Блаженные отроки из южного Квинса, в мечтах о завт

Бауты – одни из масок древних цивилизаций, это вся информация, которую мы вспомнили глубокой ночью, попивая чай и, что покрепче в одной из трущоб городища. «Воронья маска», -
Так говорил один из двух пресловутых романтиков, - «Красивая, чертяга, а главное скрывает
Недостатки лица и личности и вообще стильная вещь». Рассуждение о Боге, о любви завели этих бедолаг, так далеко, что они не заметили, как прошли года и, как пришла угрюмая, человеческая старость. Второй был – человеком начитанным и поэтому всегда рассуждал философией Ницше и Бродского. «В своей оболочке, ты никогда не придёшь к Богу, никогда не изменишь привычки, которые вкусил с наслаждением обезвоженного путника», - рассуждал он – «Бежать некуда, это и есть точка не возврата». Это был человек, со странным именем – Николай Петров – псевдоним, который он себе выбрал, после очередной попытки любить женщину. «Это всё – мой проклятый алкоголизм испортил», - кричал он на друга и с вожделением, пускал слюни на фотографию избранной. Друга звали – Чернозём – мужчина застрявший в коконе детства и собственных рассуждений - про начало и конец вселенной.
- Ты можешь ощущать себя нужным – заговорил Николай – Где важность, где ценность жизни?
- Я её видел, однажды, давно и уже позабыл вкус агонии любви. – ответил Чернозём –
И начал свои рассказ, толи притчу об одном парне, который всю жизнь искал то, чего нет и не было на белом свете.
«Однажды, когда мальчик возмужал и окреп, он встретил девушку и безумно влюбился в неё. А она в свою очередь, тоже полюбила парня. И всё у них было хорошо и прекрасно. Была романтика, безумная страсть, ощущение полёта, строили планы на будущее, мечтали о детях. Но, как всё сущее и не сущее, как в плоти и бесплотное – всё, когда-нибудь превращается в прах. Так и любовь остыла и превратилась в обезглавленную птицу, уставшую парить в облаках. Они расстались. Были муки, страдание – так называемый похмельный синдром страсти. Но спустя год их поглотила охота на синих птиц, они с жадностью ловили их, играли с ними, но в конце концов сворачивали им шеи. Иногда по неосторожности они могли снова поймать друг друга, но разглядев пришитую голову, отбрасывали друг друга подальше. Прошли годы. Она давно обзавелась птенцами, но всё так же куковала, призывая райскую птицу. Он прожил жизнь в бесконечной любви, но, как и прежде не смог насладиться чувствами. Встретившись как-то раз на вечерней прогулке, они посмотрели на лица, но не ощутили ни какого порыва ветра, не было молний и грома, был лишь небольшой кусок памяти о первых свидания и о первом дрожащем поцелуе. «А была ли вообще – любовь»? – подумали они, и развернувшись на 180 градусов поползли себе в норы, обернувшись уже слепыми кротами, не видевшие, никогда солнца».

- Вот, такая история – глупая и совершенно бесполезная, но приятная на вкус и послевкусие – окончил Чернозём.
Николай Петров ничего не ответил, а молча, пошёл спать, чтобы с утра опять страдать от вероломных мучениях, давно открученной шеи. А Чернозём допил остывший чай и устремился за убегающим закатом, чтобы ещё раз увидеть, насладиться, сжечь глаза о обжигающее Солнце.
Солнце дарящее свет неправильному кроту, родившемуся зрячим…

04,08,2018 год.