Патриотическая...

Давным давно тому назад
в лазурных средиземных водах
величественно шел фрегат,
слегка потрепанный в походах.
Ласкал крепчающий норд-вест
на белом фоне синий крест,       
Андреевский... С таким талантом,
витиевато, боцман крыл
матроса, тот хоть и без крыл,
как альбатрос летал по вантам.
И «Англичанин» и «Француз»
фрегату уступали курс,
с ним разойтись сочтя за благо...
Он на заход шел в порт, в Монако.

Андрей Петрович Портенков,
любимчик вице-адмирала,
душой был из морских волков,
вот только качка донимала.
И что? А Нельсон, например?
При нем дежурил офицер
особый, с тазиком, в болтанку.
Обидно, баллов так с пяти,
какой там к черту аппетит,
душа просилась наизнанку.
Но одна сотая ведра,
на флоте в день, с времен Петра,
слегка выравнивала качку.
А в шторм он доставал заначку.
 
Андрей Петрович в тридцать лет
к Владимиру, который с бантом,
представлен был... На корабле,
он капитаном-лейтенантом,
ходил... Но несмотря на чин,
приятелей своих почин,
поддерживал. И на пирушке,
да и на мостике всегда,
любил заметить: «Господа,
а не пальнуть ли нам из пушки?»
Однако стали замечать,
что он какой-то...  Давеча,
в кают-компании был мрачен...
Решили болен, не иначе.

Да и когда зашли в Марсель,
а это логово разврата,
он не отправился как все
в бордель, что как-то странновато,
для русского-то моряка...
Чтоб не пойти из кабака,
в порту, к французским куртизанкам?
«Ты, случаем, не захворал?»-
отечески его обнял,
их капитан (второго ранга).
«Эх, помню я в твои года...
В Кейптауне стояли... Да...»,-
он усмехнулся, ус огладил:
«Какие раньше были бл...ди...»-               

расчувствовался капитан...
Но, впрочем, не о том баллада,
что молодежь теперь не та,
как та, в Кейптауне, когда-то.
Что матерок нехорошо...
Но я замены не нашел,
не выкинул из песни слова!
Оно не только рифмы для,
ведь капитан-то корабля,
не произнес тогда другого!
Да бог с ним, не о том сюжет,
я извинением уже
замучил вас. Герой, короче,
в походе том был грустный очень.               

А все любовь тому виной.
Амур, шутник голубоглазый,
в него отравленной стрелой
попал, а вот в нее, промазал.
Она блистала на балах,
а он как цапля сох и чах,
робел, к ней подойти  не смея...
И взгляд ловил...  Граф Воронцов,
ей с бриллиантами кольцо,
презентовал на ассамблее.
Он графа был убить готов,
но тут приказ, и Портенков,
в поход, на год, а может боле,
ушел, любовью этой болен.            

Любовь не прыщик. Сей недуг,
увы не лечится врачами.
Когда лишь горизонта круг,
где море вровень с небесами,
страсть накрывает как  волна,
чем дальше, тем сильней она,
в нее нырнешь- себя погубишь.
Он сам придумал идеал,
а что ее почти не знал:
так меньше знаешь- больше любишь.
Все вспоминал ее лицо,
улыбку... Чертово кольцо,
проклятое, он помнил тоже.
И графа Воронцова рожу.      

Вот кабы он бы был богат...
Он бы тогда... Тогда бы он бы...
Он ей... Не то что этот гад...
Колечек этих миллион бы!
На море, круглое как блин,
глядел, а думал про рубли...
Где взять не знал их - вот в чем дело.
Ему б разбогатеть  - но как?
Спускаясь с мостика на бак
все думал... Крепко мысль засела.
Да уж... Себя на мысли той
ловлю я каждый выходной:
пока без толку- нету денег,
чтоб наплевать на понедельник.               

Мечтать не вредно, говорят...
Я не уверен, что  полезно.
И капитан наш - лейтенант,
стал даже выглядеть болезным...
А это, в море, не пустяк.
Как будто внутренний червяк,
грыз изнутри его харизму...
Еще бы, думать головой,
почти всегда грозит бедой
и тяжело для организма.
Но как осел, что видит цель,
(морковь на палке, на конце,)
и к ней идет, достичь не может,
наш Портенков упрям был тоже.               

И вот что вспомнил: Иванов,
который мичман с брига «Демон»,
болтал, что знает в казино,
в рулетку, верную систему.
А ведь, пожалуй, это шанс!
Там правда был один нюанс,
что надо «Сумму» взять с собою...
Ты ставишь, например, на чет
и если вдруг не повезет,
то ставишь снова, только вдвое.
Один-то раз из десяти,
должно, ну всяко, повезти.
И все! И начинай сначала...
(Вот только «Суммы» не хватало.)       

Но деньги можно одолжить...
Потом вернуть их... Утром... Рано.
И знает он где ключ лежит,
от шкапчика, у капитана...
Записку написать и там
оставить... Чтобы капитан,
чтоб не подумал будто крыса...
И огорчиться не успел...
Ну а фортуна к тем кто смел
благоволит... Ее капризы,
тем кто сдается без борьбы...
И разве то не знак судьбы,
не Божий промысел, однако,
что курс лежит через Монако...   

Но все же охватил мандраж,
когда они уже, «помалу»,
убрав ненужный такелаж,
в Монако подошли к причалу.
А как совсем не повезет..?
Плевать! Застрелится и все...
Подумаешь, делов-то куча...
Да ладно, есть сто три рубля
своих... А касса корабля...
Так это так, на всякий случай.
Себя уговорить легко.
Я сам игрок, и вот прикол,
ту фразу: «Может быть не стоит?»-
не раз твердил себе... Пустое...   

Отдали якорь, спущен трап.
Так странно... Сходишь - не качает.
Трава зеленая... Арап,
какой-нибудь тебя встречает.
Всегда волнителен заход!
Как капитан покинул борт,
все сделал, что необходимо:
оставил вексель, кассу взял,
за рубль давали у менял,
пять франков сорок три сантима.
Грабеж обмен туда сюда...
В конторе старого жида,
где курс чуть выше для приманки,
все поменял Андрей на франки.

Свое творение Шарль Гарнье
создаст еще лет через двадцать.
В котором довелось и мне
играть... И просто любоваться.
(Шедевр снаружи и внутри.)
Ну а в те годы пустыри,
потом оливковая роща,
и дом, в котором казино,
ну так... Тогда, давным-давно,
в Монако было все попроще.
Но чинно. Bonsoir  Месье,
дверь распахнул швейцар. Крупье,
окинул взглядом равнодушным. 
Андрей вошел...  Немного душно.               

Враждебность ощущалась здесь.
И в воздухе витал цинично,
азарт и страх- еще та смесь,
и запах денег, специфичный.
Он огляделся... Игроков
не так уж много... Портенков,
не чувствуя пятак под пяткой,
(примета на удачу), сел
за стол, что ближе был...  Месье,
кивнул ему крупье, с лопаткой.
Кровь барабанила в висок.
Крутился шарик... Колесо...
Кулак ко рту игрок напротив,
прижал... Ну как молился вроде...   

Где этот чертов чет не мог
понять Андрей. Водил глазами...
(Он рядом с черным.) Тут игрок,
ну тот, вскочил, как шарик замер:
 «Le con»- (не знаю перевод),
а он, кривя в усмешке рот,
побагровел и резко вышел.
«Merci»- крупье ему вдогон,
улыбку кинул: «Сам... Le con»- 
пробормотал, уже потише.
Андрея словно дернул черт,
он вдруг поставил аж пятьсот,
на черное... Так, без расчета...
И обнаружил клетку чета.         

-«Что переставить? Или цвет?»-
(Порой так сложно сделать выбор.)
Услышал вдруг, что ставок нет,
что ставки сделаны, спасибо.
- «Блин! Вот хотел же поменять..!»
Крупье воскликнул: «Тридцать пять!»;Нечетное... А он что ставил?
Он выиграл? Проиграл он? Rouge?
И тут ему лопаткой куш,               
крупье подвинул и поздравил...
Андрей, в безумном кураже,
всю эту тысячу  уже,
на чет.... И выскочило тридцать.
Стоп. Все. Решил остановиться.               

Осмыслить... Сколько... А в рублях?
О, Боже, как тут душно... Круто!
Да он за год в своих морях...
А тут в какие-то  минуты!
Так просто! Был Андрей смущен
и говоря:  «Вернусь еще»,
поднял ладонь, как в извинение.
Сгреб деньги, сунул под мундир...
Швейцара франком наградил...
Ну и покинул заведение.
Как будто пьяный хорошо,
без цели шел куда-то, шел...
В скалу уперся. Под уступом,
стоял и улыбался глупо.               

Потом вернулся в порт, в кабак
зашел и заказал омара,
какой-то дорогой коньяк...
(Оно, все это,  как-бы даром.)
Сидела парочка в углу.
- «Подай-ка им вина к столу,
любезный.., (сделал знак гарсону):
хорошего.»- (тот все принес.)
Он, чувствуя себя как Крез,
кивнул в ответ на их поклоны...
И пригубил коньяк: вот дар,
от Бога данный, а омар,
хоть и в почете у французов-
яйцо вареное по вкусу.          

Подумал, через триста грамм
непревзойденного букета,   
с оттенками ванильных гамм:
«А как же Иванова метод?»
Да... Казино умеет ждать...
(И мне ли этого не знать),
всегда найдется отговорка:
Вот он крупье не дал на чай,
еще решит что скупердяй,
а это прям-таки неловко.
Он не какой-нибудь осел,
попробует разок и все...
Вот сколько дать на чай не знал он,
сто вроде много, десять мало.   

Швейцар с улыбкой до ушей,
с поклоном дверь ему...  Поддатый
и чуть расслабленный  Андрей,
вошел уже как завсегдатай.
Но оглядев знакомый зал,
крупье того не увидал,
сменился видимо... Ну ладно.
Поставил десять: пролетел.
А двадцать: проиграл и те.
На сорок все вернул обратно.
Плюс десять франков результат.
Андрей решил, что маловат...
Что надо сотню, для начала
поставить... Десять как-то мало.   

И тут пошло оно не так:
две тысячи ограничение
на ставку (максимум)... Коньяк,
не зря дают «от заведения»...
Проставил выигрыш... Отыграть 
его хотел... Твою же мать!
Он даже в плюсе был... Реальном...
В том смысле, что уйти с казной,
он мог еще... Но Боже мой,
как глупо все и как банально.
Под утро в пух продулся он!
Вертелось в голове: «Le con».
Жаль, пистолет был на фрегате...
Пошел стреляться мой приятель. 

Но не успел взять пистолет,
в каюту капитан без стука
ворвался, (к черту этикет)
и за письмом его застукал.
- «Твою же, кранец тебе в жбан
(все понял сразу капитан).
Сидеть. Молчать. Не сметь. Мальчишка.»
Потом стал теребить усы...
И подмигнул вдруг: «Сукин сын...
Ну ладно, есть одна мыслишка.
Но чтоб...! Пока я не вернусь..!
А то, ей Богу, огорчусь»
Взял двух матросов... Шагом бодрым
пошел... Но выглядел недобро.

Швейцар отметил: не клиент
месье... Сопровождают двое...
Охранник двери в кабинет
попробовал прикрыть собою.
Но гостю посмотрев в глаза,
поник и отошел назад...
Их было трое в кабинете:
с бородкой клином, господин,
второй с манишкой на груди
и третий в розовом жакете.
«Французы» одним словом все...
Наш капитан за стол присел...
И тот, что был в жакете модном,
спросил: «Что собственно угодно?»
 
-«Тут, (капитан вздохнул) пассаж...
Всю нашу кассу судовую,
у вас, один товарищ наш,
оставил ночью подчистую.
А нам еще домой идти
четыре месяца почти...
А как взбунтуется команда?
Головорезы... Прям беда.
Поверьте слову, господа,
когда не хватит провианта...
Оно понятно , бизнес ваш,
но у меня-то экипаж.
Одних матросов триста восемь...
Верните деньги очень просим. 

Не обеднеете поди...
И будем все считать ошибкой»...
Француз, с манишкой на груди,
встал с очень вежливой улыбкой:
«Мой друг, в своем ли вы уме?
А если б этот джентльмен,
товарищ, как вы говорите,
нас обыграл? Тогда бы как?
Пардон, товарищ сам дурак!
Вернуть не можем , извините.
У нас есть правила. Устав.
И шли бы вы ради Христа,
ей Богу... Что до кассы вашей,
теперь она, по счастью, наша.

Освободите кабинет.»
Что ж... Капитан, пожал плечами
и усмехнулся: «Нет, так нет»,
кивнул своим, да и отчалил.
Как к самке молодой баклан,
взлетел по трапу капитан.
Скомандовал: «Отход»! К Андрею,
зашел в каюту: «Что, «игрок»,
сидишь тут, смотришь в потолок,
а  ну-ка марш на батарею!
В Кейптауне...»- он вдруг умолк,
усы потрогал старый волк
и выдал, на Андрея глядя:
«Там были барышни, тут бл...ди!

Зря огорчили старика...
Ну что ж...Устроим им... Кейптаун».
Не доходя до маяка 
фрегат встал лагом. «Неспроста он»-
подумал рыбачек... Бабах!
(тот аж пригнулся.) В двух шагах
от казино обломки валом...
Из тридцати орудий - жуть,
залп бортовой, я вам скажу...
И хорошо еще по скалам...
Пониже чуть - кранты бы всем.
Фрегат вернулся в порт... Затем,
гостей приветствовал фальцетом
швейцар, глаз дергая при этом.               

«Бонжур! (Сел капитан за стол)
Прошу простить мне мой французский,
произношение не то...»
Но господин с бородкой узкой,
вскочил, рукою снес фужер:
«Нет, нет, понятно все уже,
случилось недоразумение.
Вот ваши деньги под расчет,
а это- лично вам еще,
как премия от заведения.»
Но строг был капитана взгляд:
«Нет, премию возьмите взад.
Себе оставьте «чаевые».
Мы  ж... Не грабители какие.»   

Давным давно тому назад
в лазурных средиземных водах
величественно шел фрегат,
слегка потрепанный в походах...
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Вы скажите на анекдот
похоже... Да... Но только вот,
в Монако, (это всем известно),
в том знаменитом казино
дресс-код демократичный, но
попытка будет бесполезна...
Ну не пройдете вы, никак,
одетым в форму моряка...
Артиллеристом ли одетым...
Традиция... С чего бы это?

А Портенков? Что стало с ним?
Ушел а отставку... Адмиралом.
Лет через двадцать с небольшим.
Наверно качка доконала.