Главред задумчиво глядела
в дочурки школьную тетрадь.
О пользе няшности для дела
был повод вслух порассуждать.
Но тут нахлынули потоком
былые нежные года.
И в избиении жестоком
отпала дочери нужда.
На час вернувшись в детство словно,
блаженно млея и кряхтя,
узнала вдруг Настасья Львовна
себя в каракулях дитя.
И покраснев лицом овала,
она себе призналась в том,
что так же в школе рисовала.
И даже чуточку потом -
на первом курсе универа
в конспектах - море и людей.
Её застала мама Вера
и била связкой бигудей.
Обида с болями чертовски
тогда шипы свои сплели.
Так в Насте помер Айвазовский,
а с ним Пикассо и Дали.
Но подсобравшись с духом вскоре,
рывком поджала Львовна пресс.
И в ней очнулась Монтессори.
И в ней Макаренко воскрес.
И всё пошло, как было ране
в седую бабушкину старь.
И дочь рыдать уселась в ванне,
а на щеке горел букварь.
Главред задумчиво
© Copyright: Ванька Бездомный, 2017
Свидетельство о публикации №117082604096
Свидетельство о публикации №117082604096
Рецензии