Бахчи сарайчик

Построить, чёль, сарайчик на бахче?
Купить шесть соток, унавозить землю,
Огурчики посеять, и вапче...
Предусмотреть для Гюльчетаи келью,

Водопровод сварганить. Не фонтан,
А всё-ж таки, помыться да побриться…
Нет, не затем, чтоб привыкать к землице.
Осточертела вонь и суета,

Чужое безразличье городов,
Железа и бетона жёсткий холод
И пустота толпы. Всё, я готов
Взять в руки серп и маленький, но – молот,

Мотыгу, да лопату, да соху.
Живые к солнцу тянутся растенья.
Вот яблоки завяжутся. К греху?
Не верится: пречистое цветенье

Засыплет заневестившийся сад
Животворящим ароматным снегом.
А вы готовы к радостным побегам?
Я – на бахчу, в сарай, сбежать бы рад…

Конечно, это не совсем бахча,
Но будут здесь и кабачки, и лечо,
И маленький гарем, где Гюльчетай
Откроет мне лицо своё навстречу...


Восточное

Зульфия туда же – прячет личико.
В грудь мою дубасят кулачки…
Доступ к сердцу – пуговки на лифчике,
Петельки, железные крючки.

Пальцы – как сосиски… Трудно справиться
С нетерпеньем. Да не укушу!
Тпру-у! Постой, постой, моя красавица!
Ох, с тобой я точно согрешу!

Помнятся мне девки деревенские.
Сарафан просторный, сена стог…
Тульские, рязанские, тюменские.
Тута - дело тонкое! – Восток!

Чувства и желания, иддриттвою,
Спрятаны надёжно в паранджу.
Долго вас ещё перевоспитывать?
Я ж ничё, я ж токо погляжу!


Неведомое домовое

Из картонных коробок я выстроил дом.
И поставил по центру резную кроватку.
Повернись, мой домишко, ко мне передОм!
Захожу. Кто-то спал на кроватке так сладко…

Кто забрался незваный, неведомый, вдруг
В дом, на кухне ел кашу и стрескал все сушки?
Кто слупил колбасы сыровяленой круг
И запил киселём из ляминевой кружки?

Кто глядел на мои заводные часы,
Кто сидел у окошка, подпёршись рукою?
Кто меня ожидал? Чей-то лифчик, трусы…
Отзовись! Покажись! Чё, в натуре такое?!

Нет ответа. Почудилось. Лампа в кругу.
Дождь слепой и застенчивый шарит по стёклам,
Будто просит убежища. Чем помогу
Я ему? – Вот и хижина напрочь размокла…


Печальное

Летний пляж. Рябит от юных тел       
у меня в глазах, уже не юных.
Я тут пару девок присмотрел,
вот лежу и подбираю слюни.
Небо, море, чайки и песок…
надо же такому приключиться:
в глубине семейников-трусов
полупусто, как в пакете чипсов.
Нету в этой полу пустоте
места даже маленькой надежде.
Никакой реакции. Не те
нынче девки, что водились прежде!

***
Я гляжу сквозь дырочку в заборе.
Микрокраб на лучике висит.   
На песке лежит, балдея, море,       
Чёрное, но синее на вид.

А вокруг валяется ботинок.
Пары нет.  Украли навсегда.
Из песка построена плотина,
Но не очень сдержанна вода. 

Солона  на вкус, мокра на ощупь,
Словно кровь. Есть явное  родство.    
Чей-то след босой волна полощет, 
Хочет смыть. Чтоб не было его.

В море парус – тряпочка и палка.
Множество воды, а в горле – сушь.
Шепчутся ракушки. Эх, как жалко:
В дырку не пролезешь, словно уж.


Пустое

«Ты не грусти, что я сильно тревожусь.»*
Ты не тревожься, что сильно грущу.
Ежели снасти забросить, то, может,
Вынем из речки хоть парочку щук,
Станем на печке лежать, как Емели…
Щей захотелось?  – У щуки спроси.
Щей мы ещё не хлебали в постели.
Будут спокойно дремать караси   
В омутах мирно струящихся речек,
А вечерами перловку клевать…
Рыба – клевать?   Да ведь ей, вроде, нечем?
Будет молоть языком! Жернова
Мельницы трутся о зёрна ржаные
И превращаются зёрна в муку.
Неутешительно? Вот ведь. Иные
Каждое лыко вставляют в строку…
Тянется время, как жвачка, густое,
Переживается время с трудом
О времена! Из пустого в пустое.
Ну-ка, плесните нам виски со льдом!

*строчка из стихотворения Е. Виноградовой