Баллада об оловянном солдатике

Пахла черной смородиной
и немного лавандой
моя сладкая родина
за горбатым диваном.
Я, вояка отчаянный,
лихо шашкой орудовал,
даже носик от чайника
превращая в оружие.
У меня была армия,
чудо воинской выправки -
оловянный солдатик
андерсеновской выплавки.
Мы бросались в атаку
на мальчишек из дома,
и любая ватага
нам сдавалась без боя.
Жажда битв бередила
наши сны до рассвета,
только опередило
нас июньское лето.
В щелях, наскоро взрытых,
вместе мы засыпали,
и июльские взрывы
нас землей засыпали.
Трупы, вмерзшие в лед,
плыли из-под Можайска.
Я солдата берег.
Он кричал мне: "Мужайся!"
Выли бабы навзрыд.
Ночь качалась над бойней.
Детство рвалось, как взрыв,
осыпая нас болью.
Мы не сдались, мы вынесли,
в небе снова светало,
мы с солдатиком выросли
под металл Левитана.
И когда ночь Победы
заметалась над нами,
я солдатика спрятал,
завернув его в знамя.
Но опять мучат сны
пацанов до рассвета,
во дворе пацаны
машут шашками слепо.
И лежит мой солдатик,
предводитель игрушек,
словно некий создатель
пулеметов и пушек.
С чувством чуть ли не ужаса
берегу я наследство
беззаботного мужества
предвоенного детства.
1961 г.