ворожба

Убрать подальше в шкаф
купальники и плавки,
на желтый спектр ветвей
поглядывать с тоской...
О беспощадный мир,
изменчивый и плавкий,
ты прячешь, как Протей,
текучий облик свой.

Бесхитростных шарад,
разгаданных кроссвордов
засыпаны песком
забвения листы.
Незыблемый парад
больших речных эскортов,
цыганскою толпой
галдящих у воды...

Всё это позади -
смеющиеся лица,
ночной поход к реке,
тропинка и фонарь.
...Последний жёлтый лист
сверкает и двоится,
и розы под дождём
поникли, как и встарь.

Я больше никогда
не буду беззаботной,
на мне стоит печать
всех матерей-сирот.
Уже не испытать
той радости животной,
когда еще чуть-чуть -
и сладится полёт.

Поддавшись ворожбе
скупой осенней ласки,
я вспоминаю год,
как жили мы спеша.
Но на ночь я тебе
рассказывала сказки,
где добродушный дэв,
и глупый падишах.

Как глазки малыша
поблескивали влажно:
- Давай еще, еще!
Постой, не уходи!
Но жили мы, спеша
к делам другим и важным -
от нежных глаз и щёк,
от сладких спазм в груди.

Ах, обликом твоим,
как облаком летучим,
заполнены умы,
без снов и выходных.
Но говорят, что им
там маетно и скучно,
когда страдаем мы,
оплакивая их.

Когда угасший день
две алые полоски
на синий край небес
набросит как-нибудь -
ты, отошедший в тень,
мой бог светловолосый,
с улыбкой оглянись,
прости нас и забудь.