Мир и человек. Одна история из опыта раннего

Мир и человек. Одна история из опыта раннего детского чтения.

Есть в жизни каждого человека несколько ключевых историй из детства, которые в наших воспоминаниях всегда обретают себя как место, где «разделяет и властвует» неиссякаемая энергия нашей художественной мечтательности в отношениях с необъятным Миром.
Эти истории создавали себя из случайных столкновений, зацепок и событий, что призваны обустроить такой путь познания, где сама необъятность мира, его бесконечная сложность, могли бы переживаться как «Дом» - родное место «знания до того, как ты знал»; уверенность в правильном направлении выписывания своей символической матрицы бытия; тот опыт удовольствия от контакта с Миром, когда впервые происходит осознанный рост и расширение границ «внешнего» через «теорию»; та базовая концептуализация, расчерчивающая горизонты, устанавливающая координаты «начала», которая берет на себя эстетический конструкт «безначальности и бесконечности».

Никто ведь не помнит, как именно, вообще, обрел способность помнить..? А между тем есть, всё-таки, некие рубежи/зарубки, что глубоким пунктиром прошили нашу историю «обретения сознания».
И, хотя, они не ответят на все вопросы, они, эти истории, прямо указывают на «меру», которой каждый из нас, черпая романтику познания/созидания Мира, может доверительно мерить в себе художника.
Такая мера, дорогие друзья, ни с чем не сравнима. Это исключительная «мера в себе».
Вот почему, рассуждая об этом увлекательно и всерьёз, я сталкиваюсь с большой сложностью, пытаясь универсализировать этот опыт, привести к общему знаменателю, чтобы каждый мог сказать себе: «да у меня была такого рода история».
Но, правда в том, что как бы я ни был уверен, что невозможно по-настоящему прийти в Мир без таких «историй», что они есть у каждого, кто умеет разговаривать, я, все-таки, имею отношение только к своим историям.
По-настоящему у меня есть только свои истории.
И одну из них, такого плана, я вкратце, в общих чертах расскажу вам здесь.

Эта история оказалась крайне важна. Это история отношений с книгой. Когда я вспомнил её, я понял, что, во многом, именно она запустила рождение той «живой бесконечности», относительно которой можно поверить в Душу Мира, в её открытость к жажде быть счастливым в пути.
Итак, отмотаем 27 лет, перелистнём пару месяцев, дней, увеличим… и… вот я спокойно сижу в детском садике, на полу. Утро. Мне чуть больше чем три с половиной года. Я сложноуспокаиваемый ребенок, который мог бы тихо сидеть на полу лишь в случае, если слишком устал смеяться и бегать, играть и общаться.
На тот момент, однако, существовала ещё одна причина моего статичного спокойствия.
Всё произошло почти в «один день». В то время я стал проявлять любопытство к чтению. Мне хотелось познать магию, которую могут вызывать буквы, проявляя значение и, буквально «на глазах», создавая смысл!
Надо сказать, что меня в этом никто не ограничивал, и, также, имея в виду то, что я ещё слишком мал, намеренного интенсива в обучении никто не создавал. Многое и так схватывалось налету, и я к тому времени знал уже какую-то часть алфавита и с большим трудом и рвением мог читать отдельные слова, встречая знакомые буквы, додумывая и достраивая значения.
Родители подарили мне журнал для детей, который называется «МИР и человек». Это было актуальное, на тот момент издание 1988-го года.
Журнал действительно представлял собой некое редуцированное до детской этики восприятия пространство целого Мира, которого уж никак не казалось мало.
Листая страницу за страницей, возвращаясь к журналу снова и снова, я переживал самую плотную серию открытий того, как устроен Мир. Самую плотную серию открытий, наверное, за всю жизнь.
Речь идет, скорее не о четком Знании, но о том, что существует бесконечный, переливающийся и связанный в своих конструкциях опыт познания, который способен увлечь куда больше, чем перспектива поиграть в «прятки» или «догонялки».
Страницы, визуально ведущие меня как путешественника, были наполнены короткими, но весьма содержательными текстами о странах, народах, географии, животных и средах их обитания, космосе, солнечной системе! Повсюду появлялись многочисленные названия разных «вещей», которыми наполнен наш Мир.
Романтика этого книжного путешествия зашкаливала, и где-то за год нам с несколькими ребятами и девчонками удалось договориться, о чём именно идет речь в этих небольших герметичных для раннего детского разума статейках. Кто-то мог прочесть одни слова, но не мог другие, кто-то наоборот.
Так в довольно короткий срок, я уже сидел на полу не один – каждый день целая компания детей увлеченно интерпретировала книгу, пока не наступал тихий час, хотя и тогда не затихали разговоры о её удивительном содержании.
Помню то чувство, когда, даже узнавая новое, мы видели всё на таком уровне абстракции, что это как будто не узнавалось, а вспоминалось – словно информация о том, что где-то есть птица «Тукан» была известна и раньше, только никто об этом не думал.
Фантазия получала своего рода первичный опыт полноценного символического выписывания себя в Мир.
Опираясь на картинки и тексты, мы создавали базовую модель Мира, в масштабах и деталях предлагающую себя намного большей, чем сам журнал. Однако нам всем казалось, что это именно в журнале содержится абсолютно всё. Это было самое настоящее приключение, без конца и края. И мне кажется, что в каких-то смещенных эквивалентах и континуумах моего бытия, именно это приключение продолжается и будет продолжаться без шансов когда-либо себя исчерпать.

Завершая свой рассказ об этом удивительном «взросло-детском» опыте владения чудо-книгой, хочется обратить внимание читателя не столько на именно этот детский журнал «МИР и человек», сколько создать этим письмом мостик к пониманию каждого своих личных историй отношений с книгами, текстами, которые в любом возрасте остаются отнюдь не ностальгической, но концептуально-исторической частью нас - важной на уровне неподдельного, непродавленного никакими социальными маятниками «человеческого интереса-к-миру».