Фатум чаячьего пера

на спине у ревущего тысячей волн океана
засыпает перо улетевшей навечно чайки.

ей кричали, что она не годна для полётов,
но она улетела.
перо на волнах качалось.

ей кричали, что найдётся кто-то другой,
что найдётся кто-то другой, улетит за неё,
ведь она слаба и совсем юна.
она не стала ждать.

зачем ждать сильного, если можно и самому
попробовать на вкус воздух далёких стран?

если можно самому лететь, надеясь,
что долетишь до горизонта.

всего можно добиться самому.

и чайка это знала.

а перо оставалось лежать на воде,
потерявшись в рою морской пены.

оно было ничьим, отрешённым,
вне своего крыла своей птицы.

вырванное перо нельзя вставить назад,
а скоро оно совсем намокнет, отяжелеет и пойдёт ко дну.

и перо это знало.

чуть ближе к перу и чуть дальше от чайки, под ними,
бесконечно бурлил и ёрзал океан.

он казался себе каким-то конкретным океаном,
но он был всеобщ на всей Земле, а может и где-то ещё.

океан был всеобщ, а значит и на всей Земле,
а может и гдё-то ещё,
был тот же воздух,
расстеленный над океаном.
и не было никаких далёких стран.

океанское чрево поглотило множество земель,
а может и чего-то ещё,
людей, птиц, животных и машин,
а поглотит ещё больше.

и океан знал это.

а на суше жили люди. жили в странах далёких и не далёких.
жили, веря в то, что знают людей, птиц, животных и машин,
хотя и не было никаких стран,

а всё рано или поздно будет поглощено океаном.

и люди не знали этого.