Палач номер один Юровский в кино и жизни

ПЛОХО СПИТСЯ  ПАЛАЧАМ  ФЕНОМЕН ЮРОВСКОГО

Позволю извинить себе убогость мыслей ваших чёрных,
Но не могу простить нечищеный наган,
Того, что в смертный час мой вы стоите не по форме,
Небритость ваших щёк и этот жуткий перегар.

А.Розенбаум

На то он и 17 год, пусть и сто лет спустя, чтобы вспомнить не только расстрелянных поэтов, адмиралов, четырех великих княжон, но и их палачей. А почему о них нужно скромно молчать?

О Матильде говорить нам буквально запрещают  бывшая прокуроша и оскорбленные верующие, но о палачах говорить можно, насколько я понимаю. Правда, они перестали быть теми героями, которыми их  пытались сделать наши поэты, помните «И комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной».

Наверное, таких похорон и врагу не пожелаешь, чтобы те самые комиссары во главе в железным Феликсом и господином Юровским нас хоронили, не получается того эффекта, которого хотели достичь в своих творениях поэты, но и забыть о них тоже тяжеловато.

Это уже значительно позднее напишет про  нечищеный наган, жуткий перегар знаменитый бард, и от всего, что писалось  до этого не останется и следа

Земля вас не возьмёт и море вас не примет...
Да, можно научиться убивать врагов...
Но верьте мне, тысячелетие отринет
Тех, кто решился разменять его на год.

Пророческими оказались слова  адмирала в этом романсе, не только тысячелетие, но уже и новое столетие их отринуло. Говорят, адмирал сам командовал своим  расстрелом, потому что не было никого старше его по званию, а того звания как комиссар он в упор замечать и признавать не хотел.

 Говорят, что историю пишут победители, но у нас не  получилось и этого, ее  писали расстрелянные и побежденные не случайно.

Ну какому нормальному человеку придет в голову проявлять хоть какие-то симпатии к тем, кто расстреливал адмиралов и поэтов, подло, тайно, без суда и следствия.

Они надеялись, что потом все перепишут на свой лад, но  в запоях и сумасшествии  своем ничего  написать так и не смогли, а революция пожирала своих детей и творцов. Только ведь это было еще и время, когда живые завидовали мертвым, потому что смерть для них вовсе не самое страшное наказание.

Но одно дело расстреливать поэтов и адмиралов, врагов революции явных или тайных, а каково было убивать невинных детей, стариков, среди которых оказались и  четыре великих княжны никак и ни в чем уж точно не виноватых? Каких чудовищем должен был оказаться господин Юровский и его команда, которому это и выпало исполнять.

Не побоюсь назвать  этого типа палачом номер один, потому что вряд ли кому-то выпала еще такая  доля – убивать юных девушек. И как тут можно было оправдаться, какими интересами, какими идеалами. Он прекрасно понимал, что нет и не может быть оправдания.

Но личность этого злодея так и осталась бы в тени, если бы К.Шахназаров не стал снимать своего «Цареубийцу», пригласив на эту роль  гениального англичанина.

Сразу возникли вопросы, что мол, не нашлось русских актеров, которые могли бы убедительно сыграть палача такого масштаба? Думаю, дело совсем  не в том, что наши актеры хуже. Но вольно или невольно  режиссер хотел придать ему больше романтики, мистики, трагизма. Ну может быть потому, что школа палачей у англичан самая древняя и интересная и многослойная, кого только они не казнили, а наши бездушны, непонятны, жестоки, они заглушали все свои чувства бесконечными  попойками, они просто железные, а потому бесчеловечны. Как там написал один из поэтов того времени «Гвозди бы делать из этих людей, крепче бы не было в мире гвоздей». А снимать фильм про гвозди было не очень интересно талантливому человеку, ему нужны были страсти и страдания. Не потому ли  на роль императора был приглашен О.Янковский, тонкий, гениальный, неповторимый, а на роль достойного его соперника именно Макдауэл  - и дуэт оказался на невероятной высоте.

Но мне хотелось взглянуть ни на киношного, а на настоящего Юровского, человека с железным взглядом, в котором нет никаких чувств, может ли камень что-то чувствовать? У него было трое детей, оказывается, врагу не пожелаешь такого отца, и умер он в 38  от язвы, вероятно переживая страшные страдания, но ни грамма ни жаль, любые муки для него –мало, если вспомнить, как убивали 4-х девушек, которые никому не причинили зла.

Мы знаем, что Ольга повторяла строки стихотворения о том, что нужно молиться кротко за врагов и палачей. Надеюсь, что за него никто и никогда не молился и молиться не станет, ну потому что таким нет прощения.  Или беспощадные к Матильде верующие все-таки будут кротко молиться за палача?

На голубом экране гениальный англичанин  как Понтий Пилат с Иешуа беседует с врачом, который напоминает ему  расстрелянного императора, и тот убеждается в том, что этот человек не по книжкам знает о том, что случилось тогда. Но это фантазии все киношные, ни о чем они не сожалели, не раскаивались, у камня не может быть сердца и совести – только неоправданная жестокость. Вот и получается, что у англичан даже палачи цивильные, а у нас дикие и бездушные, о таких и фильмы =то снимать не очень хочется…

Пытался в свое время ведь о них написать  М.Светлов, и плохо у него получилось, по форме хорошо, а по содержанию ужасно, помните «Пирушку»

Пей, товарищ Орлов,
Председатель Чека.
Пусть нахмурилось небо
Тревогу тая,-
Эти звезды разбиты
Ударом штыка,
Эта ночь беспощадна,
Как подпись твоя.

Эти палачи  пьянствуют ночи напролет и рассказывают о своих невероятных подвигах, которые иначе, как преступлениями и не назовешь. Самыми кровами и ужасными  преступлениями в истории, вот и у Светлова читаем:

Как мосты и заставы
Окутывал дым
Полыхающих
Красногвардейских костров,
Как без хлеба сидел,
Как страдал без воды
Разоруженный
Полк юнкеров...

О расстрелянных юнкерах поэт написать смог, ну хотя бы намекнуть на то. Что это было. Об этом же и у А.Вертинского «Я должен это сказать», а вот о четырех светлых и прекрасных девушках, расстрелянных Юровским ни тот, ни другой напомнить не смогли, наверное, потому что это преступление за пределами добра и зла вообще. Как о таком напишешь? И кем тогда предстанут эти самые комиссары, которые нас к счастью волоком тащили?

Мне просто интересно сегодня, загибаясь от язвы в 1938, он еще злодействовал три десятка лет, помнил  ли он, как убивали  великих княжон эти палачи во главе с ним. Наступило ли хоть какое-то раскаяние или оправдать можно и это тоже?

Юровскому девочки  светлые снятся,
Палач не забудет их нежные лица.
И в айсберг души вмерзла цифра 17,
Напиться до чертиков, чтобы забыться.
И видит он дочь в эту ночь, и рыдает,
Над горькой судьбою несчастной девицы,
Юровскому снится старуха седая,
-Оставь меня, -просит. Он СМЕРТИ боится.

Они не боялись за миг до рассвета,
Они улыбались, не зная о главном,
И только палач затеряется где-то,
За все он ответит, и сгинет бесславно.
Не жаль, за его ли нам душу молиться,
Пусть молятся снова там Ольга с Татьяной,
Ему бы напиться, ему бы забыться,
Да поздно, мерзавец, а может быть рано.

Все хочется там за себя оправдаться,
Приказы, вожди, ничего не спасает,
Прекрасные девочки Ироду сняться.
И снова Антихрист   о жизни вздыхает.
Смеется в лучах предрассветных Мария,
Она-то его в этот миг пожалеет,
Но страшные сны палача заморили,
Он больше не знает, он больше не верит…

Чувства верующих оскорбляет великая, но греховная любовь императора, тогда еще цесаревича, а вот к такому насилию, к таким ужасам они относятся  как-то спокойно, по-моему. Насилие не вызывает таких  чувств, такого протеста, не потому ли палачи у нас в почете и нам надо молиться кротко за них. Не знаю, как вы, но я лично молиться не собиралась, пусть их Пекло будет вечным, надо отвечать за злодеяния. А на роль палача, чтобы хоть как-то его облагородить и сделать интересной, приглашают английского актера, наверное, он не так страшен, как реальный Юровский…

И снова обращаемся к слабой попытке М.Светлова оправдать их хоть как-то, но ведь что получается, хотел написать одно, а получилось то, что получилось – пьяные, безумные, бессердечные, и строчит пулемет по пустому миру, где никого в живых не осталось

Льется полночь в окно,
Льется песня с вином,
И, десятую рюмку
Беря на прицел,
О веселой теплушке,
О пути боевом
Заместитель заведующего
Запел.

Он чуть-чуть захмелел -
Командир в пиджаке:
Потолком, подоконником
Тучи плывут,
Не чернила, а кровь
Запеклась на штыке,
Пулемет застучал -
Боевой «ундервуд»...

Но на фоне всех этих бесчисленных смертей поднимается тень  господина Юровского  и  легкие тени четырех великих княжнон, как  вечный свет и вечная тьма. Вряд ли там им встретиться на Лунной дорожке, потому что нельзя беседовать со слепо-глухо-немым извергом. Ну может быть с английским актером, который сыграл его роль великолепно, можно поговорить о чем-то…

Помню разговор с одним из коммисаров Иваном Михайловичем Аллелуевым, тогда уже дряхлым, прикованным к кровати стариком, он с жаром утверждал, что императора расстреляли правильно, и тогда я спросила:
-А четверех княжон.

Он яростно взглянул на меня и буркнул:
-Их, пожалуй,  не надо было убивать, но черт его знает. Но я их не убивал...Это Юровский...
Так я в первый раз услышала фамилию палача номер один.
Больше мы с ним никогда об этом не говорили....