32. Черновики

История одного человечества.














































































Собрание сочинений
в 99 томах. Том 35-ый.














































































М. Орлис.



          ЧЕРНОВИКИ.








       2016 г.





















*
Под Туманность Андромеды
Лепят многие скульпторы.
Этот Готику изведал,
Этот Ренессансу вторит.

Не вторите Ренессансу,
Не ищите чуда Готик.
Просто покоряйтесь танцу
Той среды, в какой живёте.

31 августа 1965 г.
гор. Минск.

        *
Я же был верен тебе.
Я же тебя любил.
Что же теперь не уверен в себе?
Что же… Я всё забыл?

Я перенёс оскорблений поток
И океан клеветы.
Разве для веры закончился срок?..
Разве?.. Но веришь ли ты!..

12 мая 1964 г.
гор. Минск.

*
Я встретил девушку смешную.
Мне сразу захотелось петь.
А улыбнулся потому я,
Что больше я не мог терпеть.

Потом её лицо живое
Как бы сказало мне: «Не сметь!»
Но обернулся для того я,
Чтоб взгляд её запечатлеть.

Я к дому провожал смешную.
Меня душил невольный смех.
И шёл за нею потому я,
Что выделил её из всех.

Потом я целовал смешную.
Я мог от счастья умереть!
Так почему я, почему я
Люблю так лица лицезреть!

20 мая 1964 г.
гор. Калининград.

        *
Я тебя от нежности
За плечо привлёк.
Ты сказала вежливо:
«Это что? Намёк?»

Я исполнен чувствами!
Ведь любовь не ждёт!
Ты с улыбкой грустною:
«Ничего. Пройдёт».

24 мая 1964 г.
гор. Минск.

*
«Что ж ты плачешь, глупый мальчик,
Грязью вымазал висок?..»
«Затоптали одуванчик
В мокрый илистый песок!»

23 сентября 1964 г.
гор. Минск.

*
Подумают надуманный
Искусственный сюжет.
Подумают, что выдумал я всё.
Так знайте: нет.

Тут нет и слова лишнего,
Тут нет ни слова лжи,
Тут всё, что сердцем выстрадал
И сердцем пережил.

Родился я, как многие,
Не крупный, но живой.
Не сразу встал я на ноги,
Хоть был и с головой.

Лет восемь очень счастливо
И весело прожил.
И даже в первом классе я
Награду заслужил.

Потом война с Германией,
Пришлось себя менять,
И небольшие знания
Большими пополнять.

Сапог завоевателя
Давил мне прямо в грудь.
И без отца и матери
Я понял жизни суть.

Я вынес все страдания
В двенадцать детских лет.
И этот путь познания
Оставил в сердце след.

В тринадцать лет рабочее
Крещенье получил.
А через год работать я
Уже других учил.

Потом любви страдания
Мою сжигали кровь.
Куда девались знания,
Когда пришла любовь!

Новорождённым снова я
Ребёнком лепетал.
Стоял как заколдованный.
Вздыхал. Стихи читал.

Но жизнь предельно сложная.
Попробуй угадать,
Что рядом ненадёжная,
И что не будет ждать.

Когда ты служишь в армии,
И веришь ей, тогда
Сердечная авария
Огромная беда.

Но жизнь порой давала мне
Надежду и мечту.
И вот увидел я во сне,
Что будто встретил ту.

И встретил. Правда, нелегко,
Не сразу, и не вмиг.
Теперь всё это далеко.
Теперь я всё постиг.

Теперь я по глазам смогу
Любую мысль понять.
И руку не подам врагу.
А друга рад обнять.

И если я сегодня стал
Чувствительней жены,
То это, видимо, кристалл
И мира, и войны.

Не думайте, надуманный
Искусственный сюжет.
Не думайте, что выдумал я всё.
Конечно, нет.

И не сказал я лишнего.
Тут нет и слова лжи.
Здесь всё, что сердцем выстрадал,
И сердцем пережил.

24 июня 1964 г.
гор. Минск.

*
Жёлтый лист и белый голубь.
Что в них общего, скажи?
Я припомнил остов голый
Бывшей липы в бывшей ржи.

Чёрный остов, чёрный колос,
Чёрный лист и чёрный день.
Лютый холод, вечный голод
И косая смерти тень.

Жёлтый лист и белый голубь.
Что в них общего, скажи?
Я припомнил остов голый
Бывшей липы в бывшей ржи.

23 сентября 1964 г.
гор. Минск.

        *
Луна осторожно крадётся в зенит,
Чуть-чуть наклонилась направо.
Наверно, замёрз. В ухе звенит.
И лужа моргает лукаво.

Тревожно трава на клумбе дрожит,
Деревья молчат в испуге.
Прожектор по памятнику бежит,
Качая башкой на досуге.

Никто мне не может сегодня помочь.
А полночь всё ближе, ближе.
Ну что ж. Поброжу ещё одну ночь,
А завтра тебя увижу.

23 сентября 1964 г.
гор. Минск.

         *
Спит моя муза, спит.
Нечего ей пропеть.
А время беспечно летит.
А сколько нужно успеть!

А сколько красавиц-берёз
Нуждаются в трепете слов?
А сколько бездумных стрекоз?
А сколько горячих голов?

И все с нетерпением ждут
Больших поэтических снов.
А сны не идут, не идут.
И нет исцеляющих слов.

24 сентября 1964 г
      РАННЯЯ ВЕСНА.

Алеют утренние горы.
А ночью всё ещё мороз.
Но вот уже дрожат просторы
От пенья птиц, от первых гроз.

Весна воздействует на души.
Она тебя сведёт с ума.
Она сердца и жжёт, и сушит.
Она безумствует сама.

Её искрящаяся радость
Растопит в сердце жаркий лёд.
И белоснежная прохлада
С полей чернеющих уйдёт.

Идёт весна! Дрожат просторы
От пенья птиц, от первых гроз.
Алеют утренние горы.
А к вечеру опять мороз.

3 апреля 2008 г.

*
Как создать стихотворенье
Совершенно новое,
Чтоб подобное творенье
Было сплошь открытием?

Нужно положить в основу
Не совсем здоровое.
То, что люди называют
Чувством и наитием.

Нужно, обобщая опыт,
Развивать традиции,
Находить пути и тропы,
Утверждать позиции.

Нужно знать, где вход на небо,
В чём секрет нуля;
И лететь в созвездье Феба
С криком журавля.

Стойте! Приоткрылась дверца.
Что-то я ловлю.
Вот она, находка сердца:
«Я тебя люблю».


ОНА ИДЁТ.

Зависит всё от воли божьей.
Вся жизнь твоя в его руках.
Любовь, судьба и бездорожье
Нам предназначены в веках.

Щемит ресниц туманный трепет,
Воспоминание неся.
И уст любви желанный лепет
Волнует, нежности прося.

Грозой весеннею прольётся,
И ветром вспыхнет в парусах.
Она идёт! Она смеётся.
Она витает в небесах.

4 апреля 2008 г.


ШУТКА.

Не стихающий стихач,
И большой знаток Гринписа,
Хоть ты смейся, хоть ты плач,
Снова уйму строк написал.

Что-то в нём такое есть,
Что подвластно только генам.
А ещё любовь и честь
Разливаются по венам.

Хоть сиди, хоть стой, хоть плач,
Сердце просит нежной ласки.

Твой безудержный стихач.
И твои люблю я глазки.

14 января 2011 г.
        *
Милая моя!.. Резвая!..
Ты всегда прекрасная!..
Пьяная и трезвя
Ты безумно страстная.
Ну и умница ты точно!..
И немножко ты порочна.
Ничего! И я такой.
И взволнованной рукой
Я пишу как и дышу,
И со мной грешить прошу.

Жизнь влюблённых без греха,
Как без выпивки уха,
Как без радости вино,
Как без выстрелов кино,
Как без неба синева,
Как без шеи голова.

Милая моя! Отдайся мне!
Хоть во сне, хоть при луне,
Хоть по факсу, хоть и в ванне.
Или просто на диване.
Там, где ты обычно спишь.
Неужели не вскипишь!..

Что ж. Пускай. Я подожду.
Не накликать бы беду.
А не то пойду к другой,
Тоже сердцу дорогой.
Но сговорчивей в постели,
И не хуже и на теле.
В общем так. Решай сама.
Не своди меня с ума.

Ну, а сердце бьётся, бьётся,
Будто ангел в нём смеётся,
Соблазняя нас вином,
Пролетая за окном.

Не боись. Дитя родишь
И иначе поглядишь
На вот эти отношенья,
Что несут нам утешенье.

Завершая разговор,
Запоёт пусть славу хор.
И уже с законным браком
Нас поздравят булкой с маком.

Я люблю тебя такую.
И о прочем не тоскую.
И другому не отдам
Мной любимую мадам.

И пускай растёт твой сын,
Нет у нас с тобой причин,
Чтоб не рос и твой живот,
Заслоняя небосвод.

Верю я в предназначенье
Быть любимым и любить.
И скажу тут в заключенье:
Так тому меж нас и быть.

Милая моя!.. Резвая!..
Ты всегда прекрасная!..
Пьяная и трезвая
Ты безумно страстная.

Я люблю тебя такую,
По которой и тоскую.
Никому я не отдам
Мной любимую мадам.

21 марта 2011 г.

          *
Пробудись, непогода беспечная,
И развей нашу мглистую грусть.
Радость в сердце. Богиня сердечная.
Возвратись. Я тобою горжусь.

А когда вновь наступит безвременье
И начну я к былому взывать,
Не забудь обо мне. В это время я
Снова стану тебя целовать.

22 ноября 2010 г.

Я СЧАСТЛИВ.

Я счастлив!
Об этом не скажешь словами.
И счастьем своим
Поделюсь я и с вами.

И эти глаза,
Что я вижу напротив,
И эта рука,
Что, увы, не со мной.

Я счастлив!
Меня вы, надеюсь, поймёте,
Когда вы посмотрите
В небо весной.

Огромное счастье
Не видеть причины
Для горьких раздумий
И тяжкой кручины.

Безмерное счастье
Вокруг лицезреть
Веселье и радость
И ныне, и впредь.

И главное счастье:
Порой на досуге
Мечтать о любимой
И нежной подруге.

И выше и злата,
И жизненных благ,
Когда ты любим,
Хоть и беден, и наг.

И даже в мученьях
Последнего вздоха
Почувствовать счастье
Совсем и неплохо.

16 января 2007 г.


ФУТБОЛ НА ЛУНЕ.

Мяч футбольный на воротах, как фонарь.
Сверху плавно опускается вратарь.

Ни травинки, ни берёзки, ни куста.
Лишь за шлемами беззвучные уста.

И на звёздном чёрном небе диск Земли.
И комета пролетевшая вдали.

В бледном кратера сиянье тишина.
В первозданном обаянии Луна.


        ОБЕЛИСКИ.

Суровые и строгие, и стройные,
Ровесниками внуками построенные,
Стоят они с сердцами звёздно-жгучими
У большаков гигантами могучими.

И я стою их памятью поверженный.
И говорят мне памятники сдержанно:
«Когда сидите в современной комнате,
О нас, ушедших, не доживших помните.

Мы Эдики, Володи и Виталии.
Мы умирали в Лодзи и в Италии.
Мы Васи, Ибрагимы и Ахмеды мы.
Мы выжили единственно победами».


НЕПОГОЖИЙ ВЕЧЕР.

Спичка погасла в руке у прохожего.
С крыши слетел жести лист.
Перекрестившись, старушка сказала:
«Боже мой!»
Плюнул и выругался атеист.


              ПАМЯТНИК.

В Риге есть огромный памятник.
Я не знаю как его назвать.
Только он в моей остался памяти.
Он на бой людей способен звать.

Он внутри железный, сверху каменный.
Я могу часам здесь стоять.
Мне помог суровый гордый памятник
Душу латыша понять.

         *
Пока не закроешь измученных вежд,
Внимай колыханью полей.
Всё в жизни прекрасно! И только надежд
Напрасных забыть не жалей.


       ЗЕМЛЯ.

Раскроет мирозданье небеса.
И улетят мечтатели-потомки
Планет искать далёких чудеса
И мир иной, изысканный и тонкий.

А мы с тобой останемся Земле
Таинственной и летним сенокосом,
И хлебом вкусным, выросшим в селе,
И спелым золотисто жёлтым просом.

        *
Есть девчонки с серьёзными умными лицами
И с коленками, странно торчащими клинцами,
Неприкрытыми узенькими юбчонками.
Я люблю любоваться такими девчонками

С локоточками острыми, нежно торчащими
Под рубашками пёстрыми, но не кричащими,
С непонятно прекрасно простыми причёсками
И с улыбками ясными, ласково чёрствыми,

С разлетающимися, как орлицы, ресницами
И с душевными, честными, добрыми лицами.

         *
Тебе единственной пишу стихи,
Тебе, не устрашившейся стихий,
Тебе, ко мне пришедшей сквозь века,
Тебе  -  той, чья дорога нелегка,
Тебе, которую душили клеветой,
Тебе, которая окрашена мечтой.
Тебе, которой без конца идти,
Тебе, которой расцветать в пути,

Тебе единственной пишу стихи,
Тебе, не устрашившейся стихий,
Тебе, которой бесконечно долго жить,
Тебе, которую назвали скромно: жизнь.

      *
Каких только женщин чарующих нет!
И каждая чем-то тронет.
Но две из них: та, что родит на свет,
И та, что тебя похоронит.

         *
Встанешь к радиатору
Даже не нагретому
И тебе становится
Чуточку теплей.

Может быть, поэтому,
Может, не поэтому,
Только знойным летом я
Жду осенних дней.

*
Если бы я тебя целовал,
А губ твоих вдруг коснулся ветер,
Я бы к ветру тебя ревновал,
И не хотел бы я жить на свете.

    *
Я пришёл к тебе, ночь, помоги,
Не просил я об этом других,
Не искал я полегче пути,
Но её без тебя не найти.

Ты с рассветом на запад уйдёшь,
А под вечер вернёшься опять.
Может, ты никого и не ждёшь.
А вот я не умею не ждать.

Я пришёл к тебе, ночь, помоги,
Не искал я полегче пути,
Не просил я об этом других,
Но её без тебя не найти.


           ОСЕНЬ.

В тусклом осеннем
Луче серебрясь,
Мокрые листья
Падают в грязь.

Мечутся ливни
С холодных небес.
Молча застыл
Околдованный лес.


ВЕЧЕР.

Головешка солнца
Горизонт лизала,
Землю обжигая,
Облаком дымясь.


      ВЕСНА.

Даже холодный
Поток водосточный
Рвётся наружу,
Гремя и звеня.


      12 НОЧИ.

Где-то за толщей
Домов и кварталов
Красная площадь
Вздохнула устало.


*
Отгуляло лето.
Вот уж и на сносях.
Видно, близко где-то
Акушерка-осень.

       КУВШИН.

Из глины мастер неизвестный
Его восторженно месил.
И труд свой вдохновенный, честный,
Как дар божественный вкусил.

Потом узор на нём исполнил
Искусством славный осетин.
И здесь его вином наполнил
Виноторговец армянин.

       *
«Что глядишь на меня милым баловнем?
Что стоишь, головы не клоня?»
Так когда-то красотка сказала мне.
А потом целовала меня.

ВЕСНА.

Потепление, потепление,
Потепление вдруг!
Получай, мой друг, настроение
Из весенних рук.

*
Улыбку твою, и твои уста
У мглы голубой выпрашиваю.
Я ждать твоего поцелуя устал,
Я встречу с тобой вынашиваю.

Я старше на целый вечер стал,
И этим тебя не обрадую я.
Я ждать твоего поцелуя устал,
Улыбку твою и твои уста
Во мгле голубой угадывая.

Ещё расскажу тебе, знаешь, о чём?
О том, как смешны мои грёзы.
Хочу прикоснуться к тебе плечом.
Хочу целовать твои слёзы.
ОН И ОНА.

Она пришла к нему случайно
И поняла, что любит тайно.

А он не думал быть влюблён,
Он был в науку углублён.

Я видел всё, как видит Бог,
Но им ничем помочь не мог.

Она пришла ещё два раза,
Потом ходить не стала сразу.

А он двух слов не проронил
И чувство в тайне сохранил.

Мне жаль её, она страдает.
А он над книгами рыдает.

*
Вот ты сидишь с дочерью
У инструмента ночью.
Учит дочь гаммы.
Радость какая у мамы!

И ты училась тому же,
И не мечтала о муже.
А он пришёл нежданным.
И был он тебе желанным.

И вот ты сидишь с дочерью
У инструмента ночью.
Учит дочь гаммы.
Радость, какая у мамы.

«Мама! Ложись, родная!
Я уже всё знаю.
Видишь, мне тоже не спится».

Время! О, Боже!
Как мчится!


  РЫЦАРЬ.

Чтоб быть красавице милей,
Он в бой ходил кровавый.
И тем понравился он ей
В лучах мечты и славы.

Когда ж пришёл любовный бой,
То он в её постели
Вдруг оказался голубой…
И женственный на теле.

Она смеялась до утра,
Его познав красоты.
А утром он сказал: «Пора
Брать новые высоты».

И снова он ввязался в бой.
И там творит успехи.
Ах, если б был не голубой
Он, не было б потехи.

12 апреля 2003 г.
гор. Минск.

           *
Оружье мы готовим,
Чтоб жизнь свою спасти.
И льём мы реки крови.
О, Господи, прости!

Мы убивать умеем.
И кровь умеем лить.
Но мы мечту лелеем,
Чтоб жизнь свою продлить.

И льём мы реки крови.
О, Господи, прости!
Оружье мы готовим,
Чтоб жизнь свою спасти.

13 апреля 2003 г.
гор. Минск.


            *
Брызнул солнца луч в окно!
Наступает лето.
Ну, а мне-то всё равно.
Всё равно мне это.

Так вот солнце светит мне
И во время бури,
И когда пурга в окне
В стёкла балагурит.

И когда поймёшь уже,
Кем ты горько предан.
И когда покой в душе.
Ну, а он так редок!..

Мне же это всё равно.
Всё равно мне это.
Брызнул солнца луч в окно!
Наступает лето.

30 апреля 2003 г.
гор. Минск.


      ПРЕДМЕТ ЛЮБВИ.

Вот и щёк твоих румянец.
Вот прекрасный юный лик.
Губ дрожащих милый глянец.
Миг  -  и я к тебе приник.

Да и ты довольна мною.
И волнуясь, и дрожа,
Мы живём судьбой одною,
Жизнь на плаху возложа.

А когда настанет время
Миг божественный делить,
Сможем мы и страсти семя
На предмет любви излить.

*
Если вы встретили юность
Не изменённую годами,
Не побеждённую жизнью,
Трудной судьбою, невзгодами,

Знайте: пред вами явилась
Ваша любовь неизбежная,
Та, что и вами гордилась,
Сто ль же прекрасная, нежная.

Но не забудьте сдержаться
В первом порыве. И помните!
Помните, не возвратятся
Встречи в той памятной комнате.

Рядом безмолвно пройдите
Возле былого, манящего.
Юность свою не будите
Сладкой тоской настоящего.

16 июня 1973 г.

      *
О, мука мук! Быть сытым и здоровым!
Не мучаться решительно ничем.
Скрывать благополучия покровом
Недуг, что не сравнить уже ни с чем.

Тебя с утра спокойною увидеть.
И сметь с тобой спокойно говорить.
Рассудочной беседой не обидеть.
И сердца благодарного не скрыть.

О, мука мук!.. Леченье кто назначит?
Где мне найти лекарств от тяжких мук!
Как, приходя к врачу, не озадачить
Его вопросом странным: «Мой недуг?..

Не в том ли он, что я собой доволен,
И что давно уже ничем не болен».

20 августа 1974 г.


         ОСЕНЬ.

Осень! Осень! Мокрый ком,
Холодящий зудом.
Кто ты? Где ты? Ты о ком?
Ты куда? Откуда?

А цыганские костры
Аж дрожат от смеха.
И сомнительность поры
Счастью не помеха.

И по случаю до слёз
Пьяного цыгана
Забавляются всерьёз
Крутизною стана

Молдаванки молодой
(Что верна ли мужу!)
Опьянённые мечтой
И вином, и стужей,

Подгулявшие вконец
Бравые гусары.
«Ну, целуй! Целуй, юнец!
И пойдём в амбары!

Пусть никто не слышит нас
На шуршащем серне».
Ах, любовь в осенний час!
В час любви осенний.

А цыганские костры
Аж дрожат от смеха.
И сомнительность поры
Счастью не помеха.

10 ноября 1968 г.


















Мы рисуем свой портрет…

*
Есть в семье у нас Алиска,
Глеб и брат его Дениска.
Папа с мамой тоже есть.
Глеб  -  ему без года шесть.

А Денис  -  ему четыре.
И живём мы в этом мире
Дружно, весело живём.
Воду пьём и хлеб жуём.

*
Как-то Глеб, уйдя в мечту,
Посмотрел в окно на звёзды.
«Отожгите темноту!»,  -
Вдруг сказал он мне серьёзно.

Я зажёг в квартире свет.
Глебу не было трёх лет.

             *
А Денис ещё не спал,
Сразу сон его пропал.
И сказал он:  «Дайте света!»
И добавил: «Соска где ты?»



*
«У меня в носу сопляк»,  -
Говорит Дениска.
«Как?!..»  -
«А никак. А просто так.
У меня в носу сопляк».


*
Глеб шептал котёнку Мусе
Раз в вечернюю пору:
«Если ты меня укусишь,
Всю тебя я изодру».

*
Долго старший сын не спит.
«Папа, мне вот тут болит!»
«Где?»  -  Я спрашиваю сына.
«Нет, не тут…
Болит пружина!»

*
Говорит Дениска мило:
«У меня лошадья сила!
Всё могу перевернуть,
Только не могу уснуть».

             *
Взяв на полке гуталин,
Говорит мне младший сын:
«Вот ботинкина помада,
Только есть её не надо.

Масло мажется как крем.
И его я больше съем».

*
Со двора вернувшись потным,
В ванну лезет сын охотно.
«Я не буду грязноплотным,
Жить хочу я чистоплотно!»

*
«Хоть войны сегодня нет,
Но границы есть, однако.
И берёт немецкий след
Наша русская собака»,  -

Так Дениску и Алиску
Сын мой старший поучал.
А Дениска, глядя в миску,
Глебу смело отвечал:

«Чем собаки след берут?
Про собаку это врут.
Рук ведь у собаки нет.
Не возьмёшь ногами след!»

*
Мама всех зовёт на ужин.
Мы столпились у стола.
«Правда, мама, я уклюжей
Завтра вечером была!»  -

Важно говорит Алиска.
Трах!.. И полетела миска.

*
Глеб однажды раскрутился,
А потом остановился.
«Мама,  -  тут он удивился,  -
Видишь, дом наш наклонился».

*
Слыша чьи-то разговоры,
Говорит Дениска: «Воры
В виде воронов бывают,
И ребёнков воровают».

Вмиг развеселился я
От его рассказа.
Он же мне: «Пилиция
Приезжает сразу.

Будут воронов пилить,
И распиленных солить,
И бросать в овраги».

«Вороны бедняги!  -
Думал я.  -  За что же вас
Так оклеветали!..
Не за то ль, что лишний раз
К окнам подлетали».

          *
«Что такое аппетит?..
Это если всё летит
И со свистом через рот
Опускается в живот?»
Так однажды Глеб спросил.
И покушать попросил.

*
Взял Денис на кухне нож
И порезал руку.
Я кричу ему: «Не трожь
Эту злую штуку!»

«Ах, какая неудача!  -
Говорит Дениска плача.  -
Завяжи мне палец, папа!..
Чтобы боль на пол не капал!»

*
Глеб с друзьями во дворе
Рассуждает о сестре:

«Нас Алиска не дерёт,
Но за волосы берёт.
Мы же тоже не зеваем,
С волосами отрываем».

          *
Замело с утра дорогу.
Говорю я сыну строго:
“Кто ж на улицу идёт,
Если там метель метёт!»

Сын со мною согласился,
И к окошку приглазился.

*
Глеб в рубашке дырку рвёт.
«Ах, с тобой мне горе прямо!»
«Хорошо. Пусть заживёт.
Я не буду больше, мама».

*
Раз пришёл Денис ко мне,
И сказал Дениска мне:
«Видишь, болька на уме,
Прямо возле уха.

Накусила больку мне
Муха-Цокотуха».

*
Телевизор мы включили.
Шла программа о Казани.
Нас истории учили.
Папе с мамой наказанье.

Проглядели все глаза
Глеб, Денис, Алиска…
Есть Казань. А где ж коза?..
А козы  -  ни близко!

*
«На, сыночек, выпей травку!  -
Мама Глебу говорит.  -
И пойдёшь ты на поправку,
У тебя ж живот болит».

«Я не буду травку пить!
Мне нельзя во двор ходить.
Ты ж не пустишь на поправку.
Так зачем же пить мне травку!»

           *
Мы ходили в магазин.
Уморил нас младший сын.
Мы купили там клубнику,
Ананас и землянику.

«Если кушать не спеша,  -
Так сказала мама,  -
То клубника хороша.
Здесь два килограмма».

«Если кушать неумело,  -
Так сказал Дениска смело,  -
И клубники наглотаться,
Будет там она шататься».

*
«Мы посолим виноград»,  -
Говорит Алиске брат.

Мы детей хозяйству учим,
Испытания идут.
«Чтобы кушанье улучшить,
Соль для вкусности кладут».

Так сказал Дениска мило.
Мысль Дениску осенила.

*
Как-то я ко дню Победы
Всем купил велосипеды.
Но не знал я сколько бед
Может дать велосипед.

Глеб упал и на полу
Тащит маму за полу:
«Ой, схватил я воспаленье!
Капли дайте от кашленья!»

Повернув сиденье вниз,
На педаль залез Денис.
Еле сдерживая смех,
Мама сердится на всех.

«Не валяйте дурака!»  -
И схватилась за бока.

        *
Опустели животы…
Бьётся мама у плиты.
Мы на стулья опустились
И взялись за чёрный хлеб.

«Яйца все перекрутились!  -
Заявляет громко Глеб.  -
Сахар дайте посолиться.
Чаем я хочу налиться».

Мама прыснула в кулак
И сказала: «Вот так-так!
Сахар, чтобы чай солить?!..
Ну, сынок, слона свалить
Ты сумеешь просто так!»

А Денис добавил: «Как?!
Повалить слона на спину?..
И его повалит Глеб?»

«Ешь, Дениска, яйца стынут,  -
Говорю я.  -  Выпрямь спину.
Не кроши на скатерть хлеб».


          *
За столом Денис сидел,
Колбасу без хлеба ел.

Съел, подумал, рот скривил,
Заревел и к маме:

«Мама, я ж тебя просил
Чаю с колбасами!»

«Что ж ты, детка, рот скривил?  -
Отвечает мама.  -
Папа поровну делил.
Было триста граммов».

«Не криви, да не реви!
А ты от Глеба оторви,  -
Говорит Дениска.  -
У него ж сосиска!»

*
Уложив детей в кровать,
Мама тоже хочет спать.

«Первым кто увидит сон,  -
Заявляет мама,  -
Тот послушен и умён.
Лягте, дети, прямо.

Кто сомкнёт первее глазки,
Тот побудет в чудной сказке».

И Денис с постели прямо
Говорит: «Я вижу сон!..»
«Значит,  -  добавляет мама,  -
Ты, сынок, у нас умён.

Что же видел ты?..»  -
«Картошку!..
Дайте мне большую ложку!»


*
И не спится детям нашим.
Просят хлеба, просят каши.
Воду пьют и молоко.
Уложить их нелегко.

           *
Наконец уснули дети.
В окна светит лунный свет.
Никого на белом свете
Лучше нас в постели нет.

Над землёй плывут туманы.
Вся Вселенная во сне.
Спят моря и океаны,
Блещут звёзды в вышине.
Спит уже Алиска крепко.
Засыпает сын наш  -  Глебка.
У плиты свернулся кот.
Пробежала мышка к ванне.
Повернувшись на живот,
Мама дремлет на диване.

Спит игрушечный котёнок
И капроновый слонёнок.

На полу заснула книжка.
Рядом ватная мартышка.
Засыпают луноход,
Звездоход и вездеход.

Возле мамы на диване
Задремала кукла Маня.
Всё покрыто мраком ночи.
Но Дениска спать не хочет.

С длинной тенью на спине
Подступает он ко мне.

«Можно я с тобою лягу?»  -
Говорит Дениска мне.
Я беру к себе беднягу…

Звёзды блещут в вышине.

конец




          ИЗ ПРОШЛОГО.

Лодка приколота к камню
Цепью. И старая пристань
Помнит, как в сумерки канул
Свистом прорезанный выстрел.

Девушка бросилась в воду.
Метко стреляли жандармы.
Руки разрезали воздух
Томиком с надписью: «Дарвин».

Девушка книгой зажала
Боль кровоточащей раны.
Утром волна набежала,
Вымыв песок филигранный.

Семь рыбаков на рассвете
Брали прибрежную рыбу.
Тянут рыбацкие сети
В лодку нежданную прибыль.

Сети доставили в лодку,
Глухо стучавший о снасти,
Труп молодой патриотки
С пулей в груди и в запястье.

Кровь запеклась на ресницах.
Жизнь в обрамлении смерти.
Людям не ново дивиться
Всякой морской крутиверти.

«Дарвин. Утопший подросток.
Сердце пробитое пулей.
Всё это, видно, не просто».  -
Мигом на лодке смекнули.

Берегом рыщут жандармы,
Требуют к пирсу причалить.
Вот уж стараются даром.
Не было б большей печали!

Люди поморами были,
Верными в радость и в горе.
Им ли бояться усилий!..
Лодку направили в море.

В море их встретила шхуна.
Тут и конец испытаний...
В книгу был вклеен рисунок
С планом рабочих восстаний.

Каждый несёт свою вахту,
В каждом о прожитом пристань.

Помните. В сумерки канул
Первый по Зимнему выстрел.

27 июня 1966 г.
гор. Минск.


ФИДЕЛЬ.

Фидель бородатый простой человек.
Так что же он сделал такое,
Что в этот двадцатый космический век
Лишил членов НАТО покоя?

Друзья поддержали Фиделя. И он
Возглавил борьбу за свободу.
Свободу решил задушить Вашингтон.
Фидель обратился к народу.

Сказал он два слова: «Свобода и Смерть».
Но между поставил он: «или».
Восстали кубинцы, как огненный смерч,
И вмиг интервентов разбили.

Потом он сказал: «Надо всех обучить
Письму и начальному счёту».
И это пришлось молодым поручить.
И юность взялась за работу.

И тот, кто на Кубе свободной живёт,
Не может теперь не учиться.
Но ружья не бросил кубинский народ.
Ведь всякое может случиться.

И если на Кубе случится беда,
Народ отвоюет свободу.
Фидель  -  это Верность. А Верность всегда
С народом и служит народу.

13 мая 1963 г.
гор. Минск.









































Д Р Е В О  Ж И З Н И.



Эрнсту Неизвестному
п о с в я щ а е т с я…

1
Белому Белому
Не было б дела
До дела Демьяна,
Если б Демьян
Не был так рьян.

И будь он не красным,
Бесстрашным, бесстрастным,
Раскрашенным в кровь,
То белое б дело
Не вспыхнуло вновь.

2
Гренки грянули громами,
Гарантируя грабёж.
Гений обратился к маме
Голосистей чем галдёж.

Гены Геббельса и Гесса
Глубже генов Геркулеса
Губят гордого Геракла.
В пекле кукла Тэкля брякла.

   3
Желаньем жаждущим гонимый
В сожжённом жареном жиру,
В солёном соке Серафимы
Летел он в вечности дыру.

И зиждь, и выйдь, и аз, и вежди,
Умри за лучшее в надежде.
И лился сок с ушей
У шей.

4
Ёршик, Жоржик и Эрнест
Собираются на фест.
А на фесте файна, фецка.
Жоржик Ёршику испэцкал

Новый синий лапсердак.
Там и старый Рамигани.
Таррум, таррум!
Гуте майне таррум цум фест.

5
Зоологические игры
Ничто в сравнении с игрой,
Где плачут от бессилья тигры,
И платят рыбьею икрой.

И там, в глубинах жизни древних,
Мой предок молодой и дивный.
И стонут грозы там и ливни.
И я там юный и наивный.

        6
Иссыкуль, иссохни!
Боже, боже правый,
Дай и мне отравы.

Если слюна закипает во рту,
Значит, слюна введена в немоту.
Если она отсутствует,
Есть рот.
И наоборот.

       7
Йорк...
Ну что ж.
И Марк Твен
Умел пошутить
По поводу слухов.

     8
Кассиопея клопа.
Клопопадра Клеопатры.
Падре патлы.
Падлы тли.

Пли!.. Китайчонок Ли.
Кто вам целует пальцы?
Версальцы.

9
Нашими бы намерениями
Подслащать варения.

А попробуй встать на цыпочки
И достать кончиком носа
Левой пятки ноги
Альбатроса.

Всюду враги.

            10
Метастазы. Газы. Гопс.
Запечён в куриный клопс.

Мучительно, мучительно,
Мучительно мычало.
Мучительно, мучительно,
Мучительно начало.

Режь его, клопа, на части.
Укоряй его отчасти.

        11
Персидские шатры!
Зарыться б в шаровары.
И снять вуаль чадры,
Познав любви угары.

От жара пропотеть
В объятиях персянки.
И снова захотеть
Разваристой овсянки.

        12
А я сама сойду с ума,
Никто мне не поможет.
И лишь на гроб гелиотроп
Мне маменька положит.


            13
От пункта А до пункта Б
Гробы. И рощи опустели.
На порох пережгли дубы.
На похоронки ели.

А там когда-то птицы пели.
И Анна Керн спала в постели.
Она изнеженной была.
И что-то всё ещё ждала.

     14
Фетровая шляпка,
Пахнущая зноем.
Табакерка. Лапка
Козья под слюною

Губ солдатских мокрых
Возле речки Клязьмы.
Поцелуи мокнут.
Смерть моя у Вязьмы.

     15
Ха-ха-ха! Чепуха!..
Я любил тебя три года,
Я надежды не терял,
Я, как злая непогода,
Быть моею уверял.

Ты меня не признавала,
Говорила: я смешон.
Солнцем землю заливала,
А меня гнала ты вон.

Скажешь, я теперь страдаю?
Скажешь, мне твой образ мил?
Нет, тебя я и не знаю.
Я тебя давно забыл.

           16
Цингасоль, смертерай,
Счастьяболь, центрокрай.
Шарогрань, дисколуч,
Лёжавстань,  глядявсучь.

Молчаври, идя-сиди,
Кость игры, министрбандит.
Жизнесмерть, любовь обман,
Шивервыверченроман.

17
Черепахе Чапе
Придавили лапу.
Больно стало лапе,
Пожалейте Чапу.

Чапу-лапу, чапу-лапу,
Шёл медведь. Навстречу конь
Говорящий.
Как огонь.

19
Эол легче пуха
Дал в ухо.
И упал на пол.

Шёл вол.
Не кусается.
Меня не касается.
И дальше пошёл.
Пусть не бросаются
На тех, кто зол.

      20
Щи и каша пища наша.
Пращи. Свищи.
Щит. Тащи.
Клещ. Лещ. Вещь.

             21
О, далёкая заветная звезда!
Там подруга семиокая
Без проблем и без стыда.
Триждынижнелевобокая. Да.


        22
Я Эрнст Неизвестный,
Известный художник,
Свободен от славы,
Богат и женат.

Возвысился
До высоты человека.
И рыбка удачи
Под соусом СПИД.

        23
Тра-та-та. Тра-та-та.
А не будет ни черта,
Не поможет кровь Христа.

Во имя Отца и Сына,
И святаго Духа.
Аминь!

24
Ррррррррррррррррррррррр
ррррррррррррррррррррррр
ррррррррррррррррррррррр
ррррррррррррррррррррррр

ррррррррррррррррррррррр
ррррррррррррррррррррррр
ррррррррррррррррррррррр
ррррррррррррррррррррррр.

27 июня 1989г.
















СКАЗ  ПРА  НЯМІГУ.

У ДЗЯЦІНСТВЕ ЯНЫ АТРЫМАЛІ
ІМЁНЫ ЖЫВЫЯ СВАЕ.
НЯМІГАЮ ДЗЕЎКУ НАЗВАЛІ,
БЫЎ СВІСЛАЧАМ ЛЮБЫ ЯЕ.

ВЯСКОЎЦАМ ЖЫЛОСЯ ТАМ ГОРКА,
БО ТАМ НЕ ХАПАЛА ВАДЫ.
У ТОЙ ВЁСЦЫ БЫЛО СЕМ УЗГОРКАЎ,
І СОЛНЦА БЫЛО ТАМ ЗАЎЖДЫ.

ГАДЫ ТРЫ, МО, БОЛЕЙ, АДРАЗУ
Ў НЕБЕ НІ КРОПЛІ ДАЖДЖОЎ.
АД СОНЦА СПЯКОТНАГА ГЛАЗУ
НЕ БАЧНА НІЧОГА... АЖ КРОЎ

НА ВУСНАХ ЛЮДЗЕЙ ЗАПЯКЛАСЯ.
ГАЛЕЧА І ГОРА НАЎКОЛ.
УСЯ ВЁСКА НА ПЛОШЧЫ ЗЫЙШЛАСЯ
ЛЯ КРЫЖА, ШТО ЎЦЯТЫ У КОЛ.

А СОНЦА У НЕБЕ ГУЛЯЕ,
І ЛЮДЗІ ЯК ЦЕНІ СТАЯЦЬ.
УСЁ ГІНЕ, УСЁ ЗАМІРАЕ,
ЗАСОХЛА УСЯ СЕНАЖАЦЬ.

НЯМІГА БАЦЬКОЎ ПАХАВАЛА,
У ГОРЫ Ў ХАЦЕ СЯДЗИЦЬ.
ГЛЫБОКАЯ ДУМКА ПАЎСТАЛА:
«ЯК ЖЫЦЬ?.. І НАВОШТА ЎЖО ЖЫЦЬ?..

О, ЛЮБЫ МОЙ! СВІСЛАЧ!.. МОЙ ЛЮБЫ!..
І ТЫ Ж МНЕ НЕ ЗЗЫЧЫШ ВАДЫ».
НЯМІГА СЯДЗІЦЬ, І ПРАЗ ЗУБЫ
ГАВОРА: «ПАЙДУ... А КУДЫ?..»

ПАЙШЛА. МІЖ УЗГОРКАУ БЛУКАЕ.
УСЮДЫ ПАКУТЫ ЛЮДЗЕЙ.
ПАМЕРШЫХ ЛЯ ХАТ СУСТРАКАЕ.
ВУНЬ ДЗЯДЗЬКА ЗВАЛІЎСЯ. МАЦЕЙ.

ВУНЬ ЦЁТКА МАЛЬВІНА Ў ПАКУЦЕ
МАЛОГА ТУЛІЦЬ ДА ГРУДЗЕЙ.
УСЁ Ў СВЕЦЕ БЫ Ў ГОРКАЙ АТРУЦЕ.
І Ў ШЧАСЦІ НЕ СТРЭНЕШ ЛЮДЗЕЙ.

І ЧУЛАЕ СЭРЦА НЯМІГІ
НЕ МОЖА ТЫХ БАЧЫЦЬ ПАКУТ.
И, СКІНУЎШЫ СУМУ ВЯРЫГІ,
БЯРЭ ЯНА ЗЛОМЛЕНЫ КНУТ,

І Ў СЭРЦА САБЕ УСАДЗІЛА.
І З ЧЫСТЫХ ДЗЯВОЧЫХ ГРУДЗЕЙ
НЕ КРОЎ, А ВАДА ЗАБРУІЛА
НА ДЗІВА І РАДАСЦЬ ЛЮДЗЕЙ.


І ЛЮДЗІ ПАЎЗЛІ ДА НЯМІГІ,
І ВІЛЬГАЦЬ ЖЫВУЮ ПІЛІ.
І СЭРЦЫ ПРЫДБАЛІ АДЛІГІ,
І ШЧАСЛІВА ЎСЕ ЗАЖЫЛІ.

З ЧАСОЎ ТЫХ ТРАГІЧНЫХ, ДАЛЁКІХ,
ПРАЙШЛО ЎЖО, МО, ТЫСЯЧА ГОД.
І ГОМАН НЯМІГІ ГЛЫБОКІ
ЎСЁ СЛУХАЎ І СЛУХАЎ НАРОД.

ВАДА ДА ВАДЫ ПРЫПАДАЛА.
БО, КАЖУЦЬ, ШТО СВІСЛАЧЧА КРОЎ
АД СМАГІ ЛЮДЗЕЙ РАТАВАЛА.
І ГЭТАК ХАЦЕЛА ЛЮБОЎ.

А ВЁСКА ЎЖО ГОРАДАМ СТАЛА.
ТАМ ШЧЫРЫЯ ЛЮДЗІ ЖЫВУЦЬ.
І ПРАЦАЮ СЛАВЯЦЦА ДБАЛАЙ.
І ВОДУ АД СВІСЛАЧЧА ПЬЮЦЬ.

І НАВАТ НЕ ВЕДАЮЦЬ ЛЮДЗІ,
ШТО НЕДЗЕ ГЛЫБОКА Ў ЗЯМЛІ
НЯМІГІ ЛАСКАВЫЯ ГРУДЗІ
СПАКОЙ І ПРЫТУЛАК ЗНАЙШЛІ.




 *
Ой, как больно пчела укусила!
И, заметьте, всё та же пчела,
У которой огромная сила
И полезные людям дела.

    *
Луна осторожно крадётся в зенит,
Чуть-чуть наклоняясь направо.
Наверно, замёрз. В ухе звенит.
И лужа моргает лукаво.

Трава, потемнев, на клумбе дрожит,
Деревья молчат в испуге.
Прожектор по памятнику бежит,
Качая башкой на досуге.

Никто мне не может сегодня помочь.
А полночь всё ближе, ближе.
Ну что ж, поброжу ещё одну ночь,
А завтра тебя увижу.

23 сентября 1964 г.
гор. Минск.

     *
Спит моя муза, спит.
Нечего ей пропеть.
А время беспечно летит.
А сколько нужно успеть?

А сколько красавиц-берёз
Нуждаются в трепете слов?
А сколько безумных стрекоз?
А сколько горячих голов?

И все с нетерпением ждут
Больших поэтических снов.
А сны не идут, не идут.
И нет исцеляющих слов.

24 сентября 1964 г.
гор. Минск.



          *
Встретил друзей детства.
Что с ними стало.
Людьми стали все.

Один только вернулся,
Отсидел лет десять,
Другой только сел.

И все настоящие люди.
И каждый собою горд.
Никто и меня не осудит
За то, что я тоже твёрд.

Один отсидел лет десять.
Другой только сел.
Кого-то сегодня повесят
За то, что соврать не посмел.

25 сентября 1964 г.
гор. Минск.

     *
Вот ты не пришла на свидание.
Казалось бы, что тут особенного.
Обычный бездумный поступок
Одной из обычных девиц.

А можешь представить хоть временно,
Что петь объявляется Собинов,
А вместо него перед зрителем
Идёт кольцевание птиц.

26 сентября 1964 г.
гор. Минск.

       *
«Страстью и негою
Сердце трепещет».
Трудно сказать
Выразительней, хлеще.

Трудно сказать,
Но сказать всё же надо.

«Сердце влюблённого  -
Капелька ада».

3 января 1965 г.
гор. Минск.

*
Жизнь цветка невелика.
Но нежны цветы живые.
Белоснежная рука
Рвёт тюльпаны полевые.

Рвёт и, весело смеясь,
Дарит преданному другу.
«Вася!.. Милый. Слышишь, Вась…»
Поцелуй прервал подругу.

И измят живой букет.
Наземь падают тюльпаны.
«Вася! Милый!.. Вася… нет…»
«Я люблю тебя… Светлана…»

3 мая 1964 г.
ст. Капустин Яр.

*
Министр хозяйства сельского
От племени плебейского
Отрезался столом.
И бьют ему челом.

22 декабря 1965 г.
гор. Минск.

*
В вагоне тесном электрички,
Когда десятки лиц и тел,
Твои не оценив привычки,
Тебя теснят, ты ли хотел,

Любви почувствовав дыханье,
Им пожелать хороших дел,
Недуги, боли и страданья
Изгнав из их прелестных тел.

13 октября 1966 г.

       ОГОНЬ.

Он не погаснет и в могиле
У тех, кто истинно влюблён.
И с ним сравняется по силе
Лишь тот, кто пламенен, как он.

Он дарит искры очищенья,
И факел жизни подожжёт.
И вечный принцип всепрощенья
Его от тленья сбережёт.

27 сентября 1966 г.

    *
Для оптимизма нету основания.
Земля несёт в себе такой заряд,
Что одного лишь сопереживания
Уже ничтожно мало. Говорят,

Необходимо закодировать объекты
И ценные бумаги, и счета.
И, в дерзкие ударившись прожекты,
Увидеть, что не вышло ни черта.

Какой там прок в идее процветанья,
Когда уже лишён ты пропитанья,
Да и заката, утра и рассвета,
Вопроса этого, и на него ответа.

Взорвётся мир, природа облучится,
И ничего уж больше не случится.

5 декабря 1966 г.
гор. Минск.

       *
На переплёте небольшой тетради,
Которую я скоро допишу,
Ты видишь мальчика. Чего же ради
Я завершить тетрадь свою спешу?

То сын мой. И в его пытливом взгляде
Читаешь ты единственный вопрос:
«Ты прожил жизнь, отец. Чего же ради
Ты жил, любил, страдал, мечтал и рос?»

Ну что скажу я милому дитяти,
Что так легко поставило вопрос?
«Я жил затем, сынок, чтобы тебя создать. И
Чтобы и ты любил, страдал и рос.

Вот так я прожил. И в моём ответе
Пусть жизни смысл твои отыщут дети».

3 апреля 1976 г
гор. Минск.

*
Говорят, всё надо проще,
Проще в наш ракетный век.
Вот послушайте: «Полощет
Две портянки человек».

«До чего б, казалось, проще!  -
Скажут токарь и поэт.  -
Почему он их полощет?
Что? Носков в продаже нет?»

Где он? Кто он? Может, ноги
Съела подлая мозоль?
Или где-то у дороги
Ждёт его иная боль?

Ждёт его лихая пуля
И предательский кинжал?
Может, он в конторе, в стуле
Вены сильно пережал?

Говорят: всё надо проще.
Говорят: 20-ый век!
Вот послушайте: «Полощет
Две портянки человек».

2 сентября 1965 г.
гор. Минск.

*
Иногда бывает сложно
Не влепить по роже ложной.
До того уж эта рожа
И на рожу не похожа.

Но порой такую рожу
Носит честный человек.
Я его не потревожу.
Пусть живёт хоть целый век.

А когда иные лица,
Что умеют веселиться
И намазать кремом кожу,
Вдруг покажут душу-рожу,

То, не смея улыбнуться,
Их плеча боясь коснуться,
Тороплюсь я извиниться
И сказать: «Простите, лица».

4 сентября 1965 г.
гор. Минск.

         *
В тишине заоконной,
В серый будничный день,
У околицы сонной
Размечтался плетень.

«Ах, мне б чьей-то заботой
Починили б столбы!..
Эх, мне б к этим воротам
Знать тропинку судьбы!»

        *
Баба мчится на такси
И кричит: «Христос, спаси!»
Делает знамение.
На лице волнение.

А таксист глядит в стекло,
Видит бабкино чело,
Мило улыбается,
Скорость не снижается.

Ох, ты, Господи Иисусе!
Не лететь к луне бабусе.
Это покорение
Дьявола творение.

А такси, лиха машина,
Разрезиновая шина.
Счётчик поворачивается,
Бабка озадачивается.

Наши предки с верой в Бога,
Не садясь в такси,
Тройку гнали по дорогам.
Господи, спаси!..

23 августа 1965 г.
гор. Минск.


            О МНОГОМ.

Передумал уйму мыслей,
Пережёг мешок обид,
И достиг десятка истин:
Раз  -  что я не знаменит.
Два  -  что я совсем не глуп.
Три  -  не есть холодный суп.
Ну, четыре  -  старших слушать.
Пять   -   на сон горох не кушать.
Шесть  -  с женой своей считаться.
Семь  -  без цели не шататься.
Жить достойно и спокойно.
Восемь… Нет!.. Я не покойник!

Я не мог остаться дома.
Ладно, путь мой неведомый.
Неизвестно что в пути.
Но ведь я могу идти!
А, идя, могу увидеть,
Полюбить, возненавидеть,
Победить, остаться битым.
Может, стану знаменитым.

Помня времени теченье,
Жизнь коварную любя,
Я подумал о вращенье
Звёзд на небе вкруг себя.

Солнце листья отрывает.
Осень тут же оживает.
Ложь живое убивает.

Что? Такого не бывает?..

27 августа 1965 г.
гор. Минск.

    *
Рожа белолицая
С тёмною душой
Сдуру веселиться,
Негр прошёл.

Рожа белолицая,
Как же ты глупа.
Что ж тут веселиться
Сдуру до пупа.

У него под кожей
Светлый ум.
У тебя под рожей
Нету дум.

Я же вижу, милая,
Просто так,
Ты не мыслишь рылою
Ни в пятак.

Ты не мыслишь, спелая,
А ни в пуп.
Да и муж твой, белая,
Тоже глуп.

Мордочкой ехидною
Мечет взгляд.
Муж твой, безобидная,
Тоже гад.

Рожа белолицая
С тёмною душой.
Сдуру веселиться.
Негр прошёл.

30 августа 1965 г.
гор. Минск.

         *
Я купил себе свободу,
Просто даром, ни за грош.
Я в любую непогоду
Удивительно хорош.

Я подставлю руки солнцу,
Ноги вытяну луне.
И теперь уже бессонница
Не явится ко мне.

Я тружусь с утра до ночи.
Я как проклятый тружусь.
Даже если дождь промочит,
Я собой теперь горжусь.

Я купил себе свободу
Просто даром, ни за грош.
Я в любую непогоду
Удивительно хорош.

31 августа 1965 г.
гор. Минск.

        *
Босолобы пацанки
Покупают дневники.
Им почёт, любовь и честь.
Дневники в продаже есть.

Может, через двадцать лет
Будут тысячи ракет.
Так что лёгкой вам руки,
Пацанки и дневники.

31 августа 1965 г.
гор. Минск.



          *
Музыка ночи вздохнула устало
И пролилась благородным металлом.
Всем управляли скупые размеры
Счастья, любви, ожиданья и веры.

*
Вечер был слегка взволнован.
Вам мечталось. Но о чём?
И горел закат лиловый
Золотящимся лучом.

Пахло раннею весною,
Вы стояли у стены
И дышали тишиною
Пробуждавшейся весны.


      ВИНО.

Не потому ли вольнодумно
Шумит шампанское вино,
Что так жестоко и безумно
Оно в бутыли стеснено.

*
Она ему сказала скромно,
Что он бесспорно одарён.
И в этом промах был огромный,
Он был смущён и огорчён.

Он робок был, она  -  правдива.
Он был влюблён в неё давно.
И их молчанье походило
На очень старое кино.


      ТОСКА.

Я буду весел и беспечен.
Мир вечен, мудр и бесконечен.
Зачем же мне тоской безумной
Калечить всё, что так разумно.

А смерть придёт, вздохну покорно
И затоскую непритворно.

        *
Муза, костлявой рукой леденя,
Вновь опустилась ко мне нежеланною.
Снова она обнимает меня,
Снова моею любуется раною.

              *
Я себе не нахожу покоя.
Не пойму я, что это такое.
Кажется мне, будто я несчастен.
И над этим чувством я не властен.

      *
Раздумья, становясь мечтами,
Волненьем наполняют грудь.
И лишь могу сравнить с цветами
Я эту ласковую грусть.

Так вянут лепестки тюльпанов,
Так отцветает летний сад.
Так от любимых рано-рано
Уносят милый сердцу взгляд.

*
В тяжёлом сне мне образ твой прекрасный
Явился вновь, как в дни былой весны.
И я любил тебя и искренно, и страстно.
Но сон исчез. А чувства так ясны!


    ШАЛАШИ.

Мы тогда ещё горели
Ожиданием чудес.
Мы тогда на мир смотрели
С равнодушием повес.

Нам казалось, всё не стоит
В жизни ломаных грошей.
Нам казалось, всё пустое.
Кроме наших шалашей.


*
О, женщины! Созданья рока!
Прохлада сердцу в летний зной.
В иной исчадие порока.
Но сколько прелести в иной!

*
Сегодня я собой доволен,
И говорю себе: «Пиши,
Что ты опять, как прежде, болен
Многообразием души».


     СУДЬБА.

Чёрное золото он добывал.
В шахте порою бывает обвал.
Лампа погасла, рабочий угас.
В шахте порою взрывается газ.

      *
Красавице нежной
Писал я небрежно
Признания строчки
На белом листочке.

Ответ уж получен.
Он сладок и звучен:
«Я буду в беседке
У вашей соседки».

       *
Травят поэта за то, что поэт.
Травят жестоко, до старости лет.
Даже убьют, но не кончат травить,
Чтобы ему и в потомках не быть.

Только убить невозможно его.
Так уж устроено в нём естество.
Если родился, уже не убьёшь.

Здравствуй, коллега!..
Ну, как ты живёшь?


     *
Власть надо держать крепко.
А не то разогнётся скрепка.
И листья демократии опадут.
И весь этот мир окажется дут.
А в надутом мире нажми на пузырь,
И что с ним получится, в дырочку зырь.
И тут ты увидишь, что держится он
На тех, кто ловчее, чем ха-ме-ле-он.
Вот если б не знать нам друзей и врагов,
А также иметь хоть немного мозгов,
То мы бы держались за власть эту крепко.
Ну, дальше, как в сказке. Бабка и репка
Всё тянут потянут. И дедка, и мышка.
Не вышло. Не пишется детская книжка.

14 ноября 2010 г.


        СТО СТРОК ЯМБОМ.

Мой друг, читатель! Друг ли?.. Тщетно.
Наверно друг. Зачем мне враг.
Вот так когда-то незаметно
Мы подрастали в шуме браг.

А если ты не пьёшь спиртного
И увлекаешься мечтой,
То пусть тебе не будет новым
Рассказ о деве не святой,

С которой испытал я сердцем
Тску. Я был заворожён.
Мой друг читатель! Ты не герцог.
Но меч уж вынут из ножён.

*
Её, конечно, звали Ольгой.
Иначе я б не был влюблён.
И в не прославленной нисколько
Семье был этот плод рождён.

Она росла на радость маме.
Её любил хмельной отец.
И змирая временами
Над ней, он верил, как мудрец,

В её грядущее сознанье
И в будущность её страстей.
Она росла. И мирозданье
Являлось и в её постель.

И с детских лет наивной крошкой
Она, конечно, не была.
Жизнь то являлась прозой тошной,
А то поэзией цвела.

Отец её был с добрым сердцем.
Но сердце он своё пропил.
Он жил, как все, до самой смерти.
И мать отчаянно любил.

А мать была гораздо проще.
Она и ныне молода.
Ей снятся липовые рощи
В её невинные года.

Она мечтает выйти замуж,
И ждёт как минет сорок дней.
И, видимо, писать не нам уж
О том, кто будет первым с ней.

*
Так я об Ольге!.. Ольга! Оля!..
Я верность в сердце сохраню.
Тобой одной пылает воля
К тобой подаренному дню!

О, эти глупые восторги!
Они мешают мысль вести.
Читатель, друг! Так будь не гордым.
И вспыльчивость ты мне прости.

*
Я встретил Ольгу в час заката.
Тогда молчал сосновый бор.
Река шепнула перекатом
И расчесалась на пробор

Скользящей по лазури лодкой,
В которой кто-то что-то что-то пел.
Ты шла ко мне такой походкой,
Какой никто идти не смел.

    *
Читатель, я писать не буду
Подробно тут. Мне лестно мнить,
Что то, чем я всю жизнь пребуду,
В куплетах можно сохранить.

*
В ней было всё. Всё, что не вечно.
И ничего, как и во всём.
Но жизнь моя теперь отмечена
Её осуществлённым днём.

И вот она за год влюблённой
В меня, переболев душой,
И почему-то оскорблённой
Любовью чистой и большой,

Которую в себе невольно,
И под напором добрых сил,
Я постоянно и безвольно
Воспламенял, а не гасил,

Почувствовала холод скуки
И скуку от моей любви.
Ну, дальше ясно: в сердце муки
И злоба ревности в крови.

Что дальше ясно, я, читатель,
Конечно, о себе пишу.
Я постоянно и напрасно
Любовь в своей душе гашу.

Я лгу себе о силе воли.
Я говорю себе: «Глупец!
Что ты нашёл в коварной Оле?
Всё то, что и её отец

Нашёл в её невинной маме,
Которая тебе ясна».
И всё же днями и ночами
Она была его жена.

И он любил её до боли.
И умер лишь её любя.
Что я нашёл в коварной Оле?..
Его, её, тебя, себя…

Так, размышлениями полнясь,
Я засыпаю каждый день.
И, просыпаясь где-то в полночь,
Предельно ясно вижу тень

Её любви, её страданий,
Её желаний и измен.
И не хочу очарований
Какой-то девочки взамен.

4 ноября 1965 г.
гор. Минск.


       МУКИ ТВОРЧЕСТВА.

Пережить историю, выдумать её,
Сочинить историю, написать её,
Перечесть историю, дописать её.
Посмотреть  -  и в сторону.
Не пойдёт. Враньё.

*
«Ты такой хороший парень!
Ласковый. Безусый эрудит».
Девушка влюблённая в угаре
Парню уж четвёртый час твердит.

*
В пиве мудрость пивовара.
В дыне гордость бахчевода.
В стали радость сталевара.
А в любви рожденье плода.


    ГЛОТОК ВОЗДУХА.

На службе ль, дома, за обедом
Тебе к нему и дела нет.
И вкус его тебе неведом,
И вес, и запах, да и цвет.

Но не раскрой минуту уст
И нос, притом, держи зажатым…
Та-а-ак!..
Вдо-о-оох!..

Ах, как он свеж на вкус!
С каким тончайшим ароматом!

*
Завтра Новый год. Под ёлкой
Засмеялся Дед-Мороз.
Надо б разобраться толком,
Что нам этот год принёс.

Он принёс нам дочь и сына.
Он заботы нам принёс.
Жизнь бежит. Порывы стынут.
Высыхают реки слёз.

В жизни есть минуты грусти.
Но они уйдут назад.
Новый год с небес опустит
Счастья светлый звездопад.

Завтра Новый год. Под ёлкой
Засмеялся Дед-Мороз.
Нужно разобраться толком,
Что нам этот год принёс.

*
Какое небо!
Какие ночи!
Не просто небыль,
А сон воочию.

И всё для утра,
Чтоб светом ранним
Ежеминутно
Любовью ранить.

И, поражая
Ночным контрастом,
Налить до края
Порывом страстным

Улыбку рая,
Глаза любимой.
Налить до края
Неповторимо.

Напоминая
Мечту и небыль.
Какие ночи!
Какое небо!

*
Ты выживешь,
Я тебя знаю.
И снова придёшь
Ко мне.

И скажешь:
«Ты знаешь, Весна я.
А Осень я только
Во сне».


МАРТ.

Пролетел ветерок
Над разбуженным полем.
Пробудился ручей.
Наступила весна.

Тихо клён застонал
Неразгаданной болью.
И смотрела с небес
Голубая луна.

Падал мокрый снежок.
Лёд потрескивал тонко.
Занималась заря.
Просыпался рассвет.

И в холодный родник
Неумытое солнце
Опустило лучей
Перламутровый свет.

*
Всё меня куда-то тянет,
Всё меня куда-то манит.
И под сердца стук беспечный
То прижмёт, а то обманет.

То, ко мне прильнув, ласкает,
То безжалостно толкает,
То берёт и опускает
В тишину толпы.

А в толпе людской, беспечной,
Как в Арагве быстротечной,
Смысл всего, что будет вечно  -
Золотая пыль.

Я ловлю её крупицы,
И хочу мечтойй упиться,
И в усладу наладиться,
А потом уйти.

Всё меня куда-то манит,
Всё меня куда-то тянет.
Видно, я в пути.

*
«Что, сынок, отвоевался?
Поцарапал нос и лоб.
С кем же ты, дружок, подрался?
Ты ведь с виду просто клоп.

Ты за женщину вступился?!..
Отстоял девичью честь.
Где ж ты этому учился?
Это даже в книжках есть?

Да, конечно, я согласен.
Ты действительно герой.
Над собой ты был не властен.
Ты за честь стоял горой».

«Папа, можно я умоюсь
И пойду опять играть.
Потому что эти двое
Снова хочут Райку драть».

«Да, ты впрямь отвоевался.
Хоть ты с виду просто клоп,
Ты с достоинством подрался.
У тебя не глупый лоб».


        *
Лаская с жаром грудь цветка тугую,
Пчела жужжала и звала другую.
И помогал ей пылкий мотылёк
Сгибать упругий тонкий стебелёк.

А ты меж влажных губ его зажала.
И как богиня средь цветов лежала
Невдалеке от дремлющей реки.
И над тобой кружились мотыльки.

Под летним пепелящим солнцем мая
Ещё не знала ты, что я в тебя влюблён.
И, может быть, так грудь твою вздымая,
Пророчащий тебя тревожил сон.

Пчела жужжала и звала другую,
Лаская с жаром грудь твою тугую.

*
Звёзды блекнут с горечью
Сквозь твоё окно.
Черепок луны ручью
Поцарапал дно.

Вот рассвет забрезжил уж.
А весна поёт.
И душа по-прежнему
Просится в полёт.


    МЕТАМОРФОЗЫ.

Его когда-то удивляло
Не столько то, что жизнь сложна,
Но больше то, что изменяла
Ему законная жена.

Теперь же, к этому привыкнув,
Не может он никак понять:
Как мог он, на неё не цыкнув,
Двенадцать лет не изменять!


   РАННЯЯ ВЕСНА.

Алеют утренние горы.
А ночью всё ещё мороз.
Но вот уже дрожат просторы
От пенья птиц, от первых гроз.

Весна воздействует на души.
Она лишает нас ума.
Сердца она и жжёт, и сушит.
Она безумствует сама.

Её искрящаяся радость
Растопит в сердце жаркий лёд.
И белоснежная прохлада
С полей чернеющих уйдёт.

Идёт весна! Дрожат просторы
От пенья птиц, от первых гроз.
Алеют утренние горы.
А к ночи всё ешё мороз.

3 апреля 2008 г.


ЛЮБОВЬ, ВЕСНА И БЕЗДОРОЖЬЕ.

Зависит всё от воли божьей.
Вся жизнь твоя в её руках.
Любовь, судьба и бездорожье
Нам предназначены в веках.

Щемит ресниц туманный трепет,
Воспоминания неся.
И уст любви далёкий лепет
Волнует, нежности прося.

И, предтуманный блеск рождая,
Раскрасив зданий кирпичи,
Любовь, во снах не увядая,
Пылает пламенем свечи.

Грозой весеннею прольётся
И ветром вспыхнет в парусах.
Она идёт. Она смеётся.
Она витает в небесах.

4 апреля 2008 г.


       Иуда.

Кто меня предаст, не буду
Называть того Иудой.
Кто мне посох скорбный даст
И отправит в путь далёкий,
И стократ меня предаст
За моих скитаний сроки,
И возьмёт мою жену,
Дом мой, все мои пожитки,
На меня взвалив вину
За невольные ошибки
И печальные дела,
Что свершал я без корысти,
И обоих нас вела
Жизнь к невежеству без мысли.
Тот мне друг, и он мне брат.
Не беда, что он Иуда.
И ему я очень рад.
И корить его не буду.


О ПРЕДМЕТЕ ЛЮБВИ.

Ты когда-то будешь рада,
Хоть потом и пожалеешь,
Что позволила
Ты мне...

Ах, не опера-эстрада,
Уж которой ты болеешь,
А совсем другое что-то
Не осталось в стороне.

Продолжать тут вам не надо
Объяснять моё желанье.
И словами не расскажешь
Про известный всем предмет.

Он растёт и в кущах сада,
Он порой и в заклинаньях.
С ним судьбу свою ты свяжешь.
И важней предмета нет.

15 января 2012 г.

          *
Сторож мечтает о том,
Как бы поймать вора.
Что же он скажет потом,
Что же он скажет скоро?

Плотник мечтает о том,
Сколько получит с забора.
Что же он скажет потом,
Что же он скажет скоро?

Нужно подумать о том,
Что ожидает нас скоро,
Чтоб не стыдиться потом
Куцего кругозора.

27 сентября 1964 г.
гор. Минск.


СОМНЕНИЯ МУДРЕЦА.

Пресыщенный собой мудрец
Ходил перед Сенатом.
И каждый видел, что гордец
Познал мельчайший атом.

Сомненья в мыслях мудреца
Для многих не сомненья.
Но выражением лица
Он презирал их мненья.

Засомневался наш халдей
Не над мудрёной темой,
А над желанием людей
Проникнуться проблемой.

Но так как был он мудрецом,
Не стал он спорить с ними
И, выпив пива, огурцом
Заел коровье вымя.

Сомненья в мыслях мудреца
Для многих не сомненья.
Но выражением лица
Он презирал их мненья.


В ДЕТСТВЕ.

С водой ребёнка выливая,
Едва не уронив ушат,
В весёлом трансе пребывая,
Они намылиться спешат.

                *
В квартире нас с ребёнком трое.
Ребёнок спит. Богам хвалы.
Жена полы с шалфеем моет.
И пахнут чистые полы.

Ко мне вошла ты без халата,
Лишь с полотенцем на груди.
То мне за преданность расплата.
О, что же будет впереди!

А я люблю в кругу домашнем
Мечтать о завтрашнем, вчерашнем,
И на диване на боку,


Вникать в бессмертную строку.

В квартире нас с ребёнком трое.
Ребёнок спит, богам хвалы.
Жена полы с шалфеем моет.
И пахнут чистые полы.

*
Ещё один счастливый прожит день.
С утра шёл дождь. Потом в разрыве тучи
Мелькнул неяркий луч, отбросив тень.
Сад посветлел. И взвился светлый лучик.

Промчался шаловливый ветерок.
Вот женщина прошла меня моложе.
И думал я: «Уж тут всему урок».
И в мыслях промелькнуло ложе.

Что мне ещё от этой жизни ждать?
Каких мне благ желать? Свершений?
Всё будет так же. Даже совершенней.
О чём мечтать? Пройдёт пусть год, пусть пять.

И всё изменится. И утро, и рассвет.
Но не изменится в стремлениях поэт.


     ДОННА АННА.

Буду вас я, как ни странно,
Караулить, леденея,
Дорогая донна Анна,
До заутреннего свея.

Я забуду все печали,
Все победы, все сраженья,
Только б вы меня встречали
Глаз мучительных движеньем.

Только б пыл мой оценили,
И робея, и бледнея,
Нежным взглядом одарили
До заутреннего свея.

Дорогая донна Анна,
Я вас буду ждать у речки.
Или ночью у фонтана.
Там воды шумят колечки.

Повздыхаем, посудачим.
Заскучаем у фонтана.
Пожелайте нам удачи!
Дорогая донна Анна.


СУДЬБА.

Чёрное золото он добывал.
В шахте порою бывает обвал.
Лампа погасла, рабочий угас.
В шахте порою взрывается газ.


    *
Красавице нежной
Писал я небрежно
Признания строчки
На белом листочке.

Ответ уж получен,
Он сладок и звучен:
«Я буду в беседке
У вашей соседки».

           *
Сегодня я собой доволен,
И говорю себе: пиши,
Что ты опять, как прежде, болен
Многообразием души.










ЭПИГРАММА НА ЗНАМЕНИТОГО
 АВТОРА ЭПИГРАММ ПОЭТА
ИВАНОВА.

Своей фамилией не нов,
Он вечно новый, Иванов.
И не стареет он ни грамма…
Ах, не выходит эпиграмма!


ЭПИГРАММА НА ТОГО, КТО…

Кто ты, на это мне плевать.
Ты просто превосходный паря.
Иная мне противна харя.
Твою готов расцеловать.


*
Передать словами трудно
Всё, что видит глаз.
Всё вокруг настолько чудно!
Чудно и сейчас.

Передать словами можно
Только общий вид.
Передать словами сложно
Как душа болит.

Ну, а вы о юной деве
Вздумали мечтать,
Чтобы ей, как королеве,
Ожерельем стать.

Всё вокруг настолько чудно!
Чудно и сейчас.
Передать словами трудно
Каждый миг и час.













ПРОЛОГ.


Из века в век
десятки поколений
перед мошною,
церковью,
кнутом
вставали на разбитые колени
и погибали...
А потом
родился Ленин.

*
Путь был тернист.
Но раньше было хуже.
И этот
отгремевший бурей век


был человечеству безумно нужен.
В нём жил и умер необычный человек.

«Довольно зла!
Довольно угнетенья!
Довольно слёз,
калек,
сирот и бед!
У пролетариев одно спасенье  -
идти вперёд
сквозь торжество побед.
Бесстрашно,
беззаветно,
без сомненья
идти вперёд и побеждать!..»
И вот:
«Да здравствует товарищ Ле-е-енин!..»
И он стоит.
Он наклонён вперёд.
Его рука протянута, но выше,
чем подаяния просящая рука.

«Товарищи!.. Прошу вас тише.
Товарищ Ленин болен…»

«…И пока
Не будет уничтожен строй насилия,

пока не будет свергнут гнёт,
в бесправии,
 в невежестве,
 в бессилии
останется трудящийся народ!..»

И, замерев с протянутой рукою,
но ниже, чем к елейным небесам,
спокойный,
взволновав,
обеспокоив,
вдруг оживая, продолжает:

«…Сам
народ себе в борьбе добудет право
на труд свободный,
на социализм!..
И вы, товарищи, безмерно правы,
восстав с оружием.
Капитализм
ещё силён,
коварен
и бездушен.
И стоит нам ослабить наш контроль,
как тут же революцию задушат!..»

Товарищ Ленин!..

Всю любовь и боль
хочу излить в день первого столетия,
в день торжества
и мыслей ваших, и идей.
Ещё от голода на этом свете
страдает миллиард людей!..

Из старых кинолент,
как свет из тени,
вы чуть устало смотрите на нас.
И потому что вы товарищ Ленин,
нам дорога усталость ваших глаз.

И нам от баррикад на Красной Пресне
до звёздных краснозвёздных кораблей
идти дано с известной всюду песнью
интернациональностью своей.

В многострадальных Африке и Азии
заокеанский империализм
творит ещё такое безобразие!..
Но и туда уже идёт социализм!

И эту жизнь, забитую,
убогую,
умея ненавидеть, ложь поправ,
товарищ Ленин,
вашею дорогою
идут все те, кто, безусловно, прав.

А их всё больше.
Их уже не тысяча.
Не сотня тысяч
и не миллион.
Мы памятью вам памятники высечем.
Вам их поставят Бонн и Вашингтон!

Пока ещё реваншем и реакцией,
зловония струя из всех клоак,
в парламентах,
в палатах и редакциях
готовят обезумевших вояк.

Но мы-то знаем  -
это всё бесцельное.
Потери!..
Миллиард смертей!..
Идёт борьба идей.
И наша цель идейная
избавить от бесправия людей.

И тут, на фронте этом,
в битве этой,
решиться должен скромный мой удел.  -
Мне быть или не быть
поэтом
у вашей партии
уже стократ воспетой
за титанизм свершённых ею дел.

А дел, товарищ Ленин, всё не меньше.
Их прибывает каждый день и час.
Нам,
к звёздам путь значительно уменьшив,
открылся путь к Луне
уже сейчас.

Товарищ Ленин, наше поколение,
вступивших в партию и те,
кто честен так,
всем сердцем с вами,
с партией и Лениным.
И наше сердце с вашим бьётся в такт.

Мы в мировой войне из тех,
что жизни ради,
не прятали испуганно голов.
И в нашу честь
в Москве и в Ленинграде,
В Софии, в Бухаресте и в Белграде
из тысячей ударили стволов!

И в этот древний мир,
но вечно новый,
уже никто не сможет так войти,
как вы вошли,
вошли на всё готовый,
чтобы отсюда больше не уйти!

Товарищ Ленин,
нас судьба не балует,
и не жалеет нам ни петель,
ни костров.
Но те, кто вздёрнут,
духом небывалые.
А кто расстрелян, политически здоров.

Из века в век
десятки поколений
перед мошною, церковью, кнутом
вставали на разбитые колени
и погибали.
А потом
родился Ленин…








*
Приду к тебе сегодня в полдень
И буду думать о другой.
Хотя тобою вечно голоден.

Пойдём с тобой по учреждениям
И по общественным делам.
А сердце рвётся попюлам.

Расскажешь мне о том, с кем счастлива.
А я о той, которой нет.
Как здорово устроен свет!

3 декабря 1965 г.


    *
С далёких мест, где обитаешь ты,
Ты мне пришлёшь горячие приветы.
Или твои небесные черты
Мне будут рисовать рассветы.

Я думаю о о нашей встрече впереди…
Уж год прошёл. Подходит время встречи.
И ты целуешь крестик на груди.
И ты мои уже как-будто слышишь речи.


      КРЕСТ НА СКАЛЕ.

Там крест стоял. Никто не знал,
Кто крест сюда принёс.
А тихий голос призывал:
«Не лей ты горьких слёз.

Не похоронен здесь герой,
Прославивший страну.
И тут вечернею порой
Муж не убил жену.

Не детский плач и смерти вздох
Сокрыты под травой.
И этот вниз ползущий мох,
Что след скрывает твой,

Не видел гроба и родных,
Идущих чередой,
И слёз, терзавших души их,
Повергнутых бедой.

Не лей ты горьких, милый, слёз.
Тот крест для нас с тобой.
И ты его сюда принёс
Раздавленный судьбой.

Ты доказал себе тогда,
Что грех неискупим.
Меня ты бросил. И беда
Пришла. Ты был любим.

Меня забыл ты и исчез.
Когда ж вернулся ты,
Ты этот вот огромный крест
Донёс до высоты.

Но не вернётся к нам любовь!
Ведь ты отверг её.
Не возвратится радость вновь
В сознание моё…

Смотрел я в небо по ночам
И видел этот крест.
И жизнь текла по мелочам.
И нет мне милых мест».

Вдруг голос резко замолчал.
А юноша стоял
И головою он качал.
И тут он камень взял,

И бросил вниз его с высот.
И закричал: «Молчи!»
А над скалой свершал полёт
Орёл.
Луны лучи

Скользили тихо по лицу
Глядящего туда,
Где нету радости отцу
И матери беда.

10 февраля 2005 г.



СТАНСЫ.

Изумрудный вечер снова.
Жизнь всему первооснова.
Жизнь тогда лишь хороша,
Если счастлива душа.

Оправдаю ль я желанья,
Что в моей живут груди?
Измеряю расстоянье
До того, что впереди.

Впереди дорога.
Подожду немного.

К ночи выйду в путь далёкий
С длинным посохом судьбы.
Вижу радости потоки
Сквозь печальные дубы.

А потом забуду всё,
Кроме в сердце неги.
Мельник мельницу несёт.
Дом и две телеги.

Утомился. Вытер пот.
Съел сосиску и компот.
Посмотрите на кота.
Совесть хищника чиста.

Усиком покручивает,
Хвостиком пошучивает.

Тридцать три его «мурлыки»
Изучают в школе.
Литератор он великий.
Слаб лишь в алкоголе.

Нынче вечер на дворе.
Кто-то ходит по горе.
Спать пора ложиться нам
И правдивым, и лгунам.

Мельник мельницу несёт,
Дом и две телеги.
Утомился, вытер пот,
И обратно в беге.

Взгляд опасный у змеи.
И журчат в ночи ручьи
Людям и букашкам,
Гришкам и Аркашкам,

Зинам и Иванам,
Ольгам и Степанам,
Галям и Руфинам,
Сербам и дельфиннам,

Немцам и буддистам,
Грекам и артистам,
Шведам и кассирам,
Оперным кумирам.

А ещё тому из вас,
Кто в каком-то деле асс.
Пусть не в очень важном деле:
Улететь ли на Луну,

Или, лёжа на постели,
Вспоминать про старину.
И проникнуть в те века,
Что видны издалека.

И мечтать. И думать всё же
Как, сравнив одно с другим,
Нам понять: так кто ж моложе:
Герб двуглавый или гимн?

Если жизнь сегодня лучше,
Человечней и добрей,
То и ты на всякий случай
К ночи бороду побрей.

18 февраля 2005 г.


        СТАНСЫ.

Нету дома никого
Кроме сонной Пати.
Не пойти ли мне того,
Тело искупать. И

Соответственно тому
Получить желанное,
Что и сердцу, и уму
Радость несказанная.

Радость всякою бывает.
А моя не убывает,
Нарастая с каждым днём
Поздним вечером и днём.

И таким вот я накалом
Переполнил влагу жил,
Что хоть будь ты аксакалом,
Ты б того не заслужил.

Кто со мной общается,
Всё ему прощается.
А вот Пати в положенье.
В ней замедлились движенья.

Все желания не в счёт.
Старикам у нас почёт.
Молодым дорога
До её порога.

19 марта 2005 г.


         СТАНСЫ.

Бывают женщины
В селеньях русских.
Бывают в иностранных
Городах.

Бывают мусульманки
И зулуски.
Ну, а иную встретишь
На водах.

Отошедшие воды!
Далёкие годы!
Пролетают века.
В небесах непогоды.

Остаются на плёнке
Лишь забытые предки
Нагишом и в пелёнке,
И в красивой беретке.

По телевизору кино.
И там мои ровесники.
Давным-давно, давным-давно
Они поют мне песенки.

«Мама, мама, подожди!
Уж закончатся дожди.
Глянет солнышко с небес,
И осветит луг и лес.

Соберём с тобой грибов
Возле дремлющих дубов.
Я вернусь, женюсь на Лене.
Погощу вот только в Вене.

У Рейхстага поброжу.
На тевтонцев погляжу.
Погляжу я на тевтонцев,
И пойду я бить японцев.

И дорогою прямой
Я вернусь к себе домой.
Как закончатся дожди.
Только ты, родная, жди».

По телевизору кино.
И там мои ровесники.
Давным-давно, давным-давно
Они поют мне песенки.

31 января 2006 г.


            СТАНСЫ.

Это было! Это было!
И останется всегда.
А куда оно уплыло,
Не узнаем никогда.

Это было прошлой ночью.
Или неким ясным днём.
Всё, что видел я воочию,
Не отыщешь и с огнём.

Всё проходит. И трагично
Завершается в конце.
Что со мной случилось лично,
Ты увидишь на лице.

Сколько было ожиданий,
Обещаний и надежд,
Неисполненных желаний,
Разнаряженых невежд.

Это было! Это было!
И осталось навсегда.
А куда оно уплыло,
Не узнаем никогда.

10 июля 2006 г.


         СТАНСЫ.

Во сне тебя увидев,
Воскликнул я во сне:
«Зачем в раздетом виде
Явилась ты ко мне!»

Я мог бы быть и ближе.
Я мог бы рисковать.
А днём тебя увижу.
И буду целовать.

Во сне тебя увидев,
Воскликнул я во сне:
«Зачем в раздетом виде
Явилась ты ко мне!

Явилась, возложаясь,
И тем меня дразня.
И, дальше обнажаясь,
Ты позвала меня».

Уже в раздетом виде
Явилась ты ко мне,
Чтоб я тебя обидел,
Да и не только в сне.

5 мая 2005 г.



          СТАНСЫ.

Не могу я излечиться
От дотошной новизны
На последствиях учиться
Приснопамятной весны.

Просто жизнь она и цель.
Жить хочу совсем иначе.
Пусть поёт моя свирель.
Скрипка пусть на сердце плачет.

И пока свирель зовёт,
И любовь в тебе живёт,
Я с тревогой дни считаю
Проходящего пути.

И в желаньях расцветаю,
И желаю нам цвести.

Как незыблемый закон
Замираю у икон.

Наивысшая награда
До такой вершины пасть,
Чтоб, познав земную радость,
От небесной не пропасть.

10 мая 2005 г.

          СТАНСЫ.

Снова серые дожди.
Солнца ты уж и не жди.
А за стенкой внучка в сад
Собирает всё подряд.

Скоро пенсию получим
И закатим славный пир.
Что ещё бывает лучше,
Чем в семье покой и мир.

Пир души и пир желудка.
Будет сыр и будет утка.
Может, утки и не будет.
Утка жёсткая еда.

И никто нас не осудит.
Нету утки, не беда.

Но обычные продукты
Всё же будут.
Будут фрукты.
Будет сладкая вода.
И в сиропе борода.

Снова серые дожди.
Солнца ты уж и не жди.
А за стенкой внучка в сад
Собирает всё подряд.

И пошла. И смотрит важно.
Понимая, что в дому
Дед проворно и отважно
Уберёт. А почему?

Потому, что любит внучку.
Но не любит кавардак.
И её он, эту сучку,
Не ругает за бардак.

12 мая 2005 г.


СТАНСЫ.

Был когда-то мир гераньим.
Было много рек, лесов.
Выйдешь в поле утром ранним,
Очень рано, в пять часов.

И идёшь. И понимаешь,
Что иди хоть десять дней,
В декабре, и даже в мае,
Не найдёшь нигде родней

И душевнее, чем наша
Среднерусская земля.
И нигде не встретишь краше
От Аляски до Кремля.

Выйдешь в поле утром ранним,
Очень рано, в пять часов,
И увидишь мир гераньим
В блеске утренних лесов.

А вокруг такая нега.
Столько боли и тоски,
Что хоть жди ты в мае снега
Или душу рви в куски,

Ты игде не встретишь краше,
От Аляски до Кремля,
Землю, чтоб была как наша
Средне русская земля

22 мая 2005 г.


У ЗЕРКАЛЬНОГО ШКАФА.

Вот стеклянная стена.
В ней вся комната видна.
А напротив шкаф зеркальный.
Там замок маниакальный.

А внизу отдельный шкафчик.
Я беру любви буравчик.
И вскрываю этот шкаф
Без ружейных пиф и паф.

Раздвигаю я стекло.
Любопытство привело
Средь тревожной бездны дня
В это таинство меня.

Там я вижу фифчик-пифчик,
Две прокладки, чёрный лифчик,
И ещё десятка два
Разных штучек. Голова

Закружилась у меня
Посреди такого дня.

Закрываю шкафчик я
На замок желаний,
И сижу как у ручья
После русской бани.

Там я вижу за стеклом
Женщины купаются.
С тайной думой о былом
Их мужья копаются

В этом сонмище вещей,
Нежностей таинственных,
Ожидая вкусных щей
От своих единственных.

Вот напротив шкаф зеркальный.
В нём замок маниакальный.
Я вскрываю этот шкаф
Без ружейных пиф и паф.

10 августа 2007 г.


         *
Ты не гордись, что ты хорош собой.
Всё смертно, всё уйдёт в могилу.
Когда в твоём здоровье будетт сбой,
Болезнь отнимет у тебя мечту и силу.

Надгробия неумолим чугун!
Он нас лишает всяких привилегий.
Там все равны  -  и тот, кто юн,
И кто состарился и недоступен неге.

Ни суета, ни дерзость не спасут
Тебя от мыслей в трудные минуты,
Они на суд сознанья вознесут,
Сорвав с тебя предубежденья путы.

Кто честно прожил, тот и мирный ведал сон,
И угрызений совести лишён.


       *
Когда в ночной тиши стучат часы,
Мгновенья повторяя тыщекратно,
Я мысленно бросаю на весы
Всю тяжесть лет, ушедших безвозвратно.

И вижу там в заботах прежних дней
Кренится вниз наполненная чаша.
А на другой  -  я вижу свет огней,
Рисующий нам будущее наше.

Я не смотрю на краски, что чисты
В мной воображаемом грядущем,
И тороплюсь движением мечты
Вернуть себя к часам ещё идущим.

Я просыпаюсь. Исчезают чаши.
Стучат часы. Сердца стучатся наши.



    *
Порою мне покажется, что ты
Не дорога мне. А былые годы,
Как вешние нахлынувшие воды,
Как высохшие на лугу цветы.

Был жизни шум. Мечта была в душе.
Сияли небеса. И рощи пели.
И вот уже и рощи опустели,
И птицы в путь отправились уже.

По утру зябко. К ночи холода.
Всё замерло. Тревогою объято.
Где жизни шум? Где ты, моя звезда?
Звезда любви! Уж нет тебе возврата!

Лишь сердце всколыхнётся. И тоской
Сожмёт его как смертною рукой.




КРУИЗ ПО ЕВРОПЕ
И НЕ ТОЛЬКО.

Съев две порции гуляша,
Мы дошли с тобой до пляжа.
Там мы съели по два блина.
А внутри была малина.

Тут и вспомнить справедливо,
Что случилось после пива.
А потом волна ушла.
Ты со мной была мила.

И тебе я тут же сходу
Заказал гранат и воду,
И шампанское со льдом.
А потом вошли мы в дом.

В доме мы вино допили.
И едва не утопили
Мы друг друга в тёплой ванне,
Торопясь при раздеванье.

Знайте! Лучше вам до пляжа
Съесть по порции гуляша.
Нет, вернее, гуляша,
А потом и ехать в США.

Просто так. Чтоб показать,
Чей и вы кум и чей вы зять.

И тебе я тут же сходу
Заказал вторую воду.
И шампанское со льдом.
А потом вошли мы в дом.

В доме всё опять, как прежде.
И душа моя в надежде
Уж на то, что повторим
То, о чём мы говорим.

26 марта 2015 г.


ОН И ООН.

Прочитав Устав ООН,
Понял он, что он влюблён
И в его статьи и главы,
И в российский герб двуглавыйавый.

И подумал, что и он
Не придумал бы ООН.

Всё там здорово и просто.
Больше правды, больше роста
В экономике. Но вот
Снова меркнет небосвод.

Потемнели в небе тучи.
Разозлился Змий летучий,
Стал пугать людей войной
Мировой. И не одной.

По Уставу всё правдиво.
А на деле нерадиво
Поступают с нами те,
Кто уже на высоте.

Нарушая сей Устав,
Не с ноги удобной встав,
Уж они и разбомбили
Тех, кого не полюбили.

Будь ты немец, будь ты жид,
Мир тебе принадлежит.
Или будь ты кахетинцем
Или древним палестинцем.

«Почему они Устав,  -
Думал он, с постели встав,  -
Никогда не выполняют
И на Путина пеняют?

Мол, лютует кризис там
По дефолтам и местам,
Угрожая их финансам,
Не погашеннынным авансам,
Что ползут то вверх, то вниз.
Донне вэтэр. Шайзе. Плис».

Думал Бог над этой темой
Долго, мучаясь проблемой.
И сказал: «Решайте сами!
Нет на вас вождя с усами».

То есть Сталина опять.
Трижды восемь, дважды пять.

Что тут долго говорить!
И пошёл Он Мир творить.

А в ООН дела крутые.
Да вот речи всё пустые.
Словеса да резолюции.
И цветные революции.

28 сентября 2015 г



ОРДИНАРНЫЙ ЧЕЛОВЕК.

Зубы есть. И есть улыбка.
Я её ношу с собой.
А в душе как будто скрипка
И валторна, и гобой.

Стонет грудь в вечерней дрёме
О семье, жене и доме.
Их любил я на веку.
А теперь познал тоску.

Потерял я их?.. Едва ли!
До сих пор они со мной.
Ночью нежно целовали
Дети нас. Меня с женой.

Та весна была последней.
Я утратил их на век.
По статистике я средний
Ординарный человек.

И люблю как прежде страстно
На краю ушедших дней.
Ну, а жизнь. Она прекрасна.
Сколько было в ней огней.

Был ли счастлив я?.. Бесспорно.
Был я в силе. Был здоров.
Всё там было благотворно.
Избегал я докторов.

А в душе как будто скрипка
И валторна, и гобой.
На лице моём улыбка.
Я ношу её с собой.

2 октября 2015 г.



    КОГДА ИСКУССТВУ СЛУЖИШЬ.

Когда искусству служишь,
Не видишь, что вокруг
И грязь, и мат, и лужи,
И дружбу предал друг.

А время в то же время
Меня спешит втоптать
Туда, где жизни семя
Не может плодом стать.

Но я служу искусству,
Искусству своему.
И я поверил чувству,
И верю я ему.

И грязь, и мат, и лужи.
И дружбу предал друг.
Когда искусству служишь,
Всё правильно вокруг.

28 сентября 2015 г.

ПЛАНЕТА.

К Дону реки повернули,
Облака погнали вспять.
Вновь летят по ветру пули,
Бомбы падают опять.

Если дальше так же будет,
Доживём ли мы до дней,
Где эпоха нас осудит
За случившееся в ней.

Путь мы свой прошли недаром
От рожденья до могил.
Вот мы точечным ударом
Уничтожили эгил.

Бывших рощ угрюмы стволы.
Рек недвижные тела.
Ночь набросила подолы,
Чернотою обняла.

К Дону реки повернули,
Облака погнали вспять.
Вновь летят по ветру пули,
Бомбы падают опять.

3 октября 2915 г.

СЛАВА.

Так желаю я ли славы?
И нужна ли мне молва
За удавшиеся главы,
За хорошие слова?

Да, не чуждо мне признанье.
И почёи мне не претит.
Да и кто, построив зданье,
Вход украсить запретит?

3 июня 1965 г.
гор. Минск.