Счёт и нечет. Главы с 11 по 18

Из сатирического романа в стихах «Коммунальные отношения»

Глава одиннадцатая
Сувениры

Обмен создал когда-то человека.
В пещере тёмной камень на копьё
Один сменил и так пошло от века:
Меняем всё – машины и жильё.
По бартеру в ходу бывало часто: 
Могли за мыло – шило предложить,
Да и теперь он чувствует прекрасно
Себя процесс – обменом всё решить!
Не исключенье – самый лучший опыт.
Традиционно ждёт передовик
Гостей под пешеходный гулкий топот
И тех, кого привозит грузовик.
Был рейс комфортней для Фомы с Ерёмой –
Их делегацию автобус к месту мчал,
Да и потом – не сенной и соломой
Хозяин знатный у себя встречал.
Хлеб-соль отведав, гости изучили
Секреты мастерства все назубок.
А на прощанье каждому вручили
Достаточно вместительный кулёк.
В нём был проспект – лощеный, многоцветный,
Каким гордиться мог рекламный мир.
Фома роптать: – Нельзя ль кулёк конфетный?
Но цикнули: – Бесплатный сувенир!
 – Ну, если так, ещё давай до пары!
Домой возьму растопку для печи.
Полгода топим. Всё же – не Канары.
К тому ж румянятся в духовке калачи!
И так повадился «охотник за бесплатным» 
Всё хапать и тащить себе в карман,
Что перестал хозяин быть халатным.
Сказал: – Хоть режьте. Трактор не отдам!
Ударника Ерёма успокоил:
–  О всех – судить негоже по «Фомам»,
Я, как другие, опыт весь усвоил,
Так что внедрять поедем по домам!
Проходит время. Опыт пригодился.
Теперь Ерёма празднует успех.
К гостей приёму он принарядился
И сувениры не забыл для всех!
И вновь Фоме кулёк достался ёмкий.
К себе понёс, хихикая в кулак:
 – Недаром разум наш ещё  потёмки,
Не пропаду, ведь сам-то не простак!
Коню дарёному смотреть нет смысла в зубы,
Какой он есть, довольствуйся и тем.
А у Фомы обратные причуды –
Знаток в установлении он цен!
Киоск открыл на рынке сувениров,
Но презентацию устроил всё же зря:
Пришло на дармовщину столько миру,
Что не осталось и инвентаря.

Глава одиннадцатая
Взаимовыручка

Всё тишь, да блажь  в селе провинциальном.
Живут как встарь: скотина, огород!
Тем лучше, кто с окладом персональным
И тем, кто пенсию получит наперёд.
Но катаклизмы, что бушуют в мире,
Доходят долгим эхом и сюда:
То террористы где-то дебоширят, 
То дорожают свет, тепло, вода!
А также санкции испортить всё готовы,
К чему привыкли в прошлые года.
Пошёл Ерёма за обувкой новой,
Да запросили столь, как никогда…
Когда товар предстал –  дороже денег
Беда, конечно, но и не – кирдык,
Потребность, ведь, свою в расход не денешь,
Коль нет того, к чему уже привык.
Фома свою густую шевелюру
Шампунем импортным до блеска доводил,
А тут предложили такую политуру,
Что чуб – клочками. Сущий стыд один.
Характер всё же русский не случайно
Понять не может недруг с разных стран,
Когда случится что-то чрезвычайно,
Всегда найдётся отповедь врагам!
Приятелей ждал город за товаром.
Автобус мчит – не бабка на метле.
А там есть выбор: не с одним амбаром
Имеют дело, как в родном селе.
Прошел Ерёма обувные точки,
Но цены в них – за голову хватись!
В таких штиблетах не пойдёшь на кочки,
Каких у них в деревне – завались!
Одно осталось – прежние опорки
Отремонтировать, носить, чтобы опять.
Купил для лака ваксы и касторки
И мыла, чтобы дратву натирать.
Зато Фоме не повезло с находкой –
Шампуни нет и вякать не моги:
То в армии – причёска под пилоткой,
А на гражданке лысым походи!
Но деньги жгут карман, коль не потратил:
Зря, что ли ездил в город из села?
Набрал Фома мешок, как будто спятил,
Того с витрин толпа, что не смела.
Обратно едут мужики понуро,
Но стон Фомы Ерёма утолил:
«Зачем шампунь? Коль есть не хуже мыло!»
И сразу две печатки подарил.
В ответ Фома из торбы с промтоваром
Достал сапожницкий отличный инструмент.
То было шило. И теперь навалом
Заказов есть тому в любой момент!

Глава двенадцатая
Коллектор

От долга и сумы не зарекайся,
Вдруг, да придется помощь попросить.
Потом лишь только честно постарайся
Кредит весь до копейки погасить.
Иначе методов придумано немало,
Советов, что как  омут на реке:
Не брать чужие деньги, как бывало,
А доставать, звенит, что в кошельке.
Сочувствует Ерема бедолагам,
Которым на ответственность «начхать!»,
Кто верит тем заманчивым бумагам,
Чью суть и в микроскоп не прочитать.
Сам «до получки» и рубля не спросит.
Пойдёт пешком, раз нету на билет.
Зато и нищему свой гривенник не бросит,
Коль это здоровяк в расцвете лет.
В такой период – «недержанья суммы»
Сидел он дома, попивал чаёк,
Закрасил, что вареньем так разумно,
Как скупердяй последний бы не мог.
А тут калитка брякнула цепочкой.
В окошко видно, что идёт сосед.
В такт марширует с радио он «точкой»,
Как будто музыки лирической уж нет.
Суровый шаг привёл того к порогу.
Переступил Фома, сжав кулаки.
На образа не покрестившись Богу,
Вдруг заявил: «Вертай, давай, долги!».
Ерёме невдомёк  такое «чудо»:
«Не занимал рубля ни у кого».
А тот опять: «Долг не вернёшь покуда,
Жить станет очень даже нелегко!».
«Так объясни, приятель, честь по чести,
Про что ведёшь столь пламенную речь?
Пока начинка не видна мне в тесте,
Того беляшика, что ты сумел испечь?».
Фома готов к такому разговору.
Достал большую «Общую тетрадь».
С листа, раскрытого без всякого разбору,
Долги Ерёмы стал перечислять.
Не сдал, сколь нужно, мол, макулатуры,
Когда был октябрятским вожаком.
А в пионерах – ржавой арматуры
Сдал меньше всех потом в металлолом.
Взнос комсомольский как-то не осилил.
Потом всё повторил и в ДОСААФ.
За то Фома суровый, как Вергилий
И грозный, как отпетый Голиаф!
«На что тебе грешки мои ребячьи?»,
В ответ Ерёма реплику подал.
«Так я – коллектор, а не хвост собачий
И  в этом важном статусе предстал!».
«Как и долги, пример возьмём из детства» –
Ему Ерема в тему возразил.
И Плохиша с сомнительным «наследством»
Он пенделем с крыльца сопроводил.

Глава тринадцатая
Акцизы

О роскоши все помнят старожилы:
Им не забыть о молодых годах,
Когда считались роскошью машины,
Меха и моль, живущая в коврах.
Про золото и говорить не нужно,
Вся «ювелирка» числилась такой.
И в очереди двигались окружно,
Серёжки жёнушке купить, чтоб дорогой.
Сей перечень не оставался догмой.
Он пополнялся тем, в чём дефицит.
Хотя не стала золотою вобла,
Что под прилавком скромненько лежит.
Но в ту же пору стройки коммунизма
И роста отпускных на роскошь цен,
Порой удешевляла вдруг Отчизна
Товар другой, что нужен был не всем.
Бесплатный не забыл Фома учебник.
Ерёма помнит бублик за пятак.
Не то, что нынче, где возьмите ценник – 
На нём все цифры взяты не за «так».
Автомобиль – не роскошь априори.
Талон не нужен, чтоб его купить.
Но разорить готов до нитки вскоре,
Едва решишь «под пробку» бак залить.
Как некогда на «роскошь» шла наценка,
Теперь акцизами обременён бензин.
Да и гараж – небеленая стенка
Подсократил походы в магазин.
Налоги на недвижимость подняли
До уровня «всерыночной» цены.
Той самой, за какую бы не стали
Её скупать ни он, ни я, ни ты!
Сидит Фома, затылок личный чешет
Над пачкой принесенных в дом квитков.
И в каждом, (коль бухгалтер нам не брешет),
«Ком снежный» неоплаченных долгов.
Ерёму этот рост дороговизны
Похожим образом до печени достал.
Особенно того, что прежде в жизни   
Он никогда не ведал и ни знал.
Ремонта капитального не видно,
Но денежку в оплату не жалей.
Чтоб было с яблочка домашнего повидло,
Свой сад водицей дорогой полей.
Ведь взыщут за: работу и насоса,
И электричество, что крутит его вал.
А также снять готовы знак вопроса,
За то, чтоб и за провод отвечал.
Обыденным всё это стало делом.
А роскошь в чём? – Ерёме не понять.
«В общении! – Фома заметил смело. –
Пока акциз не вздумают вменять!».

Глава четырнадцатая
Акция

Картошку вырастить – не фунт изюма скушать,
Тут удовольствия не встретишь и на грош:
И потом обольёшься словно лошадь, 
И выгоды особой не найдёшь.
Казалось вот он – урожай отменный!
Бери и жарь, товарищ дорогой!
Но покупатель – городской, надменный
Лишь обойдёт на рынке стороной.
Ерёма и ведёрко выбрал щедро –
Двумя руками нужно поднимать.
Не то, что котелок его  соседа,
Что стал за ту же цену предлагать.
И ведь берут! И в очередь, и в драку!
Мешок Фомы пустеет за мешком.
Хоть нанимай служебную собаку,
Чтоб вынюхала весь секрет ладом.
Разведать удалось по дружбе старой,
Без розыскных особенных затей.
Фома как бард был искренен с гитарой.
Сказал, что акцию проводит для людей!
В одном из ведер, что стоят с картошкой,
Есть для счастливчика приз ценный – золотой!
И нужно быть удачливым немножко,
Чтоб с клубнями забрать его с собой!
Маркетинга все тонкости усвоя,
Ерёма повторил его приём.
Он обручальное колечко золотое
Снял с пальца и припрятал под мешком.
Слух побежал, как струйка из-под крана.
Вдруг ладный оптовик пред ним предстал.
Картофель весь купил для ресторана
И обручальный приз себе забрал.
Торговый день клонился уж к закату,
Когда торговцы подсчитали свой барыш.
С кольца потерей всю, считай, зарплату
Ерёма слил. Остался к носу – шиш.
Фома же перстень с розовым опалом,
Что спрятать обещал на дне ведра,
Надел на палец. Лохов, мол, немало,
А драгоценность у него – одна!
Опять урок Ерёме получился.
Теперь он цену акциям познал.
Кто деньги экономить навострился,
Привыкнет, пусть, что на обман попал.
Ерёма скис: представил возвращение
Домой – без обручального кольца.
А тут по рынку слышит объявление –
Его разыскивают всюду без конца.
Был оптовик отзывчив благородно.
А похвала имела круглый счёт.
Ерёме премию вручили принародно.
Кольцо купил. Но акций – не ведёт!

Глава пятнадцатая
Фортуна

У счастья свой порядок проявления.
Вдруг и нагрянет, радость подарив.
Жаль, не всегда бывает у везения
Действительно оправданный мотив.
Ерёме на досуге не до грусти.
Есть телевизор. Вместе с ним –  каприз:
Он ни одну программу не пропустит,
В которой – обещают выдать приз!
И стоит лишь вопрос облагозвучить,
Как тут же свой включает телефон.
Старается ответ не баламутит,
Свой довод объяснит со всех сторон.
И у Фомы есть педантизм в натуре –
На букв печатных не жалеет сил.
Как алкоголику есть счастье в политуре,
Так рад и он, когда кроссворд добыл.
И вдвое  больше обретёт эмоций,
Когда в газете, объявляя Приз,
Пообещают гаджет с морем опций,
А то и более заманчивый сюрприз.
Как у Ерёмы счётчик, словно спринтер,
Все киловатты устремил в полёт,
Так и Фома не экономит свитер –
Конверт на «Почту» в холод отнесёт!
Там и случилась встреча двух соседей.
Один мобильника пополнить счет спешил.
Другой, мечтая о велосипеде,
Газеты новый номер прикупил.
Мол, в ней кроссворд с чайнвордом вперемешку
И Приз обещан, тем, кто разгадал,
А если взяться за него неспешно,
Добудешь всё, о чём давно мечтал!
Друзья расстались, гордые собою,
Не тратя времени на праздный разговор.
Ерёму телевизор ждал с игрою,
Фому – вопросов каверзных набор!
Не всякий путь предугадать возможно,
Когда б развёрткой не мерцал экран,
Да орган СМИ с подпиской каталожной
Не источал стяжательства дурман.
Вот и сошлись опять у «Почты» братцы.
Ерёма сумрачен, как стреляный патрон.
О многом он не стал распространяться.
Сказал лишь: «Телефоном разорён!».
«А мне везёт! И в этом нет сомненья!».
Фома сияет словно свет в ночи.
«Заветное прислали «Извещенье». 
Мол, выслан Приз. Приди и получи!».
Зарплату выложив, по таксе, за доставку,
Счастливчик вскрыл коробку пред собой.
А там ефрейтора погон лежал в отставке.
Фома ругнулся и пошел домой.

Глава шестнадцатая
Водомер

Когда б учёт наладили с основы,
Давно бы в коммунизме жил народ,
Сметаною доились бы коровы,
И рос на грядке с сёмгой бутерброд!
На самом деле обстоят дела иначе.
А потому: то – кризис, то – рахит.
И если кто-то с радости заплачет,
В другом конце – беда заголосит!
Всегда Ерёма уважал порядок,
Да и теперь тому не изменил:
Он овощи свои срывает с грядок,
Полив которых честно оплатил!
Водопровод, что подведён к подворью,
Имеет счётчика и стрелку и табло.
Чему учило прежде «Забугорье»
Своё внедрение уверенно нашло!
И у Фомы его не хуже счётчик.
Размером, правда, шире огород.
И сразу в транс впадёт любой учётчик
От показаний, в кассу что несёт.
И как не морщить лоб от тяжкой думы,
Когда расход  воды идёт такой,
Что станет весельчак совсем угрюмым,
Коль результат почти, что нулевой!
У ревизоров вызвало сомнение
Такая практика разбора им воды,
Пока эксперт не обналичил мнение:
«Прибор исправен! Мерит, как часы!».
А огород, Фоме принадлежащий,
Благоухал лучком и чесночком.
Стручки гороха, нет какого слаще,
Зелёным заманили свежачком!
На листьях – не росы скупая влага.
И у корней – политый чернозём!
Не ковш на это нужен, не баклага –
Артезианский целый водоём!
Хрустит хозяин и морковкой с грядки,
Как будто невдомёк ему сейчас:
Почто у ревизоров непонятки?
Расширен слишком контродлёра глаз?
Пережевав свой корнеплод румяный,
Фома на небо пальцем показал:
«Всё заливает дождик окаянный.
Уж надоел, бродяге как – вокзал!».
Но вид иной открылся за забором,
Где у соседей грядки тоже в ряд:
Дождей там не было и будет, знать, не скоро,
Как то сухие стебли говорят.
Ковшом деля, столь дорогую влагу,
По счётчику, оплаченную им,
Ерёма проверяющих ватагу
Обычным жестом ясно вразумил.
От шланга след тянулся до колонки,
Где не учитывают капли ни одной.
И в том секрет Фомы был долго тонкий,
Да вот – изобличили с головой!

Глава семнадцатая
По акции

Придуманы награды не для смеха
И приз вручают в торжестве не  зря.
Стремление быть первым, не помеха –
Для уважения, короче говоря.
Всё остальное от того зависит
В чём преуспел тщеславием томясь.
Один ждёт, рак, когда на горке свиснет,
Другой в азарте ринется и в грязь.
Не разлучаясь в детстве босоногом,
Фома с Ерёмой не могли прожить,
Чтоб змей на нитке не летал над логом,
Еще «чижа» любили приземлить.
И взрослые тогда не знали скуки.
Как вечер – собирались за столом:
Бочонки яростно в мешке месили руки
И называли выигрыш – «котлом».
Про шашки-шахматы упоминать досадно.
В колоде туз заманчивей звучал
Под шутки, что придумывали складно:
«Кто прикуп знал, тот в Сочи отдыхал!».
Но – делу время, скажут, как отрежут.
И только час – потехе прочей всей.
Так что легко определить невежу
Из игровых не вышел кто яслей.
То пирамиды соберут наличку,
Суля процент большой за каждый взнос,
Ерёма так однажды всю заначку
Во «Властелину» без возврата снёс.
Фома обман почует «верхним нюхом!».
Он в МММ рубли свои вложил,
А что потом назвали сельским лохом,
Потом довольно стойко пережил.
И всё же выгода маячит, как в тумане –
Так хочется обставить всех кругом.
Фома пошел раз – с кошельком в кармане,
Туда,  где высился их новый «Гастроном».
А там витрины – с ценником особым,
Так привлекли, забыл, что боты жмут.
Как будто мазали призыв сладчайшим мёдом:
«Сниженье цен! Бери, пока дают!».
Набрал Фома и колбаса, и кильки.
Ещё б купил, но – пусто в кошельке.
А тут спешит навстречу, как с картинки
Ерёма с сумкою не меньшею в руке.
Не «Здрасте, Вам!», а  ну хвалить удачу:
Он в городе под акцию набрал
Колбаски столько, кильки, что в придачу
В кулёк ему торговец напихал.
Сравнили цену и затылки чешут:
Дешёв товар, да кушать только  – страх!
Похожим образом так с хитростью набрешут,
Сколь ни бери, всё будешь на бобах!

Глава восемнадцатая
Должники

Известно всем, что красен платежом
Любой должок, испрошенный до срока,
Но так бывает – из мешка котом
Желает расплатиться в этом дока.
И кредиторов всяких развелось.
Иным в подметки мериться не станет
Процентщица, о коей довелось 
Читать у Достоевского в романе.
К соседям кто за солью не ходил?! 
Немало спичек так вот были взяты.
А тут Ерёма как-то попросил
Фому дать сторублёвку до зарплаты.
Не отказал тот другу своему,
Но, в духе времени – с озвученной поправкой:
Чтоб до копейки всё вернул ему
И  с обязательною банковскою ставкой.
Назавтра гвоздь в ботинке у Фомы
Держать не стал подошву, так как прежде.
К соседу босые направил он стопы,
Сапожный гвоздик получить в надежде.
Сапожницкой прилады чемодан
Крепёж хранил любой – на все размеры.
Гвоздок, что спрошен, был немедля дан,
Но не без ростовщической Химеры.
«Верну с процентами!» – Фома тряс головой,
Скорей обуть ботинок торопился.
Забил по шляпку острой стороной
И как пришёл – без спроса – удалился.
Для времени придуман эталон
Совсем не зря из Гринвича учёным.
Несокрушим у суток бастион,
Как строг рецепт изделиям копчёным.
Проходит месяц и в зарплаты  день
Ерёма сторублёвку возвращает,
Но на лицо Фомы находит тень.
Соседа к договору возвращает.
Мол, где процент за денежный заём?
За каждый день помногу набежало!
И тут одним не обойтись рублём –
Большая очень сумма прозвучала.
Опешил друг, не зная, что сказать.
С него и пеню просят по закону.
Но было и ему чем отвечать,
Тем словом верным, что как маслице к батону.
«Снимай ботинки, – строго говорит.
– Иль гвоздь забыл, как забивал в подошву?!
Коль не вернёшь, то больше набежит –
Штаны отдашь и свой пиджак роскошный!».
Фома слова назад свои забрал.
Я, дескать, пошутил на счёт процентов.
Но с той поры, чего б он, ни давал, 
О ставке не приводит аргументов.