Вода и дырочка. Весь текст

(Из сатирического романа в стихах «Коммунальные отношения»)
Пролог

Эпоха нефти обозрима,
Вот-вот наступит ей закат:
 – Пласт истощается, вестимо,
Но суть не в этом, – говорят.
На смену чёрному богатству –
Иного золота телец.
И нечего над тем смеяться,
Что – повсеместный наш жилец…
Куда ни глянь – вода повсюду.
Она и в лужах, и в ручьях,
И айсберга слагает груду,
Ещё в морях она ничья.
И этот факт не всем по нраву.
Иные разговор ведут,
Мол, только было бы на славу
Делить, что плещут и текут.

Глава первая
Выгодная влага

Приватизация на марше!
И в этом есть своё зерно.
Жаль, первым тут не тот, кто старше,
А кто докажет: «Всё – моё!».
Пока хозяйничают нефтью:
Торгуют оптом и в розлив.
Не перебить, жаль, обух плетью –
Тут богатеет, кто сметлив.
Но скоро, видно, сменят вектор –
Бензин не годен для питья.
О том Фоме не нужен лектор,
Что «можно» знает и «нельзя».
Эпохи не дождавшись смены
Он и теперь готов начать
Струёй из крана в пол-колена
И днём, и ночью торговать!
Ерёме чужд азарт наживы,
За воду сам готов платить,
Когда натруженные жилы
Потребуют глоток испить.
Или когда грехи терзают,
Похмелье требует своё
Безмерно он в себя вливает
Всё подходящее питьё.
Квас, простокваша, газировка,
Да и простейшая вода
Наутро, как бойцу – винтовка.
Была бы только холодна!
В таком тревожном состоянье
 Отдашь, что хочешь за глоток!
Фома и вздумал состоянье
Нажить под сельский их шумок.
Тем более, что в их колхозе
С «наличкою» проблем полно–
Зарплату отдают « в навозе»,
А можешь взять и молоко.
И хорошо, что с жизни прошлой
Скопилось денег у него
Достаточно, чтобы хороший
Начать свой бизнес «с ничего».

Глава вторая
Частный бизнес

Собрал Фома бомжей компашку,
Пообещал платить легко:
 – Хоть, гривенник за полторашку,
Каких, средь мусора – полно!
Отряд изрядно потрудился.
Собрал столь ёмкостей, чтоб сдать,
Как будто смерч тут прокатился,
Умевший пластик выбирать.
И сам Фома был занят делом:
Печатный цех он  отыскал
Название на фоне белом
Где кто-то до него издал.
Водой был занят тот приезжий,
Сбывал так ловко, что с тех пор
Продукции остатки прежней
Здесь засорили целый двор.
Теперь Фома к ним приценился,
Макулатуры цену дал.
Печатник рад: – Освободился
От мусора, что досаждал!
Всё у Фомы теперь в наличьи:
Струёй из крана бьёт вода,
Не с минеральным, пусть, обличьем,
Так это вовсе не беда.
Разлил её по «полторашкам»,
Добавил соли на глазок,
Да и открыл свою шарашку
Под вывеской «Вода и сок».
Не в спросе старое варенье,
Разбавленной здест Фомой,
Зато, совсем на удивленье,
Все упиваются водой!
И поделом, ведь, бренд «Боржоми»
Известен всем тут, с давних пор,
Когда был дефицит салями
И красен стяг, как мухомор!
Тогда личились минералкой
Ото всего, что только есть.
Ведь, фельдшер вкупе с санитаркой
Таблетки не велели есть.
Поскольку не было в «Аптеке»
Того, что доктор прописал,
А у начальства сын в «Артеке»
На Чёрном море отдыхал.
Родители же «при портфеле»
Привыкнув пить «Боржом» с утра,
Торговле строго повелели,
В продаже, чтоб была вода!
Но фарт сменился мухомора,
Расцветки флаг теперь иной,
Была дверь прежде без запора,
Замок сейчас висит большой.
Но не забыл народ привычек:
В кладовках держит до поры
И соль, и мыло, вплоть до спичек,
А на врагов есть топоры!
Пугает зря нас заграница.
Их санкции нам не страшны.
Днём – самогон, с утра – водица,
Для пылкой есть всегда души!

Глава третья
Расплата

Фома довольства не скрывает,
Товар-то разбирают «влёт»!
Хоть, сам ту воду не пивает,
В сарае, что в бутылки льёт.
Но тут явились люди в форме.
Спрос предъявили, строже нет:
По антисанкций, коль, реформе
«Боржому» вынесен запрет!
Фоме грозило наказанье
Такое строгое, что он
Повинное своё признанье
Явил туда, где чтут закон.
Надеялся на снисхожденье.
На то, что сжалится душа
У правоведа, ведь теченье
Найдёт сквозь дырочку вода.
Так доказал, мол, бес попутал,
Не зарубежье шлёт товар,
А сам (и вечером, и утром)
Кран вертит, чтоб иметь навар.
Вошли в такое положенье –
В мошенничестве предъявили спрос
И срок условный в искупленье
Фома осужденный понёс.
За мягкий приговор с Ерёмой
Распили кой-чего запас,
А утром, тропкою знакомой,
В колхоз пошли в урочный час.

Глава четвёртая
Утоление жажды

Кто не прогуливал уроки анатомии,
Тот помнит, что программа говорит.
Мол, организм наш от того в гармонии,
Что из воды по сути состоит!
А вот Фома с Ерёмой в разночтении:
– Как это можно – «Из одной воды»?
Когда друзья имеют  и влечение
К напиткам, доводящим до беды.
Один мешает пиво с «белой» водкою,
Другой – не против кофе с коньяком,
Когда и бутерброд простой с селёдкою
Хмельную мутит голову потом…
Да и лечение с водой совсем не связано.
Фома рассол изводит по утрам.
А у Ерёмы дома все обязаны –
Квас подавать, коль взять не сможет сам.
О том ещё приятели заспорили:
– Под газом, что полезнее всего?
«Оранж», из апельсинов, что спроворили
Иль «Кола» – непонятно из чего.
Тот разговор случился в чистом поле.
Их агрегат доставку ждал семян.
Ещё заправщик потерялся что ли?
У поваров в работе был изъян…
Никто не вёз обед, да и горючее
Закончилось у трактора внутри.
И зной полуденный усугубил всё прочее:
Во фляге не оставив и воды.
Берёзовый был колок, к счастью, рядом.
Там тень нашли колхозники себе.
И вспомнили про детства чудо-влагу,
Которую пивали по весне…
Топор имелся в тракторе Ерёмы.
На сеялке Фома нашел ведро.
И там, где зеленели густо кроны,
Отведали вкуснее, чем «Ситро».
Кто сок берёзовый испил, хотя б однажды,
Тот понял бы их радость, и восторг.
Когда в колке том утолили жажду,
Никто похвал иному не исторг.
Потом доставили компот, зерно, солярку.
А сев закончив – в оптимальный срок,
В «Сельпо» пошли, потребовать: –  К прилавку
Берёзовый чтоб поставляли сок!

Глава пятая
Водонос

Стакан воды – не просто ёмкость в доме,
Ещё и символ жизни нашей всей.
Ведь, без воды и в небольшом объёме
Не будет счастлив каждый из людей.
Кому – под старость подадут водицы,
Последнюю, чтоб, жажду утолить.
А у кого есть козы, свиньи, птицы
И каждой твари хочется попить.
Так что Фома к колонке часто ходит.
Да и Ерёма протоптал тропу,
На коромысле два ведёрка носит,
А то и флягу тащит «на пупу».
Всегда так было – от эпохи прежней,
Когда советской власти атавизм –
Поить бесплатно позволял и Брежнев,
А уж Хрущёв звал даже в коммунизм!
Но всё прошло и утекло как струйка
Из дырочки в заржавленном ведре.
Фоме сказали: – Ты глаза разуй-ка.
Где пьёшь водицу – там плати везде!
Да и Ерёме уточнили таксу:
 – За воду, сколько должен заплатить,
Коль во дворе хвостом виляет такса
И кроликов желает разводить!
Но у друзей на этот счет отмазка:
– Всю жизнь бесплатно! А теперь плати?
Так что зимою фляги на салазках
С водою прут, а в кассу – нет пути…
И невдомёк соседям принцип века:
 – Что началось, конец имеет свой!
Где счастье посещало человека,
Теперь ему хоть бирюком завой!
Водопровод коррозией покрылся.
Насос подавно вдруг забастовал.
И раньше этого до нитки разорился
Тот, кто напор в колонки подавал.
И оказалось – не поставить чайник.
Суп не сварить –  кастрюля, коль суха.
Семь вёрст идти, туда, где брызжет крантик
И питьевая есть ещё вода…
Фому сумел всё оценить по-свойски.
Что на тарифе сэкономил он,
Пустил в работу и теперь для мойки –
Вода в бутылках, как одеколон!
Готов и кулер привозить с собой:
– Лишь заплати, напьётся даже слон!
Ещё повсюду носит он с собою:
Пустой стакан – как меры эталон!
С Ерёмой все сначала приуныли,
Но тут воспрянула общественность села.
Должок свой коммунальный погасили,
В колонках появилась, чтоб вода!


Глава шестая
Должники

Проблема, словно «Яблоко Ньютона»
Так упадёт, что не спасут кусты…
От руководства получил Ерёма
Приказ: – С налогами порядок навести!
По должности он – не большой начальник,
Кусок есть тракта, мимо что идёт,
Да ряд коттеджей, что построил дальний,
На выходные приезжающий народ.
Для них готово, что душе угодно:
Асфальт лежит, в колонках есть вода.
И фельдшер принимает тех свободно,
Кто говорит, болит что голова.
Не грех и заплатить  за эти блага
Налог и сбор, что принял местный сход,
О чём уже направлена бумага,
А в ней указан сельсовета счёт.
Но дни идут, а средств и не бывало.
Пришлось идти, напоминать туда,
Где у дороги дым стоит мангала
И где богатая «коттеджная» среда.
Шашлык прельщал проезжих – пылом-жаром,
А торговал им местный старожил.
Сосед Фома был нанят не задаром
Продукт сбывать – из сала, да из жил.
 – Чего налог не платишь с оборота?
Спросил его и тут же пожалел,
Была такой «отмазка», что икота
Обуяла, какую б не хотел.
Фома, не напрягая всех извилин,
Ему сказал и не наморщил лоб:
 – Шашлык у нас с Кавказских изобилий,
Туда и платим за него налог!
Стояла рядом чебуречная витрина
И тоже очередь немалая идёт.
Жена Фомы, уйдя из магазина,
Там мясо в тесте продавала влёт!
Спросить её Ерёма не старался,
Из Средней Азии не знать чтоб адресок,
Куда, скорей всего, и отправлялся
И с этой точки денежный налог…
В коттеджах тоже сэры из лукавых:
 – Витраж немецкий! Там и наше всё!
За яркий свет от люстр хрустальных в залах
Ответила богемское стекло!
Но разрешилось всё единым часом:
Искрой с мангала запылал коттедж.
За ним – другой. Пожар так раз за разом,
Стал профилактикой наглядной для невежд.
Не обойтись ведром тут и лопатой, 
Но не горит в «Депо» пожарном свет,
Отключено давно за неуплату,
Да и бойцам его зарплаты нет.
На поджигателя не будешь век в обиде,
Хозяин заплатил, лишь, сколько мог.
И все ж отстроили коттеджи в лучшем виде,
Но стали все платить теперь налог!

Глава седьмая
Крышки

К весне понятны стали нормативы,
В «консервных» предъявляют что делах:
В погребе раздались микровзрывы,
Варенье, где хранил Фома впотьмах.
И у Ерёмы та же неприятность.
Не доложил, знать, сахарку в компот.
За то подстерегла его опасность,
Когда полез в подполье словно крот.
…Все в синяках, и поголовно в шишках,
Хотя погибели сумели избежать,
Когда сорвавшиеся от напора крышки,
В их кладовых надумали летать.
Салют закончился, едва в подполье с банок
Закупорки умчались кто куда,
Опять по лестницам спустился к ним подранок,
Проверить, что испортила беда?
Фоме варенья жалко, несомненно,
Коль не успел на рынок все снести,
Но прогулявшись в пене по колено,
В тазы сумел убыток наскрести.
Залил водой остатки «сладкой жизни»,
Дрожжей, сколь было, присовокупил.
А чтоб не повторились катаклизмы,
Не крышки, а перчатки применил.
Когда они за то «голосовали»,
Что завершен брожения процесс,
Фома с супругой гостя и позвали,
К тому имея явный интерес.
Провел им дегустацию Ерёма.
Зигзагами обратно уходил,
Как в поисках пилот аэродрома,
Который сам себя и разбомбил.
Его реакция Фоме, как свист на «Старте».
Пора, знать, выносить товар в народ.
И он в пылу коммерческом, в азарте
Устроил винокуренный завод.
Был змеевик придуман не случайно:
«Зеленый змий» сквозь трубку пробежал.
И вот уже горит он в ложке чайной,
Напиток, что вареньем побывал.
У поллитровок внешность без изъяна –
На этикетках золото и лак.
А то, что разливается в стаканы,
Не каждый догадается мастак…
Но все ж нашлась и в этом экспертиза,
Когда Фомы изъяли самогон
И штрафом обернулась та реприза,
Что вслед за крышками хотел исполнить он.
С тех пор Фоме уже не до гулянки,
А вот Ерёма лишь уроку рад:
Он, ягоду закатывая в банки,
Нисколько не жалеет рафинад!

Глава восьмая
Лужа

Естествоиспытатели познали
Всего секреты, что у нас вокруг.
А потому навек предначертали:
«Богата Мать-природа, милый друг!».
Но просто так не станет кладовую
Распахивать пред каждым, так и знай.
Богатства взять! – задачу, вот какую
Сам выполни и сыну передай!
Усадьба неплохая у Ерёмы –
Под окнами и сад, и огород,
И стайка – настоящие хоромы,
В которой птица разная живёт.
И у Фомы подворье неплохое:
Есть что пред гостем выставить на стол,
Да ждёт на улице приезжего такое,
Что хоть на темечке теши с досады кол.
Решил поправить дело самочинно.
 «КАМАЗов» несколько завёз туда земли,
Чтоб застревать здесь - не было причины.
И все проехать запросто могли.
Как дождь пройдёт, Фома теперь спокоен –
Для бывшей лужи места больше нет.
Зато Ерёма с утречка  утра расстроен,
Кулак соседу шлёт, а не привет.
Вся лужа та перетекла в иное
Местечко для набора глубины.
Не зря сам Пифагор сказал такое:
 «Природа не потерпит пустоты!».
Теперь текут ручьи с земельной кучи
Во двор Ерёмы и на огород,
Уж и фундамент от водички пучит,
Поплыли куры с утками вразброд.
Ещё темней опять находит туча!
Осталось дамбу делать от ручья.
И вот уж высится земли вторая куча.
И не понять: «Из них какая чья?».
Фома возврата луже не позволил.
Опять «КАМАЗ» под окнами гудит.
В ответ Ерёма плюнул на мозоли –
Лопаты штык на солнышке блестит.
Всё выше, выше улицы полоска.
Уже и рукотворный встал Казбек.
Не с никотином горе-папироска.
Кургана выше по округе нет!
 Других соседей спорщики достали.
Пошли до местной власти ходоки.
За изменение ландшафта не медали,
А штраф положен, как ни посмотри.
Но всё же спор по совести решили –
С умом грунт завезённый разгребли.
Теперь все улицы как стрелы полетели.
Ерёма – сух! И гости – у Фомы!

Глава девятая
Акцизы

О роскоши все помнят старожилы:
Им не забыть о молодых годах,
Когда считались роскошью машины,
Меха и моль, живущая в коврах.
Про золото и говорить не нужно,
Вся «ювелирка» числилась такой.
И в очереди двигались окружно,
Серёжки жёнушке купить, чтоб дорогой.
Сей перечень не оставался догмой.
Он пополнялся тем, в чём дефицит.
Хотя не стала золотою вобла,
Что под прилавком скромненько лежит.
Но в ту же пору стройки коммунизма
И роста отпускных на роскошь цен,
Порой удешевляла вдруг Отчизна
Товар другой, что нужен был не всем.
Бесплатный не забыл Фома учебник.
Ерёма помнит бублик за пятак.
Не то, что нынче, где возьмите ценник – 
На нём все цифры взяты не за «так».
Автомобиль – не роскошь априори.
Талон не нужен, чтоб его купить.
Но разорить готов до нитки вскоре,
Едва решишь «под пробку» бак залить.
Как некогда на «роскошь» шла наценка,
Теперь акцизами обременён бензин.
Да и гараж – небеленая стенка
Подсократил походы в магазин.
Налоги на недвижимость подняли
До уровня «всерыночной» цены.
Той самой, за какую бы не стали
Её скупать ни он, ни я, ни ты!
Сидит Фома, затылок личный чешет
Над пачкой принесенных в дом квитков.
И в каждом, (коль бухгалтер нам не брешет),
«Ком снежный» неоплаченных долгов.
Ерёму этот рост дороговизны
Похожим образом до печени достал.
Особенно того, что прежде в жизни   
Он никогда не ведал и ни знал.
Ремонта капитального не видно,
Но денежку в оплату не жалей.
Чтоб было с яблочка домашнего повидло,
Свой сад водицей дорогой полей.
Ведь взыщут за: работу и насоса,
И электричество, что крутит его вал.
А также снять готовы знак вопроса,
За то, чтоб и за провод отвечал.
Обыденным всё это стало делом.
А роскошь в чём? – Ерёме не понять.
«В общении! – Фома заметил смело. –
Пока акциз не вздумают вменять!».

Глава десятая
Водомер

Когда б учёт наладили с основы,
Давно бы в коммунизме жил народ,
Сметаною доились бы коровы,
И рос на грядке с сёмгой бутерброд!
На самом деле обстоят дела иначе.
А потому: то – кризис, то – рахит.
И если кто-то с радости заплачет,
В другом конце – беда заголосит!
Всегда Ерёма уважал порядок,
Да и теперь тому не изменил:
Он овощи свои срывает с грядок,
Полив которых честно оплатил!
Водопровод, что подведён к подворью,
Имеет счётчика и стрелку и табло.
Чему учило прежде «Забугорье»
Своё внедрение уверенно нашло!
И у Фомы его не хуже счётчик.
Размером, правда, шире огород.
И сразу в транс впадёт любой учётчик
От показаний, в кассу что несёт.
И как не морщить лоб от тяжкой думы,
Когда расход  воды идёт такой,
Что станет весельчак совсем угрюмым,
Коль результат почти, что нулевой!
У ревизоров вызвало сомнение
Такая практика разбора им воды,
Пока эксперт не обналичил мнение:
«Прибор исправен! Мерит, как часы!».
А огород, Фоме принадлежащий,
Благоухал лучком и чесночком.
Стручки гороха, нет какого слаще,
Зелёным заманили свежачком!
На листьях – не росы скупая влага.
И у корней – политый чернозём!
Не ковш на это нужен, не баклага –
Артезианский целый водоём!
Хрустит хозяин и морковкой с грядки,
Как будто невдомёк ему сейчас:
Почто у ревизоров непонятки?
Расширен слишком контродлёра глаз?
Пережевав свой корнеплод румяный,
Фома на небо пальцем показал:
«Всё заливает дождик окаянный.
Уж надоел, бродяге как – вокзал!».
Но вид иной открылся за забором,
Где у соседей грядки тоже в ряд:
Дождей там не было и будет, знать, не скоро,
Как то сухие стебли говорят.
Ковшом деля, столь дорогую влагу,
По счётчику, оплаченную им,
Ерёма проверяющих ватагу
Обычным жестом ясно вразумил.
От шланга след тянулся до колонки,
Где не учитывают капли ни одной.
И в том секрет Фомы был долго тонкий,
Да вот – изобличили с головой!

Глава одиннадцатая
Круиз

У отдыха есть множество нюансов:
Один мелькнёт и не оставит след,
Зато другой – на фоне иностранцев
Заставит взять на самолёт билет.
О тёплом море, пальмы, где не в кадках,
Мечтал Фома и бреда не скрывал:
«Хожу пусть дома сплошь в одних заплатках,
Но на круиз я денежки собрал!».
Один на отдыхе – как перст, всем обделённый
Иль временный (для вида) холостяк.
Чтоб адюльтер пресечь, какой сезонный
Жена должна супруга взять в кулак!
Так что путёвок всяко нужно пару
И тропики тогда – во всей красе!
Где хватит солнечного жара для загара,
Как значилось в семейной их мечте.
В селе молва о планах грандиозных
Всех облетела – стар он или млад.
Не затаишься ведь жуком навозным
В «Сельпо» купив тропический наряд.
Соседи начинанье поддержали:
Кто чемодан принёс им на вояж,
Другие сала с хлебушком собрали,
Обременив весомостью багаж.
А проводы случились как гуляние –
Столы в саду пришлось Фоме накрыть,
Потом смиренно слушать назидания,
Что за границей делать, кушать, пить!
Фома с женой уехали наутро,
Друзьям уход, доверив за скотом
И огород полили, чтоб попутно,
И сорняки пололи под окном.
Как ни уважить знатного соседа?!
И в предвкушении рассказов – «про круиз»,
Управившись, вели в селе беседы
О том, как тот исполнил свой каприз.
Календаря странички облетали
Быстрее, чем осенний жёлтый лист.
Вернулись те, кого так ожидали,
Будь ясным день иль в непогоду – мглист.
Не подкачал Фома на счет загара.
Жены лицо – как шоколадный торт!
Пройдясь под ручку по деревне, пара
Немалый вызвала у земляков восторг.
Все собрались на праздник ради встречи.
Рассказов ожидали о морях.
Фома и впрямь хвалился целый вечер –
Про отпуск, что провел в чужих краях.
Признался честно: «Отдыхал у тёщи,
Чтоб не транжирить на сберкнижке счёт.
Была картошка, сенокос. И, в общем,
Он ни в какой круиз не поплывёт!».

Глава двенадцатая
Прогноз

Каких бы новостей ни приносили:
Экрана диктор или радио-жокей,
Их в популярности давно опередили
Прогноз погоды, кто вещает без затей!
Вот и Ерёма с сердца замираньем
Всегда дослушает вердикт на ближний день:
Случится ли к утру похолодание?
Иль жар придёт, что не спасёт и тень!
Бежит тогда накрыть бумагой перцы,
Чтоб не обмёрзли от беды такой.
А против засухи – свой огород от сердца,
Так весь зальёт, что не ступить ногой!
Не обижается, коль нет похолодания,
Загару солнечному – дождик помешал,
В том главное, что было предсказание,
А ты возможный вред предотвращал!
Зато Фома садится пред экраном,
Лишь в «час кино» или когда концерт.
Ему синоптика ославить шарлатаном
Привычнее, чем бублик – на десерт.
А те  не мстят его пренебрежению,
Не насылают в оттепель мороз,
А то и волю дав воображению,
На кабачки не сыплют града воз.
Как все Фома: не попадает в бурю,
Предупреждения хоть не мотал на ус.
Гроза к нему не залетит в кастрюлю
Не потому, что смелый или трус.
И всё же видно (если присмотреться), 
На климат взгляд всегда имеет свой:
Зной – лишь в обед, а он с утра раздеться
Готов уже до майки, до самой.
Зонт в ясный день прихватывать не станет,
Хотя обещан мокрый всем момент,
А если всё же ливень и застанет,
В кармане сложен полиэтилен.
Решил Ерёма в этом разобраться:
«Вдруг уникум, товарищ с детских лет?!».
А чтоб с расспросами на грубость не нарваться,
С собою взял, что любит так сосед.
Вёл разговор вполне дипломатично,
Подсев плотней к нему за общий стол.
Потом разлил, как водится, «Столичной»
И свой допрос под рюмочку повёл.
Фома откликнулся душою не строптивой –
Со смаком кушал он и так же пил,
Но тайна не была альтернативой
Тому, Ерёма сам, чем дорожил.
Сказал Фома, нисколько не рисуясь:
«Планируя свой распорядок дня,
Я, первым делом, тем интересуюсь,
К чему готовятся соседи у меня!».