Признание

Ответ на мой вопрос не прозвучал.
Стояла ты, прикрыв ладонью рот.
Зато с берёзы ворон прокричал
или ворона.  Кто их разберёт?
Я понял – это знак. Ты не чиста,
как женщина любая в этом мире,
ладонью рот прикрыла неспроста,
храня слова тяжелые как гири.
А я тобой запачкаться хотел,
желал от лба до пяток замараться,
боялся я остаться не у дел,
как я боялся без тебя остаться.
Молчала ты, не зная как сказать. И я молчал.
Я понял, что ты скажешь.
Зачем угрюмый ворон прокричал,
измазав мою душу липкой сажей.
Тебя я ненавидел той душой,
любя, как любят жизнь за час до смерти.
Тебе со мною было б хорошо,
как яркой марке на пустом конверте.
Не знала ты, как мне сказать,
что я не твой, что ты чужая,
из жалости решив упаковать
слова от февраля в тональность мая.
Напрасно мучилась. Мне жалость не нужна.
Сильнее безразличья ранит  жалость.
Коль съеден хлеб, какого же рожна
мне подбирать, что на столе осталось?!
Не стал я ждать твоих лукавых слов,
ушел, чтоб больше никогда не воротиться
туда, где «боль» синоним для «любовь»,
где всё решает на березе птица.