Дядя Миша

Дядя Миша Конкин знал каждого сорванца еще с пеленок на своем участке в поселке, а это примерно треть Затона – от левого берега реки Белой и до Старого Двора. Был он суров, но справедлив, и его уважали все -  и жители и шпана. Такие милиционеры встречались в те времена, но я не об этом.
Было одно странное обстоятельство, связанное с его организмом – он  и лицом и фигурой был похож на народного артиста своего тезку М.И.Жарова. И возраст был у них примерно одинаков. А после выхода в свет кинофильма «Деревенский детектив», где совпало практически все, вплоть до звания и мотоцикла «Урал» с коляской, дядя Миша вдруг заговорил голосом Аниськина.
Стали его замечать в разных присутственных местах, где он стал произносить правильные речи. В столовой он сокрушался, что много хлеба остается на столах, а ведь чтобы его вырастить, нужно столько труда вложить работникам сельского хозяйства. Столовские помалкивали – (чем больше отходов, тем быстрее растут их поросята на личном подворье). В конце концов, начальство повесило плакат: «ХЛЕБ К ОБЕДУ В МЕРУ БЕРИ, ХЛЕБ – НЕ РОСКОШЬ, ИМ НЕ СОРИ». Дядя Миша остался доволен.
Затем он в заводской проходной принялся стыдить опоздавших, правда, без особого успеха. Опоздавшие просто стали избегать путь через проходную, пользуясь многочисленными дырами в заборе.
Пытался Конкин учить уму разуму и продавцов. Как-то раз у прилавка моей матушки выстроились проезжие шофера. Они раз в год по осени везли урожай в город с флагами и транспарантами «ТЕБЕ РОДИНА – НАШ УРОЖАЙ». На обратном пути они останавливались возле каждого магазина и затаривались хлебом. Старались выпросить побольше, придумывая всякие истории. Первый шофер объявил, что выдает дочку замуж и на свадьбу надо много хлеба. Мама отпустила ему пять буханок хлеба. Тут и встрял наш Затонский детектив:
- А ведь ты Катерина правила Советской торговли нарушаешь! Тебе ли не известно, что нормы отпуска не более двух буханок в одни руки. А ведь он не на свадьбу хлеб берет, а скотину кормить и о том не думает, что хлеб этот нужно посеять, вырастить, собрать, перемолоть в муку, а потом испечь.
- Да знаю я Михал Афанасич, куда они хлеб берут. Вот этот уже четвертую дочку замуж выдает – раз в год по дочке. А у следующего покупателя пятеро детей и сосед инвалид, а те двое – новенькие, еще не знаю, чего они придумают.
Шофера опешили, и стояли, проглотив язык. У моей мамы была феноменальная память, выработанная с годами работы за прилавком. Если кто-то не из наших жителей – не из затонских, хотя бы раз заходил в магазин, она уже запоминала его на всю жизнь и могла точно сказать, чего и сколько он купил в таком то году.
- Ну, вот Катерина, ты сама все знаешь и все-таки отпускаешь им сверх всякой нормы, какая ты сердобольная!
- А вы разве не заметили, что я им вчерашний хлеб продаю – наши то затонские его не берут. Отправлять его обратно на переработку – хлеб будет невкусный -  и вообще за возврат нас начальство ругает.
- А ты заказывай хлеба поменьше, так то оно вернее будет.
- А если кому вечером хлеба не достанется, тут такое начнется! Директор строгача получит, а меня премии лишат. Вот вы и попробуйте, угадайте, сколько на завтра хлеба заказать. А у меня, между прочим, не больше двух лотков остается к вечеру, так что, Михал Афанасич, идите и поучите кого-нибудь другого.
Зашел как-то раз дядя Миша и в нашу тесную репетиционную комнатенку, жестом показал, мол, играйте-играйте ребята, я вот тут тихонечко посижу. Через пару минут он, видимо от грохота, позабыл все приготовленные умные слова и, когда мы остановились, он только и смог из себя выдавить: «Да…, громко у вас получается!». Наш басист, Боря Сагитов скромно ответил: «Мы стараемся». «Ну, ну» -  вздохнул  Дядя Миша, снял фуражку, протер ее изнутри платочком, как это делал Аниськин, и удалился.
Наконец, Конкин нашел благодарного слушателя и отзывчивого собеседника в лице Ивана Андреевича. И хотя клуб не входил в участок дядя Миши, он, как бы по долгу службы, посещал его в выходные и весь вечер просиживал у директора. Надо сказать, присутствие милиции благотворно сказывалось на морально психологическом климате в клубе - шпана уважала дядю Мишу Конкина и особенно его дубинку. Должен также отметить, что в отличие от нынешних резиновых «демократизаторов», которыми запросто можно перешибить позвоночник, теми – старыми убить было практически невозможно, но жгли они очень больно, даже через пальто. Они представляли собой разновидность укороченной нагайки – резиновый шарик на резиновом же жгуте, убирающийся в ручку. Место занимала эта дубинка чуть больше современного сотового телефона, и когда дядя Миша начинал шариться в карманах штанов своего необъятного галифе, сомнений не было – надо делать ноги. Так бродячие собаки бросаются наутек, если вы сделаете вид что наклоняетесь за камнем.