Орц и Айдина

Джейрах, галгаев древняя земля,               
Легендами пропитан воздух горный,
Аул Лялах. Лишь башни помнят имена
Любви ингушской гордой…

Весенний ветер майским ароматом,
Прохладным шлейфом освежил луга,
Багровый луч вечернего заката,
Вершин коснувшись, приласкал снега.

В высоких сочных травах конь пасётся,
Блестящей чёрной гривою тряся,
С пятном во лбу, звездой, подобной солнцу,
Горящим глазом в тёмный лес кося.

На бурке под чинарой дремлет воин,
Рукою клетку с птицей сторожа,
Сон горца очень чуток, беспокоен,
Ладонью стиснул рукоять ножа.

Вот пробудился он, водой охолонулся,
Особым свистом подозвал коня,
Скакун примчался, носом в руку ткнулся,
Копытами гарцуя и храпя.

Достал из клетки сизую голубку,
Записку к лапке нежно привязал,
Вскочил в седло, кинжал поправил, бурку,
Посланца выпустил и рысью поскакал.

Орц страстно полюбил Айдину,
Любовь её ему принадлежит,
Но не порвать им предрассудков паутину,
К счастливой жизни путь адатами закрыт.

Находятся их тейпы в кровной мести
Без малого, наверно, двадцать лет.
Упорно все заботятся о чести,
Стараясь нанести друг другу вред.

Давно бежать они из дома сговорились
Куда-нибудь в арабскую страну.
И этой ночью наконец решились!
Покинуть Родину, переступить черту.

Удачно звёзды к ним расположились,
Богатый куш недавно он сорвал,
Дела его с везением сложились:
Купца персидского убил и обобрал.

Отец её и братья на равнине.
Ушли они в станицу к казакам.
Подъехал Орц уверенно к теснине,
Тропинка поднималась к облакам.

Направил твёрдою рукой коня в ручей
И в думах о своих делах,
Почуял запах хлеба из печей,
Внизу увидел он аул Лялах.

Высоких древних башен очертанья,
Как будто продолжение серых скал.
Орц оценил примерно расстоянье,
Нашёл то место, что искал.

Застыл. Недолго ждать осталось.
Затих тревожный лай собак.
Легко как будто всё давалось,
Туман сгущался, словно мрак.

Вдали увидел силуэт любимой,
Навстречу ловко соскочил с коня,
Она была такою хрупкой, уязвимой.
Любовь всей жизни. Наконец она моя!

Стояли, не сводя очей друг с друга,
Он нежно её в лоб поцеловал.
Пути отрезаны, уходит вдаль дорога,
Конь с нетерпеньем рядом гарцевал!

Орц с осторожностью прекрасную горянку
Поднёс и посадил в седло.
Не мешкая покинули стоянку,
Чтоб в Грузию уйти, пока темно.

Пропажу поздно обнаружили в Лялахе,
Костёр тревоги над аулом запылал.
Айдины дядя в бурке, без папахи,
На поиски горянки поскакал.    

Протяжным, гулким эхом отражаясь,
Ночные горы выстрел разорвал,
Но панике они не поддаваясь,
Спокойным шагом покидали перевал.

Зарей багряной вспыхнули вершины,
Свободный ветер разогнал туман,
Луч солнца пробудил долины,
Сияет вечным льдом гора Башлам.

Двоих везёт конь вороной спокойно,
Опасный путь ночной они прошли,
Тропой забытою над пропастью достойно
Дорогой волчьей в Грузию вошли.

Как нить судьбы, причудливо петляя,
Навстречу ехал путник на осле.
Увидел их, и, гнев свой подавляя,
Ружьё достал и спрятался в траве.

Ограбленный, купец персидский выжил,
Издалека обидчика узнал,
К плечу кремнёвку приложил,
И выстрел над горами прозвучал.

Стрелок, конечно, был с него неважный,
Случайно цель он метко поразил,
Попал он прямо в грудь несчастной,
Айдину в сердце наповал убил.

Отчаянью мужчины нет предела,
От гнева и бессилья он дрожал,
Душа любимой в небо отлетела,
Орц зарычал и выхватил кинжал.

Одной рукой горянку обнимая,
К врагу он страшным вороном летел,
Купец бежал, на правый бок хромая,
Клинок со свистом смерти песнь пропел.

К обрыву скакуна отчаянно направил
И тучей чёрною безумно поскакал,
С конём сливаясь, руки крыльями расправил,
На дно расщелины, как камень, он упал.

Всевышнего всезримо око,
Вернулся бумеранг судьбы.
Чужое горе вышло боком,
Завет Пророка Орц забыл.

В угрюмых скалах, там, где лес дремучий,
Случилась эта страшная беда.
Гласит преданье: там родник горячий,
И в нём солёно-горькая вода.

Фото: Тимур Агиров