***

Она была так непосредственна.
Своей уязвимостью - ловкая.
Себя была гирей на сердце,
Любила себя недомолвками.
Играя на нервах окружности,
Писали стихи в тетради,
Была личным адом вселенной,
Для многих людей так ни кстати.
Она не любила быть скованной,
она не любила наружности,
и в каждом ее сантиметре,
хотелось найти что-то нужное.
Она была многозначительной.
Манила своей безупречностью,
И каждая третья личность
Хотела ее одалеть.
Ведь ей удавалось многое.
Идя по неровной дороге,
С ветвистыми переломами,
С мозолью до алой кровИ
Она не желала любви.
Она не желала быть дуррою,
С довольно красивой натурою.
С довольно красивою нежностью
С глазами подобными льдам.
В душе ее солнце не грело,
Ведь солнце – обычное дело,
Она удивлялась ветрам.
Ее украшала улыбка,
Которая может и зыбка,
Которая так безнадежна…
Но крайне вселенной нужна.
Она была так многогранна,
Достойна, красива, желанна.
С блестающею дикой схваткой,
Сжигала мораль в тетрадках,
И снова писала в ночи.
Печально чернилами капая,
Она была вольной, двоякою.
Она не могла молчать,
И ей не хотелось кричать,
А утром, с рассветами алыми,
Она осыпалась кошмарами:
О боли воспоминаний,
Щемящих под нежным ребром.
О личных договоренностях,
О роскоши или скромностях,
И вечном «всё на потом».


И с каждым мотивом обманчивым
Она ведь могла быть заманчивой,
Она ведь могла быть любимой,
Но что-то да не дано.

И вместе с осенними листьями.
Она улетела письмами,
Которые так переменчивы..
Которые так не нужны,
Любовь хочет ведь тишины.