кто живет между Лубянкой и ВДНХ?

Знаете, кто больше всего боится смерти? Старики, матери, пацифисты, приверженцы здорового образа жизни?
Нет, скажу я вам, начерта подобного, все это полная чушь.
Больше всего смерти боятся самоубийцы.
Первыми, кто прибежал бы в очередь за вечной жизнью, стали бы самоубийцы.
Их страх и отвращение перед настоящей, не искусственно-приглаженной волнами феназепама, смертью,
перед медленным осознанием того, что ты живёшь в гниющем Титанике их плоти и крови,
этот в разы гипертрофированный первобытный ужас настолько велик,
что они выбирают урезанную версию смерти,
не давая ей шанса развернуть перед ними своё представление,
уходя, как уходят с середины надоевшего фильма с заранее угаданным финалом.
И,
опустив сладенькое возмущение, вроде "не делай этого" и "все ещё наладится", можно их понять.
Я бы даже присоединилась к их нестройным рядам,
не сейчас, так лет под пятьдесят.
Однако, разделив с ними обостренную натуралистичность воображения и малоскрываемый страх перед концом,
я,
в противовес,
нахожусь под непреодолимым и столь же первобытным гнетом ещё более сильного чувства -
любопытства.

И, упаси-любой-из-нашей-богатой-мифологии,
я не считаю себя в этом уникальной.
Скорее, такая ситуация довольно типична для тех,
кто более-менее разобрался с подростковыми кризисами и начал думать.
И, о, как же повезло этим вечным детям
с их играми в любовь или войнушку,
этим милым воздушным созданиям,
думающим, что если писатель описал главного персонажа "неважно выглядящим, то он имел в виду интересную бледность,
как им повезло задержаться на предыдущем этапе навсегда.

Но, если подумать, страх смерти и любопытство - это те две рельсы,
по которым, ежесекундно сбиваясь с ровного хода,
и несётся все человечество,
как огромный поезд,
освещая тьму веков вспышками взрывов и воем многотысячного колеса смертей и рождений на один гектар.
И особенно замечательно,
как я могу проследить ход этого поезда далеко назад,
пролистывая ежегодную статистику переписи населения
и параллельно помечая в памяти,
что лихорадочно-розовый осенний закат
удивительно хорошо ложится на рваный серый дым от горящих мусорных баков у дороги, -
прямо-таки просится в стих,
особенно если зажать нос в процессе его написания.