Если бы акулы стали людьми

Бертольд Брехт

«Если бы акулы стали людьми,- спросила меня маленькая любопытная девочка, - стали бы они добрыми к маленьким рыбкам?» «Любопытный вопрос ты задала, Анна. Думаю, что если бы акулы стали людьми, они бы построили в море огромные аквариумы для маленьких рыбок, в которых бы было вдоволь всякой правильной пищи, растительной и животной. Акулы бы беспокоились о том, чтобы в аквариумах всегда была свежая вода и достойное здравоохранение. Если бы какая-то рыбка повредила себе плавник, ей тут же бы сделали перевязку и другие лечебные процедуры, чтобы она напрасно не сдохла.
Чтобы рыбки не грустили в своих аквариумах, для них устраивались бы забавные представления, ибо печальная рыбка не так вкусна. 
В этих больших аквариумах были бы аквариумы поменьше, в которых рыбью молодь учили бы, как вплыть в пасть акулы правильно и без лишних хлопот для них. Да и география была бы рыбьей молоди полезна, иначе как бы она могла попасть в пасть акул, лениво разлёгшихся на лучших подводных курортах?
Но, конечно, главным в этих школах было бы нравственное воспитание подрастающего поколения. Молодь учили бы, что высший и прекраснейший удел – это радостно приносить себя в жертву своим богам и благодетелям, что они всегда должны верить акулам, особенно тогда, когда они говорят о своей заботе о светлом рыбьем будущем.
Не очень навязчиво (но и не без розог разного вида) акулы будут втолковывать, что светлого будущего можно достичь лишь прекрасным поведением и беспрекословным послушанием. При этом им следует остерегаться низменных, эгоистических, материалистических марксистских склонностей. А если такие неблаговидные склонности проявит какая-нибудь неразумная рыбка, то священный долг рыбки разумной немедленно сообщить о смутьянке ближайшей акуле.
Если бы акулы стали людьми, они бы истинно по-человечески стали вести между собой войны, чтобы захватить чужие аквариумы. Они бы учили маленьких рыбок, что между ними и рыбками других акул имеются коренные отличия. Хотя все рыбки немы, они молчат на совершенно разных языках и в силу этого они не могут и не должны понимать друг друга. Каждую рыбку, которая во время войны убила бы пару вражеских, на другом языке молчащих рыбок, награждали бы орденом из морских водорослей и званием героя, а лучших из них причисляли бы к сонму святых или даже акул.
Если бы акулы стали людьми, у них, конечно, процветало искусство. Величественные полотна изображали бы в ярких красках превосходные акульи зубы; пасти акул представляли бы замечательными парками, в которых можно вдоволь гулять и резвиться. В театрах на морском дне шли весёлые и поучительные представления о том, как рыбки в героическом восторге устремляются в акулий зев; музыка была бы столь прекрасной, что под её волшебные звуки рыбки с оркестром во главе, мечтательно убаюканные приятнейшими мыслями, вплывали бы в радушно отверстые глотки.
И появилась бы своя, новая религия, если бы акулы стали людьми. Она учила бы, что лишь в брюхе акулы начинается для рыбок истинная жизнь. Если бы акулы стали людьми, они бы не допустили никакого унижающего индивидуальность равенства и никакой презренной стайности и коллективности.
Рыбки покрупнее или посмышлёнее получили бы не только должности, но и право кормления мелюзгой: акулам приятнее кусочки покрупнее, а всякая мелюзга даже недостойна акульей пасти.  Крупные и смышлёные рыбёшки наблюдали бы за порядком среди мелюзги; они бы стали учителями, полицейскими, офицерами, строителями и наблюдателями аквариумов образцового заключения.
Короче, в море бы воцарились порядок, демократия и культура – если бы акулы стали людьми, крошка».