Крест мой

Крест мой вечный, босая, дурная судьба –
Биться в стену башкою, играя в слова...
Но за кровью и грязью, что плывут по лицу,
Не увидите вы, что служил подлецу.
Не увидите вы, что писал на заказ,
Что кому-то подпел, подыграл, подлизал...
Никому не читал то, что ночью писал...
И не буду читать!
Перестань причитать...
Перед белой бумагой не буду я врать.
Для меня лишь она - и икона, и мать.
Лишь пред ней, раздеваясь, на части я рвусь,
Но не знаю, как долго на краю продержусь.

Все, что ночью пишу, утром все растопчу.
Не деньгами - душою за все заплачу...
Заплачу и заплачу, заскулю, закричу,
Как бездомная псина на себя зарычу.
На себя и на все, что творится вокруг
Я глазами собаки больной посмотрю
И увижу: замкнулся безвыходно круг.
Все ушли. И жена. И последний мой друг...
Дочка выросла, стала другой. И чужой
Человек к ней приходит вечерней порой...
Интересы другие, другая судьба...
Все ушли. Не вернется никто. Никогда.

….«Что ж, камин затоплю. Буду пить...
Хорошо бы собаку купить...».
Эх! Иван Алексеевич,
Как Вы правы!
С Вами вместе мне хочется тихо повыть.
Вместе с Вами мне хочется водки хлебнуть,
Забалдеть, заторчать, написать что-нибудь...
Просто так, для себя, для нутра, для души,
Пусть не зная, как жить, на какие шиши.
Пусть не ведая, что ожидает потом...
Все равно - хоть война, хоть всемирный потоп!..

«Окаянные дни» в сотый раз прочитал,
Окаянные мысли свои записал.
Окаянный XX мой век пролетел...
Ну а, собственно, что я от жизни хотел?...