Прутский зной

Пётр 1 на р. Прут (М. М. Иванов, 1804 г.)

«Мы дети твои Гений Петра, свыше помазанный на великое творчество, созидая новые судьбы народа, черпал для них стихии там, где они были, - в общих избытках человечества... Его могучая воля живёт в каждом акте нашей жизни и продолжает управлять событиями. Всё вокруг нас и в нас самих исполнено святынею его мысли; всё дар её... Мы радостно войдём в пантеон великих мужей всех стран и всех веков, - и с гордостью падём пред нетленным образом Петра. Его дала человечеству земля русская - первый среди великих мужей своим гением и доблестью; он наш своею любовию, так же как и своим именем... С благоговейным трепетом говорим мы в сердце нашем, глядя на этот дивный образ: эта всеобъемлющая мысль на величественном челе - она вся была принесена в жертву нам, из неё излились на нас просвещение, могущество, слава. Из этих уст история услышала святые слова и приняла, как объяснительный догмат, на все подвиги необыкновенного мужа: я не жалею жизни для России.»
(А. В. Никитенко «Похвальное слово Петру Великому...»)

Смертельная опасность нависла грозной тучей
И воинский совет мы экстренно собрали.
На случай уповать негоже, не нам плодить печали.

Что делать - обратиться или продлить поход?
Вопрос был однозначен, но мнения совета разделились
И приняли решенье: «Продолжить путь вперёд!»,
Хоть и сомнения, как вороны над головой кружились.

На этот раз нелёгкая нам выдалась дорога фронтовая.
Обидно, что поделать, несостоятельными планы оказались.
Превозмогая шли, чтоб турки чрез Дунай не перебрались.

Но крылья обожжённые, нас не успели к цели донести -
Дух окрылённый верою имеет плоть насыщенную кровью.
Не боги мы, а человеки - в нас силы, чтобы по земле нести,
Под руководством разума животвориться верой и любовью.

Османы нас опередили и навели мосты через Дунай,
А мы лишь переправу чрез Днестр зачали ладить.
Край этот встретил жёстко, с природою непросто ладить.

Среди сплошного разоренья взять хлеба негде было нам -
За недостатком круп, одним мясным пришлось питаться.
Траву губило солнце с саранчой, не дав прокорма лошадям
И гибли истощённые не в силах дальше продвигаться.

Марш от Днестра был очень труден от безводицы
И жажда мучила людей страшнее чем клинки разящие.
Птицы летали крайне редко, убийственны лучи палящие.

Вода, что попадалась нам, была однако ж самая плохая.
Её не только людям, но и скоту противно было пить.
Кровь горлом шла и многие опившись валялись издыхая.
Иные же - себя сгубили, чтоб муки более не длить.

Но все оставшиеся - мы, превозмогли и эту тягость,
И вскоре, как смогли, добрались к Пруту изнурённые.
Радость, что наши все сошлись и оказались мы сплочённые.

Нам важно было, чтоб чрез Прут враги не перешли.
На генерала из наёмников я возложил задачу эту.
Но змей не выполнил приказ, враги преимущества нашли,
А мог бы пособить если бы сделал, как прилично человеку.

В итоге оказались мы в весьма невыгодной позиции,
Противнику, по всем фронтам, нас удалось стеснить
И диспозицию меняя, пришлось нам ночью отступить.

Такое турки приняли за бегство и знаком откровенья.
Мы же огнём из всех орудий отбивались
И тут в долине реки Прут остановились для сраженья.
Османы же за нами шли и с каждым часом умножались.

С утра Преображенский полк вёл арьергардные бои,
В течение пяти часов герои натиск отражали.
И от стрельбы сама земля и что на ней весьма дрожали.

Мы с молдаванами врагу числом заметно уступали -
И дальше некуда нам было отступать.
Визирь считал, что нас сумеет истребить на поле брани,
За три часа перед закатом велел наш лагерь штурмовать.

И вот свершился ужас - пришёл в движенье ад земной,
Не стало мира для души, везде кругом одна война,
Пороховая вонь и зной, и пыль душила, как петля.

А янычары рвались в бой и дикий вопль их в наши уши.
Кривые сабли на закате сверкали сумасшедшим блеском,
Топот десятков тысяч ног - казалось, может всё разрушить.
Воздух от взрывов озарялся и оглашался треском.

Но к благу нашему - враги с одной лишь стороны напали
И для манёвра нашего нам лучшую возможность дали.
Ей-богу мы б не устояли, если бы кругом атаковали.

Пехота русская рогатками османам преградила путь,
Огонь почти в упор привёл их в замешательство и бегство.
Враги несли потери и им пришлось обратно повернуть
Столкнувшись с мощью дул и испытав пороховое действо.

Негодовал начальник янычар с помощником визиря,
С размаху саблями они рубили всех своих бегущих.
Немногие вернулись в ряд - на нас с атакою идущих.

Но сил решимости у них не обрелось, как в первый раз
И им пришлось бежать от нас неся с собою страх.
К тому же ночь вошла в права и в сумерках свет дня угас,
И наступило ожиданье, без сна в измотанных умах.

Конечно, можно было бы нам попытать удачу
И после отступленья их за ними вслед погнаться,
Но вынуждены были мы от этой мысли отказаться.

Ведь неокопанный обоз войска собою защищали
И если б отошли, то конница врагов могла б его спалить
И мы б провизию свою всю разом потеряли,
А без еды не мыслимо - не то чтоб воевать, а просто жить.

И хуже прежнего могло случиться с нами,
Поэтому малейший риск отвергнут сразу был.
Предчувствий пламя полыхало и ждали мы, что было сил.

А по утру визир вновь приказал своим войскам атаковать,
Но янычары заявили, что против нас стоять не могут,
Что русские - отважные, умеют крепко воевать,
И жертвы новые им одержать победу не помогут.

О, если бы я знал об этом, что в корне изменяло всё,
То мыслил бы иначе и по другому бы наверно поступил,
Моё бы рвение взошло и я бы ринулся в атаку из всех сил.

Но хорошо, что скрытое от нас сокрыто до поры,
Как перехваченная - та депеша с донесеньем,
Что нашей конницей был совершён стремительный прорыв
Из-за которого пред турками была угроза окруженья.

Я же в неведеньи дремучем пребывал
В сражении средь пушечной стрельбы и зноя,
И наблюдал, как рок войны творит своё старанье злое.

Решением военсовета - гвардейский унтер-офицер,
Направлен с предложеньем мира: «Для водворения покоя,
Который к общей пользе будет, во избежание потерь.
Если иначе порешат, тогда и мы изволим на другое.

А именно: Бог взыщет то кровопролитие с того,
Кто мир отвергнув станет злой причиной...»
Иного не дано, мы не скрывались за лукавою личиной.

В шатре визиря спорили, как с нами поступить.
Желанен мир, но хан и швед непримиримы оставались.
До нас дошло: «Они не склонны в перемирие вступить...».
Но всё ж пошли переговоры и выстрелы не раздавались.

Нам более ретироваться совсем уж стало невозможно.
И из-за голода - стоять, было нисколечко нельзя.
И мы готовились к сраженью, чтоб не сгубить себя за заря.

«Иль одержать победу, иль погибнуть!»
Наши противники, как мы позиции усердно укрепляли.
Вторая ночь без сна и я супруге предложил обоз покинуть.
Она же отказалась и к благодарности прибавились печали.

Сам я не более берёг себя, как и храбрейший из солдат.
С солдатами живя, плечом к плечу, со многими поговорил.
В набат стучало сердце и ворон неизвестности парил.

В весь день не выстрела и мы военные советы собирали,
И приняли решение - забыть о плене, с боем прорываться,
Железо сечь для пуль и чтоб от лишнего себя освобождали,
И чтоб негодных лошадей забили, чтоб было чем питаться.

И благо, что осуществиться тем намереньям не пришлось.
Творец Велик!, нас уберёг - склонилось к миру наше дело.
Нашлось в нас сразу вдохновенье, собою занялись умело.

После известия о мире, за три часа преобразились
И из потрёпанных войной стал превосходный строй.
Мир снизошёл и мы парадно нарядились,
Ведь нет желаннее маршрута, чем возвращение домой.

По результатам договора пришлось пойти нам на уступки
И в неприятельском краю вельмож в заложники отдать.
Гарантией, что всё исполним, не будем слову изменять.

И двинулись в обратный путь предосторожность соблюдая.
От вероломства нет щита, ведь здесь кругом враги.
За десять дней ушли за Прут, места печали покидая,
Лишь Днестр форсировав - освободиться от тревог смогли.

Тогда вся наша армия спаслась от горя погубленья -
Не все, но всё же воины вернулись к очагам родным.
Вот пища размышлений - рассеялся военный дым.

Жизнь преподала разуменье дошедшим до глубин души.
Да, от побед до поражений - мгновение, не долгая дорога
И если получил победу, то стереги и за крыло держи,
Чтоб не умчала в синеву небесного чертога.

Предусмотрительность и осторожность всем нужны,
Но и они не гарантируют успех - не оберег от бед.
Нужды обдумывать никто не отменял, необходим совет.

Совет - с честью и совестью, и с памятью о жертвах,
Чтоб прозревать грядущее умом очищенным от груза.
Порой полезнее дать поработать времени - оно, как жернов
Стирает блажь и эйфорию, тем избавляя от конфуза.

До этих пор превозмогая боль и отвращение
Сжимается тревогой сердце и ноет тягостно в груди,
Ведь ощущенье нас стращало кошмаром ждущим впереди.

Да, этот марш против османов очень отчаянно был сделан -
В итоге, бедствие постигло и горемычная печаль.
Отдали то, для обретения чего труд боевой проделан
И полегло немало - но сделанного не вернуть, а жаль.

Одно лишь то и утешает, что даже тут полезное нашлось -
Ведь без свершений жизнь мертва, как тело без крови.
Пришлось бы туго нам, если бы дальше от границ ушли.

Под обольщением посулов - назад уже бы не вернулись.
Из ямы ход один - без разницы ты человек, иль волк.
Погибли бы, когда б со зверем в его логове столкнулись -
Сразил и в рабство б обратил, на неопределённый срок.

В раздумьях о былом теперь единственная мне отрада,
Родная - сердцем и душой, бесценная моя жена.
Она от ада погубленья - меня и армию спасла.

После того как продолжал хранить молчание визир
В османский лагерь я послал переговорщика второго,
Которому дал полномочья, чтобы достигнуть мир.
Кроме того сулил деньгами, чтоб было более весомо.

Известно всем, что к лести, к золоту, к подаркам и деньгам
Визир и все его помощники всегда охочи - очень.
Я сам назначил сумму, чтоб мир меж нами был упрочен.

Но средствами в таком объёме казна тогда не обладала.
И словно чудо обрелись десятки тысяч золотых рублей,
Когда спасая нас жена все драгоценности отдала.
Так орден учреждён «Освобождения», он посвящался ей.

продолжение следует: