Так вглядываются в города

Так вглядываются в города,
Вдаль, в облака, щурясь от близорукости.
Так вслушиваются в голоса,
В шаги, думая о другом, в сущности.
Реже, все реже дышится
Будто летишь над крышами
Словно птенец оперившийся
Из гнезда выпавший.
Когда замирает дыхание
От высоты и ветра
И лишь внизу очертания
напоминают что где-то
есть якорь: дерево, дом, кто-то
зовет по имени
и покрываешься инеем
как звенья цепи якорной,
что при морозе за сорок
во льдах северных
и с этим катишься,
под тем же углом и градусом
в комнате темной, с надписью
на фотографии матери, и
запотевшей бутылкой, плоской ,
с тягучей жидкостью.
в этой компании близких,
вслушиваясь в шорох каждый
сравнивая их с другими
до первых лучей утренних.
 А на рассвете, снова
Задрав голову к небу
Вглядываясь в облака, щурясь.
нашарив рукой стекляшки
пытаясь сквозь них разглядеть
ночной силуэт рубашки,
или стереть с них капли
от чужого уже дыхания
что в переливах поблескивают
на любом расстоянии
но не меняют реальности
ни отторжения полов
ни их влечения.
И лишь надпись на фотографии
Имеет теперь значение.