Путешествие в Иерусалим

Собрался он на берег дальний,
Сложил в дорожный чемодан
Две майки, парочку сандалий,
Зачем ему в дороге хлам
Одежд, что тянет руки нам,
Поставил он перед дорогой
Свечу иконе чудотворной,
Чтоб освещала и хранила
Его вплоть до Иерусалима,
До той земли обетованной,
Где будет гостем он незваным,
Склонит главу у Вифлеема,
Мёртвых морей подружит с пеной,
И там он будет ведь сегодня
У Гроба каяться Господня...
В легенду был он верить рад,
Оливы, Гефсиманский сад,
Застали Тайную Вечерю,
Спасителю в глаза смотрели,
Гора Сион иль просто холм
В мир — силуэтами окон,
Той Тайной Горницы подарок
В готическом изломе арок.
Через Дамасские ворота
Паломником с толпой народа,
Солоноватый привкус моря,
Он слышит шум его прибоя,
Дорогой скорби до Голгофы
Смотрел он на босые ноги,
И каждый шаг здесь был измерен,
Must-see! Он в господа поверил.
Останки храма Соломона,
Стеною Плача, чей-то боли,
Молитв, надежд и вожделений,
Просьб, разрешения сомнений.
Я буду там уже сегодня
У Гроба каяться Господня
И на могилах Акелдамы
Со всеми, может быть, и с вами...
И плакал он, стальная птица
Его несла в Иерусалим,
Что может с ним уже случиться?
Оставим мы его, бог с ним...



Глава 2. У стены Плача


Он встал и приложил ко лбу
Её обтёсанные камни,
И шёпотом исповедальням
Молился, тихо говорил
Сквозь слёзы, ставь ему в вину,
Расплатой за весёлость нрава,
Он просит у небес покой
И утешение, о, главы,
Утратив веру в божью кару,
Как превозмочь иль пренебречь,
И вынести и друга месть,
Неверного судейства право.
Но есть кровавая десница,
И божий суд, и перст судьбы,
Его златая колесница
Жжёт за спиною все мосты.
Молясь, стеная, просит время,
Но неминуемо... И семя
Бросает острое перо,
Стальным кинжалом рушит темя,
С высот молве на остриё.
Господь не собирает вече...
 - Казнить! - правитель восклицает,
Толпу рабов он  презирает,
Воров казнит закона меч?
И жизнь охватывает страх,
Провидец или пьяный Вакх?
Мигрень пульсирует и скачет
В глазах его, как яркий мячик...
 - Распять, - градоначальник скор,
Нетерпелив и равнодушен,
Сказать, что он совсем бездушен,
Как небесам послать укор
В измене ветреной погоды
На дождь и слякоть,
Рекам с гор, несущим
На наш дол упадок...
Не видеть бы его лица
И равнодушие конца,
Как краток путь на эшафот,
И как высок его кивот,
И крест, распятие творящий,
Мне жаль, что не животворящий.
И праздный день, и семь пядей
Потратить не на что, отрада
На эшафот водить людей,
Злорадствуя ли мукам ада?

Куда спешили, право, мы
На берега седой Невы,
Которая была одета
В кольцо гранитного браслета.

На площади Дворцовой в мир
Воздел Архангел Михаил,
Десницу, крест «Сим победим»,
И город ангелом храним.


Глава 3. Дорога Скорби.


Похоронив свою жену,
В любом краю, как третий лишний,
Как плугом - борозду одну,
И говорил - любите ближних.
Смотрел на запад и восток,
Не обивал чужих порогов,
Не чувствуя усталость ног,
Он шёл, а впереди — дорога.
Страдал и думал, был и помнил,
Шёл по камням Дорогой Скорби,
Дышал и плакал, серый, бледный,
Богатый или очень бедный.
А камни видели немало
Паломников, их босых ног,
Душой страдали и мечтали,
Надежда у могил живёт.
Через Дамасские ворота
Душа влачила, та — не та,
Была она грешна, чиста?
Всех бог простит, всё — суета?..
Выстукивали пятки дроби,
Чечётки, степы, в переходах
Смычком водил по стёртым струнам,
Алкал и спал в песчаных дюнах,
Дышал, но не просил «помилуй»,
Терпел, страдал, душой покинут,
Был хладным телом на Голгофе,
На парашюте резал стропы,
И уходил, земля держала,
Страданием его пытала..


Глава 4. Море.


Когда под парусной регатой
Волна кипела и шумела,
Он правил парус до заката
Рукою твёрдой и умелой.
Волна развеет прах сомнений,
Как в юности ступить боялся
На челн небесных откровений,
В неверной рифме оступался.
Тонул в пучине слов и смысла,
И всё куда-то торопился.
И сединою убелён,
О море, шум и грохот волн,
Твой горизонт далёк и близок,
Продлится синей кромкой мыса.
О сила волн, о воля волн,
Штормами разбивала камни,
И корабли брала в полон,
На дно, историй много давних.
Ржавеет остов кораблей,
И где «Сеньора де Аточа»?
На кладбище чужих морей,
Сокровища вода источит.
Играет серебром волна,
И шлейфом тянется до дна,
Как бликами змеиной кожи,
Но там вдали оно всё строже,
И гуще краски и синее,
Как в бесконечности хорея,
Не описать красоты моря,
И шум волны, бегущей вольно,
И стаи мне кричащих чаек,
И бухты стрельчатостью арок
Разрежут берег, и на мысе
Крещендо волнами допишут.
И не сыграть мне нот волны,
Журчанья медленные звуки,
Как арфа звучная, полны
Гармонией любви, разлуки.
Не передать рифмой стиха
Красот необозримой дали,
И летописцы все века
Лазурью штиля восторгались,
Как шёлк, нежна его волна,
Песок прибрежный мягче пуха,
И тихо шепчет тишина,
Поёт волна, лаская ухо.

Глава 5. Елена.


Там за небесными вратами
Трубил Архангел Михаил,
Елена в отпуск вечерами
В путь паковала чемоданы.
Шагает где-то часовой,
И эхо гулкой мостовой...
А там за розовой грядой
Туман стелился золотой,
Бежали реки под крылом,
И города, и день за днём.
В подвалах душ смеялся Вакх,
Стремился мир измерить шаг,
А жизнь почти без перемен,
И кровь бежит рекою вен,
И в ночь разводятся мосты,
Молитвы к небу так просты,
Во мраке жизни наугад
Дорогой скорби через ад,
И над Невой завис туман,
Как всепрощающий обман...

Витиеватый слог Востока,
Прочтёт ли глаз, поймёт ли око,
Туда показывает палец
Хранитель-херувим и агнец.
Елена, милая лицом,
Со светло-карими глазами,
Жизнь - только свадьба и альбом,
Кто виноват? Наверно, сами...
Он был игрок валютных бирж,
В игре азартен, и убог,
В желаньях мелок, духом нищ,
На Форексе же был, как бог.
Игра, которой нет конца,
«Пипсовки» режет арбалет,
И «скальпинг» ведь острей ножа,
И «стопы» сносит ему век.
На мир смотрел он в монитор,
Не видел свет в её  глазах,
«Быки-медведи» - весь задор,
Актив в портфелях на паях.

Там на земле обетованной
Она стояла с веткой пальмы
Первопрестольному Давиду,
Приветствуя Христа-мессию.
Прекрасна жизнь, под небесами
Есть души родственны сердцами,
Воспрянет день, как ото сна,
И в мир придёт её весна.
Земля Давидова престола,
Мудра, как притчи Соломона,
Солоноватый привкус моря,
Я слышу шум его прибоя.


 Эпилог. Храм Гроба Господня.
         Мечеть Купол Скалы.

 - Ты, боже, мне прости
Черновики, ошибки дней
Во всепрощении Христа,
Первопрестольного Давида и отца.
И в вознесении пророка Магомета,
Ты не оставь мои молитвы без ответа

Смотрел и он на небо, весь,
Как изумрудом светит лес,
Держась за грудь, вдохнул глоток,
Запомнил неба лоскуток,
Чуть розоватый на заре,
И меркнул свет на алтаре...
2017.08.26.

История жизни одного человека, который просидел почти всю жизнь в сталинских лагерях, работал в Ленинграде дворником, но по образованию был журналистом, поэтом и музыкантом, поехал в Иерусалим, где встретил любовь всей своей жизни, но на очередной экскурсии в Храме Гроба Господня неожиданно умер, женщина, которую он встретил кремировала его и прах привезла в Ленинград, похоронила в колумбарии на родине.