Медсестра

Я всю ночь бинты стирала в хлорке
И сушила тяжким утюгом.
Спят бойцы в окопах на пригорке,
Ни сапог ни сняв, ни гимнастерки, –
Им с утра идти на бой с врагом.

Уложила склянку я за склянкой
И шприцы – меж ватой и бинтом.
А луна застыла над землянкой,
Над моею сумкою с крестом.

Спите крепко, милые ребята!
Кто из вас останется живой?
Не пустеют койки медсанбата
На войне в черте прифронтовой...

Только я глаза на миг прикрыла,
Как уже в дыму все и в пыли!
Горизонт неистовая сила
Разбросала комьями земли
Вперемешку с плотью и металлом,
Заглушая крики и мольбы...

Я давно бояться престала,
Я ползу средь взрывов и пальбы.
В самой гуще битвы, не в сторонке,
Затаив дыханье и слезу,
От воронки я ползу к воронке,
По следам кровавым я ползу.

У пехоты черная работа.
Никогда себя не берегла,
В бой пошла, не выспавшись, пехота,
Под крутые трассы пулемета
И в вся разом в поле полегла.

– Есть живые? – Я кричу сквозь грохот, –
Неужели всех взяла война?
Хоть один откликнись... мне так плохо!
Страшно мне, что я здесь не нужна!

Так внезапно кончилась атака,
Как бывает только на войне.
Тишина – что если вдруг заплакать,
То услышат в дальней стороне.

Встала я средь гари виновато,
Ни бежать не в силах, ни кричать.
Мне нельзя одной идти обратно,
Мне ведь надо раненных спасать!

Хоть один откликнись мне... я стыну...
И тогда, песок стерев с лица,
Подняла, взвалила я на спину,
Потащила мертвого бойца.

Обняла, как будто он любимый,
На ухо шептала я ему:
– Потерпи еще чуть-чуть, родимый,
Доползем мы к счастью своему!

Вот еще пригорок и поляна,
Вот еще овражек и ручей...
– Потерпи, – хрипела я, и странно,
Он казался легче и теплей.

– Потерпи, дотянем, не спасуем,
Помогай мне, хоть один шажок!
Мы еще с тобою повоюем,
Мы еще споем с тобой, станцуем,
Мы еще поженимся, дружок!