Грабарь

Уж марта колея заполнена водой...

На потемневшей горке ледяной

стоит белым-бела лишь голова дракона, -

Киношники забыли впопыхах:

издалека смотреть - ну просто "ах",

Честь и хвала умельцам-бутафорам!


Седмица лишь Великого Поста.

Ещё закрыты Царские Врата,

и полумрак в Покровском гулком храме.

Пойдёшь поставить свечку на канун,

слезу с неё нечаянно смахнув, -

решаешь позвонить сегодня маме.


Ведёт под руку старый армянин

родное чадо. Перерослый сын

давно в усах и на голову выше.

Одно лицо, походка и судьба,

и падают бессвязные слова

не хуже, чем капель долдонит с крыши.


Вот лыжник по бутылочному льду,

скорее по любви, а не за мзду,

что твой Мизгирь скользит коньковым ходом.

Растаяла Снегурка поутру,

и он ,за кругом нарезая круг,

того гляди в сердцах уйдёт под воду.


Над Мостовою башней шум и гам.

На гульбище расселись по углам

и дружно свадьбу празднуют вороны.

Всё также, как и триста лет назад,

когда здесь был цветущий остров-сад,

но нет моста, как нет на ней иконы.


Прошита даль останкинской иглой -

бетонною винтажною стрелой

иль компаса чудовищною стрелкой,

которая, как в жизни не вертись, -

на север гнёт, указывает ввысь

и на хрущёбу с люлькой-маломеркой.


Спеши, весна, уж мочи нет терпеть!

И так покрыта больше чем на треть

вся наша дичь лежалыми снегами.

Пусть марта облетает календарь,

потоком вешним радует Грабарь

и первыми неловкими цветами.