Глава 1. Разговор пойдёт о Счастье

Глава 1. Разговор пойдёт о Счастье…

Начнём с самого трудного. А может быть с самого лёгкого? Ведь главное – определиться в терминологии. Вспоминаю, как мне было дико учиться на первом курсе радиофака – во всех учебниках, которые нам выдали, несколько самых первых страниц было посвящено определениям. Что такое точка, что такое прямая, что такое множество и так далее. Все лекции по любому предмету также начинались с определений. Сначала  мне было странно – думалось: «Неужели надо начинать с точки и прямой? Неужели никто не знает, что это?» – а потом наоборот – было дико разговаривать с кем-либо, не определившись в терминологии.
Как, например, разговаривать с человеком о любви, если не выяснить, что он подразумевает под этим словом?
Так же трудно разговаривать с человеком о счастье, если не знаешь, что такое счастье для него. А если у вас с этим человеком диаметрально противоположные понятия счастья, то тогда и не о чем говорить – предмета разговора как такового нет, и время будет потрачено зря.
Поэтому, как во всех учебниках по математическому анализу и физике, аналитической геометрии и математической физике, начнём с определений. (Зато я сразу очерчу тот круг вопросов, о которых я хочу говорить на этих страницах, и тот, кому это будет неинтересно, может сразу захлопнуть книгу и не тратить время на её чтение.)
В детстве мне очень нравилось определение счастья у Аркадия Гайдара (я, кстати, училась в школе его имени – раньше ведь все школы носили имена пионеров-героев, писателей и других интересных людей, на которых надо было походить, наверное…). Это определение я вычитала из его повести «Чук и Гек». Помните?
«Что такое счастье -  это каждый понимал по-своему.  Но  все вместе люди знали и  понимали,  что надо честно жить,  много трудиться и крепко любить и беречь эту огромную счастливую землю, которая зовется Советской страной.»
В этом определении задействовано три фактора – честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь родную землю. Как мало и как много одновременно. Хочется заметить, что в этом определении счастья нет любви в самом узком её смысле – любви к мужчине, или женщине. И это ой, как неспроста, я думаю. Впрочем, позже дойдём и до этого.
Начнём определяться в терминологии с первого.
Итак, честно жить. Это как? Конечно, я понимаю это не просто как «не брать чужое», «не воровать». Для меня смысл этой фразы намного глубже. Жить  честно – это жить в согласии с самим собой. А для того, чтобы жить в согласии с собой, надо себя очень хорошо знать. Надо знать, что ты можешь делать, а что нет. Надо знать, что  такое хорошо, а что такое плохо. Надо знать, что ты любишь делать, а что не очень. Вот как много надо знать!
И тогда ты будешь жить честно.
Если ты, например, знаешь, что ты очень хорошо поёшь, у тебя красивый голос, и ты получаешь удовольствие от пения, то будет нечестно жить, не делая это по жизни. Не честно будет, послушав родителей, пойти в институт, получить обыкновенную профессию и пойти работать потом на завод или в школу, или в больницу – смотря, куда тебя уговорят идти «заботливые» родители. Будет нечестно послушаться родителей, заглушить в себе зов сердца, не слышать крик своей души.
Дальше разберём, что значит для меня много трудиться. Много трудиться это не значит работать с утра до ночи за деньги, зарабатывать очень много денег, чтобы потом копить их на что-то или тратить на всякие безделушки, или на очень нужные вещи.
Много трудиться для меня – это значит достичь совершенства в своём выбранном деле. Именно в деле своей жизни, а не в профессии. Дело своей жизни  - оно ведь никак не соотносится с профессией. Нас ведь как учат в школе и говорят родители? Учись хорошенько, потом после школы поступай в институт, закончишь – у тебя будет профессия, потом будешь ходить на работу, получать зарплату, содержать семью, воспитывать детей, потом выйдешь на пенсию и будешь получать пенсию.
Эта картинка  с детства не укладывалась у меня в голове. Впрочем, надо отдать должное моим родителям – они никогда и не говорили такой ерунды  о моём будущем. И если я и пошла на радиофак, то вовсе не за тем, чтобы получить инженерную профессию и придти работать на радиозавод, который был в нашем городе. Я пошла туда из-за кафедры радиоастрономии и физики космоса, которая была там в свое время. Просто пошла затем, чтобы узнать больше о звёздах и планетах, о космосе, о галактиках и  вселенных. С самого детства у меня дух захватывало от одного только вида чёрного бархатного неба, усеянного маленькими точками-звёздами… Казалось, ещё мгновение, и я услышу шёпот звёзд, позывные инопланетной жизни… И ещё было потрясающее ощущение всемогущества и бессмертия. И была мечта – познать тайны Вселенной, узнать, как устроен мир и какое место в нём занимаю я. 
Я сама тогда не знала, как может реализоваться моя мечта – смотреть на звёзды, мечтать, думать, размышлять, искать ответы на вопросы и находить их. Но, тем не менее, смело пошла  узнавать новое и неизведанное мной ранее в университет.
Теперь-то я знаю, как реализовывается моя мечта… но ведь такой профессии нет – мечтатель. Нет такой профессии – мудрец. Нет такой профессии – помощник людям… но именно такие «профессии» притягивали меня ещё с детства.
А началось всё совсем с детства.
Как-то шли мы с мамой домой от бабушки, шли тёмной улицей, ночью и небо было звёздное-звёздное.
-Смотри – вон Большая медведица, а вон там Малая, - смотри – там семь звёзд и ковш и там – семь звёзд и ковш, - показала мне мама.
Но я, как ни силилась, не могла понять где там медведица с медвежонком и как там они ходят по небу – ведь небо – это воздух и какие медведи там могут быть? А тем более ковши. Так и не увидела я тогда медведицу. Только позже, много позже.
И  с пением как-то не получилось. Все девочки в детстве, наверное, хотят быть артистками и певицами. Не миновала эта участь и меня. Насчёт артистки – такого, конечно, не помню, а вот насчёт певицы – это хотела безумно. Как все девочки моего времени, которые мечтали стать певицами, я брала скакалку, и , воображая, что у меня в руках микрофон – пела песни. И дома, и на улице.
Помню такой разговор с отцом из детства.
-Ты у нас певицей никак хочешь стать?
-Ага.
-А какие песни ты будешь петь?
-Весёлые, конечно!
-Но ведь людям не всегда весело. У них бывает, что случаются и беды, и горе бывает. Надо всякие песни уметь петь.
-А я буду их веселить, даже если горе. Они послушают песню и успокоятся.
-К сожалению, так не всегда бывает….
Тут я впервые задумалась о том, что то, что я буду делать, должно нравится не только мне, но и другим людям. Потому что я вообще-то это делаю для них, а не для себя.
Вот такая дилемма встала передо мной  уже лет в пять. С одной стороны, я хотела делать то, что хочется мне, делать то, что я люблю, и хочу, чтобы у меня это получалось очень хорошо, а с другой стороны – это моё «делание» должно ещё быть нужное людям. Совместить это – самое трудное, наверное. Так мне казалось в том далёком детстве.
Конечно, певицей я не стала. Как-то сразу пыл мой был охлаждён, и я перестала петь. Но  не совсем. В школе на уроках пения я пела. И пела громко и неумело. За такое пение мне всё равно ставили пятёрки (я ведь всегда была круглой отличницей), но я сама чувствовала, что пение моё нравится только мне.
Хотя было несколько песен, которые просили часто спеть подружки. Это были «Крейсер Аврора» и «Летка-Енька», та, которую пела Тамара Миансарова.
Но дальше этих песен дело не пошло. Почему-то у меня постепенно возникло убеждение, что у меня нет ни слуха, ни голоса. И я переключилась на другой вид деятельности – чтение книг. Взахлёб. Везде. В любом положении. В любом состоянии. Читала всё, что мне попадалось под руки. И однажды попалась «Земля и Небо» Волкова. Это было во втором классе. И вот тогда я влюбилась в небо. Навсегда.
Я перечитала все возможные книги по астрономии во всех библиотеках города. И пересказывала подружкам то, о чём прочитала. Каждый день я им рассказывала что-то новое. То о каналах Марса, то о чудовищной атмосфере Венеры, то о необъятных далях космоса. Конечно, и выдумывала кое-что – не без этого. Но подружки слушали всё, затаив дыхание. Мне это очень нравилось. Поэтому профессия учителя мне казалась в то время ближе всего.
Всю  начальную школу и средние классы я была твёрдо уверена, что буду учителем. Только ещё не решила каким. Мне безумно нравились совершенно разные предметы – физкультура и история. Литература и математика. Зоология и ботаника. Русский язык и труды. Потом, когда появились физика и химия – я влюбилась и в них. Но с детства всё время маячила мечта – астрономия. Но она у нас должна была быть  в невероятно далёком десятом классе. Но уже к седьмому классу я прочитала и учебник астрономии и знала о всех небесных телах намного больше, чем написано о них было в этом учебнике.
Я стала изучать небо. Изучала созвездия, названия звёзд. Находила каждую из них на небе. С каждой звёздочкой, каждый ясный вечер я здоровалась, называя её по имени. Это была любовь.
Уже в седьмом классе я перестала мечтать о профессии учитель и начала думать о том, где и как я могу изучать свои любимые звёзды. Понимала, что это может быть только в тех вузах, в которых есть астрономия. А она была не везде. То есть я сразу шла в вуз не для получения профессии, а для изучения звёзд, космических далей и прочих вселенских объектов.
Примерно в то же время начала писать стихи – пришла первая влюблённость, которая выливалась в рифмованные строчки и в вязанные шарфы, береточки, летние платья и юбочки, которые ОН не мог видеть, потому что в школу надо было ходить в школьной форме. И тогда я сделала невообразимое – я перешила школьную форму в школьный сарафан.
Мне это было позволено – не забывайте – я ведь была круглой отличницей, надеждой школы и одной из претенденток на золотую медаль.
Хотя некоторые учителя и поглядывали на меня косо, когда я пришла в школу в этом сарафанчике. А одноклассница сказала – «Ну, Матвеева, ты неотразима ни в одной Кулебакской луже!»
Итак, немного отвлеклась. Учителем я уже быть не хотела. Мне не хотелось рассказывать о том, что я люблю детям, которым это не очень-то интересно. А быть клоуном, удивлять, делать какие-то чудеса на уроках, чтобы их заинтересовать – это мне казалось не очень правильным. Ведь меня никто не заинтересовывал астрономией во втором классе… я влюбилась в неё с первой книги. С первого взгляда. С первого слова. И я хотела работать только с теми, кто был влюблён в астрономию также как я.
Тогда мне казалось, что это возможно тогда, когда я стану преподавателем в вузе. Ведь туда идут тоже такие же увлечённые, как я сама – наивная, думала я. Оказалось, что и студентам моя воодушевлённость «до лампочки» и никому не нужен мой энтузиазм астрономический.
Вот и получается, что так трудно найти то дело твоей жизни, которое по душе тебе и нужно будет людям. Для меня долгое время это было практически невозможным.
Не уверена до сих пор, что нашла это дело. Но надо дальше пробовать, пробовать и, в конце концов, оно должно найтись, правда ведь?
Последнее в определении счастья у Гайдара значится «крепко любить и беречь родную землю». Тут тоже всё ясно на первый взгляд. Но только на первый, если не заходить в дебри понятий «любовь». Ну а я всё-таки зайду.
Почему-то в нашем понятии любить и беречь страну означает примерно следующее «вот если враг нападёт, то встанем всем миром и прогоним его». А если нет врага? Если нет войны? Как будет проявляться наша любовь к своей родине?
Понятие «любовь» такое же многоликое и неоднозначное, как и счастье.  Я буду исходить из такого определения.
Любовь – это совершенствование себя и создание условий для развития и совершенствования предмета любви.
То есть, другими словами, если человек кого-то или что-то любит, то он должен становиться лучше с каждым днём. Он должен светиться от этого великого чувства, дарить заботу и нежность  предмету любви (и не только предмету любви) независимо от того, ответное его чувство или безответно. Любовь она направлена на что-то. Любовь – это дающее чувство, а не требующее. Это светлое чувство и оно никак не может быть совмещённым с такими понятиями, как несчастье, обида, злость, ненависть.
И ещё уточню. Когда любишь – тебе всё время хочется что-то делать, быть лучше, чем-то удивить… это тоже проявление любви. Любовь – это проявляющееся чувство, направленное, его можно заметить только по поступкам и действиям.
Как любить свою страну? Ты становишься лучше, делаешь добро людям, становишься им нужным – они в свою очередь также становятся лучше и всем становится легче, счастливей, прекрасней жить. Ты знаешь, что ты не один – люди тебя любят – вы все как одна семья, как клеточки одного организма – каждый выполняет своё дело и страна процветает. А какие дети будут рождаться в такой стране у таких людей! Такие, как Чук и Гек, наверное.
Вот и определились в терминологии. Теперь пойдём дальше.