонии их

выступленья хоров, фестивали,
музыкальных оркестров труды,
каждый год многолетняя сказка
русской музыки дивно звучит 

«Русский хор» для гостей выступает
и «Метелица» в струнах кружит,
там «Берёзка» шумит плясовая,
«Русской песни» прекрасный порыв
 
там иная семья обитает,
что усадьбу в годинах хранит,
для приезжих её открывает,
словно книгу далёкой поры

так усадьба семьи возрождалась,
дух минувшего здесь воскресив,
место творческих русских исканий,
где истоки народной души

всех годами к себе приглашает
аромат этой неги вкусить,
по дорожкам чудесного парка
прогуляться к теченью Десны

там природа о Глинке расскажет,
о  безбрежии русских равнин,
там откроется даль за полями,
где народная песня звучит

её музыка вьётся над чащей,
над лугами до самой зари,
широтой своих муз возвышаясь 
до Вселенских бескрайних вершин …


Эпилог

Вот поэма моя завершилась,
выйду в город днепровских холмин,
где когда-то гулял композитор,
размышлял, веселился, творил

через парк прогуляюсь старинный,
что Лопатин ещё заложил,
вдоль канала, где лебеди дивно
рассекают зеркалье воды

по аллее я к зданию выйду,
где из окон звучанье летит -
Школа музыки имени Глинки,
на стене её надпись гласит

через площадь пройдусь по привычке
прямо к Пушкинской к дому, где жил,
приезжая в Смоленск, композитор,
вдохновляясь у местных картин

через Блонью с оленем застывшим
Филармония явит свой вид,
величают её Домом Глинки,
на стене композитора лик

прогуляюсь по улице Глинки
среди зданий её вековых,
здесь повсюду царит дух старинный,
проявляя былые черты

снова к Блонье вернусь, в парк любимый,
к монументу народной любви,
повстречаюсь с задумчивым Глинкой,
что навечно здесь в бронзе застыл

очаруюсь мелодией дивной,
что пространствами парка звучит,
прикоснусь через музыку Глинки
к тайнам русской народной души …

 

30.08. – 25.09.2017,
01.06.2020, 07.11.2021