Маме

Голос помню тот, ещё ребёнком,
Лет наверно около пяти,
Чистый, грустный, тягостный и звонкий-
На любой лирический мотив.

Всех застолий сельских запевала….
Чаще слёзы видел на лице
И от них сердечко замирало,
Словно листья в штиль на деревце.

Помню борщ украинский с укропом,
Свёкла, где тушилась и фасоль,
Но без мяса – всё болталось скопом…
Вволю только каменная соль.

Чтоб её в посудину, пред этим
Яростно дробили молотком…
Но ведь жилы, выжили и дети-
Головы под дымным потолком.

Помню всё, и сахар желтый, комом:
Куба ли или на трудодни,
Но ведь праздник люду хуторскому:
Хочешь - в чай, а нет - вино гони.

Ныне, засыпая на минуту,
Ты всё та же, в платьице простом,
Вены, словно реки в мае - вздуты,
С вечной отговоркой – всё потом.
 
Всё потом, а значит уж навечно,
Длани, только видевшие труд,
Звёздочка китайская – аптечка,
Коль ещё «кацапке» продадут.

Помню, как не помнить глаз печальных,
С детства знал ведь - бедность не порок,
Уходя однажды в путь свой дальний-
За плечами только узелок.

Мысль была:забрал всю ценность с дома-
Мать взяла, что на последние гроши,
В этом отказал бы я любому,
Но вот маме... видно поспешил.

Лет прошло с тех пор ужу немало,
И снежок уж кудри заволок,
Только в думках сукровицей алой
Тот последний мамин узелок.