Рек Вием

Малыш и Карлсон
Пролетают как фанэра
Над спящими кварталами Монмартра.

Рэмбо и Рэмбо в ресторанчике напротив
Друг друга тянут
Непроцеженный абсент.

И пьяный Гитлер
На заблеванных салфетках
Макет Освенцима
Рисует на ходу.

Винсент, Винсент,
Как хорошо, что ты не слышишь
Бумажный мир, что тянется к искусству,
Вполуха бормоча белиберду.

Париж увидеть, умереть,
И не воскреснуть.
Навечно поселиться на Монмартре.
Сквозь шепот улиц мимолётно ощущая,
Чужих певцов блуждающие сны.

Лютеция, Лукреция, мимоза.
Весна в Париже - словно девушка с мороза.
Тебя, читатель, ждет метаморфоза.
В Париже танки, а весна - в крови.

Абсент закончился.
Монмартр не проснулся.
Трезвеет Гитлер
На заблеванных салфетках.

И Notr Damе прекрасная с мороза,
Зайдя в Собор,
Теплеет изнутри.

Танки - не танки.
Им не выстроиться в марше.
Малыш и Карлсон
Развернулись над Ла-Маншем.

Здесь всё проходит.
И выходит. Фрекен Боком.
Малыш и Карлсон
Возвращаются в Стокгольм.

А Лиса Алиса у Лиса читает "Улисса".
С портретом Джем Джойса Алиса
Сидит за столом.
И тикают ходики в такт сердцебиенью Алисы -
Ещё не поломанный, детский, наивный такой метроном.

Над Сити
Сердец одиноких
К небу тянутся клубы.

Ливерпуленепроубиваем
Пикейный жилет англичан.

Тачанок Махно
Находят следы на ютубе.

Отчаянных граждан -
Уже, в основном, горожан.

Уходит в метель
На будёновках красная рота.

12 Исусов
И пёс, как всегда, впереди.

И каждый - поэт,
Идёт в никуда  на работу.

Чтоб маяться по миру
Молча с шести до шести.

Земля
На Оси перед Солнцем танцует.

Аплодисменты всё реже.
А зори всё тише.


Меняется всё.
Кроме - Familia Mavra.
В Отеле теракт.
И на Ночь молись - ни души.

И ноют рога
С больной головы Минотавра,
Разя полумесяц
В ночной лабиринтской тиши.

Седой Агамемнон
Из греки уходит в варяги.
Славянским Днепром прошивая
Рубашку на теле Земли.

И балто-славянские
Реют над Неманом флаги
Ещё не ушедшей
Великой Великой Литвы.

Город Берлин.
Шестидесятые годы.
Гагарин взлетел
И грохнул Железный Занавес.

Господь Вседержитель
Чтоб не отстать от моды
"ГУЛАГа"
Листает страницы под одеялом.

Дует в кулак последний
Кулак в Дудинке.
На Умальте Фольксдойчлянд
Рубится в щепы.

Рубится Сталин
В карты
С Адольфом Гитлером.

Пакт Риббентропа жуя
И жеванным пактом плюя
В морду Молотова.

Молотов терпит.



Коктейль разбавляя слезами,
Бросая беспомощный взгляд
На портрет Марлен.

И снится ему,
Что стоит он с женой у плетня
В шинели в накидку, обняв жену,
Мня
Беломорины гильзу,
Жизни рассвет
Опять полюбя,
Закат провожая во тьму.

Просто во тьму.
С маленькой буквы во тЬМУ.
Без эксцессов.

За столиком "Праги",
Листая страницы "Процесса",
Жрёт Собакевич
С гречневой кашкой
С Кафкой
Бараний бок.


Ему невдомёк.

Ничего не меняется в мире.

Всё так же взведён
Револьвера курок в галифе.

Окурок любви
Юленьке на Валентина
Дарит Ромео

В безлюдном и тёмном кафе.

Окурок в шкатулку.
До лучших времен.

Пока Прометей
Не придумал огонь.

И с неба как ссылку не скинул.





29-30 августа 2017 г.
(с) Ильин Олег - Ильиниум Туманный