Легенда о коне-буране

Когда-то в диком ледяном краю
Царили только вьюги да бураны,
Обрушивая на равнины мощь свою
И скалам нанося большие раны.
Но время шло и гнёт свой усилять
Бураны с вьюгами над краем перестали,
И вот тогда-то люди покорять
Суровый север понемногу стали.
Пришли они не зваными сюда
В царство снегов и северных сияний,
Но злые вьюги и бураны и тогда
Не оставляли мерзких злодеяний:
То путникам дорогу завьюжат,
То звёзды спрячут в тучах серых,
То по ночам, как приведения визжат,
А то людей сбивают с ног, бросаясь смело!
Но люди не боялись перемен
И научились жить в краю суровом.
Из брёвен их дома прочностью стен
Не поддавались ледяным оковам,
А в очаге всегда горел огонь –
Заклятый враг для всех морозов лютых.
Но был один буран, обличьем конь –
Без следа заметал дома в одну минуту.
После него никто не мог найти
И признака жилища человека.
И если настигал тот конь людей в пути,
То пропадали путники навек под толщей снега!
Огромный наносил урон тот конь-буран.
Не многие пытались усмирить злодея, –
На них скакал он смело, грудью, на таран, –
И гибли смельчаки лишь от дыханья лиходея.
В его дыханье холод был такой,
Что люди превращались в глыбы ледяные;
Грива из снега развивалась за спиной;
Искрились инеем копыта голубые;
На шкуре белоснежной не шерстинки, –
На ней, неисчислимым множеством искрясь,
Сияли блеском мелкие снежинки;
Сапфиры глаз неистовством горели, не боясь –
Таков был этот конь чудесный:
Красой слепил и силой покорял,
Скакал вперёд под ветра песню
И по пути селенья разрушал.
Но те немногие, кто спрятаться успел,
Отстраивались в другом месте вновь,
Но, налетая на посёлки, конь храпел
И неизменно рушил людской кров.
И плач стоял в долинах и горах:
Ну, кто же дикий нрав сей усмирит?
Когда же северный народ покинет страх?
И кто надежду людям возвратит?
И вызвался смельчак из дальних гор
Коня бурана усмирить и покорить.
Силён, смекалист, добродушен и хитёр –
Решился с лиходеем в бой вступить!
Могуч в плечах и крепок телом он.
Простым охотником он на медведей слыл.
Был муж тот от рождения силён.
Несокрушимый дух в могучем теле жил!
И расступились горы перед ним,
И горный тур дарил ему поклон.
Орлиным светлым взором он своим
В единый миг окидывал весь склон.
И без добычи никогда не приходил:
Дивились люди храбрости его,
На помощь людям не жалел он сил –
Ведь помощь им, ему важней всего!
Любил людей силач и уважал,
И добротой светился его взгляд.
И многих он злодеев побеждал!
И к каждому нашёл подход и слад.
А внешность у героя такова:
Кипень зубов и синь бездонных глаз,
В гриве волос царила рыжина –
Хорош он был и в профиль и в анфас!
И мощный торс его всех поражал
Объёмом мышц и ладностью пропорций
И рыжей бородой он украшал
Лицо своё, сиявшее как солнце!
Эйнар – вот так его назвал отец
И в уваженье его к людям воспитал:
И вырос Эйнар настоящий молодец –
На склоне лет отцу он сторицей воздал!
В деревне первым смельчаком он слыл,
В беде не раз друзей он выручал –
Вот потому его и загорелся пыл,
Когда же о людской беде узнал.
И в путь опасный Эйнар поспешил,
Коня-бурана обещая покорить,
Ведь молод он, здоров и полон сил!
Он лиходея быстро сможет победить!
Он знал, что будет путь его далёк;
И в путь он основательно собрался:
Взял меч, суму, бурдюк воды и уголёк,
Который в глиняную турку помещался,
И нож охотничий на пояс пристегнул,
Пред этим на себя надев доспехи –
Поверх кольчуги кожаный щиток и плащ из шкур –
Вот так, собравшись, оседлал коня и прочь уехал.
Его деревней провожали всей:
Счастливого пути ему желали, –
Ведь защищать он ехал всех людей, –
И долго-долго ему в след руками все махали.
Родимый край остался позади
И постепенно горы отступали:
Огромная долина простиралась впереди
И три реки по дну её бежали
А в месте рек слиянья трёх,
В корнях сплетённых дуба векового,
Где между ними из-под снега виден мох,
Жила колдуния обличия такого:
Лицо в морщинах, нос крючком,
Зелёные глаза горят как плошки,
Седые волосы вкруг головы торчком,
И когти на руках кривые, как у кошки.
Но был у ней один большой секрет:
На деле-то она была девицей,
Но, овладеть чтоб колдовством, дала обет,
Обличьем чтоб прекрасным поступиться.
С тех пор жила одна в глуши лесной
И путникам проезжим помогала
И золотая яблонька весной
Напротив хижины колдуньи расцветала.
Звали колдунью Рагна. И она,
Издалека богатыря завидев, на пороге
Встала, поджидая, как он подъедет, и тогда
Навстречу ему вышла и с дороги,
Махнув рукою, позвала его с собой.
Он, спешившись и привязав коня,
Вошёл в жилище, свет загородив дневной,
И, разглядев колдунью, удивился про себя.
Она же, усадив его за стол,
Нехитрой снедью его скоро накормила.
И завязался долгий разговор
О том, как укротить коня-бурана силу.
Повесть свою колдунья начала,
Что далеко в снежных равнинах
Есть огненная одинокая гора,
И что внутри горы, в её глубинах,
Большой, могучий вечно жил дракон,
И что хранил дракон платок волшебный,
Которым нужно накрыть ноздри, чтобы конь,
Согрев дыханье, стал обыкновенный.
Ведь тот платок был соткан из огня,
Чтоб согревать дракона в лютые морозы,
Согреет он дыхание коня –
Тогда и вытрут люди свои слёзы!
А чтоб платок сей огненный достать
И жизнь сберечь свою и жизнь дракона,
Платочек этот нужно обменять
На золотые яблоки, что вызрели до звона.
«Я яблок дам тебе и помогу» –
Сказала Рагна, в кладовую удаляясь.
«Ступай же по тропинке, что в снегу
Бежит на запад, меж деревьев извиваясь».
И кожаный мешок она ему дала,
До верха полный яблоками золотыми.
Вскочил проворно Эйнар на коня
И по тропе помчался меж деревьями кривыми
И увела его тропинка прочь
Из долины снова в кряжистые горы.
Скакал он по горам и день, и ночь
Пока не выехал на снежные просторы.
Раскинулись они во все концы –
В дальние дали, и на север, и на запад.
И только ветра вольные гонцы
По ним скитаясь, пели песни на свой лад
И долго-долго ехал Эйнар, потеряв
Счёт времени в бескрайней пелене
Но вот возникла, перед ним представ,
Огромная гора в сгущающейся мгле.
Её вершина, облачённая в снега,
Дымилась тихо, всю округу окурив;
И капли лавы, словно чёрная нуга
Виднелась средь снегов, навек застыв.
И вход с трудом наш витязь отыскал
Среди камней и дымной пелены.
Среди обломков чёрных больших скал
Нашёл он вход, ведущий вглубь горы.
И смело по проходу он пошёл,
Коня снаружи крепко привязав,
И в глубине пещеры он нашёл,
Где жил дракон, смиряя пылкий нрав
Горы что, возмущаясь иногда,
Огнём плевалась и, неистово дрожа,
Землю трясла… Дракон тогда
Смирял сей пыл и, слушаясь стража,
Гора стихала. И округу вновь
Окутывали тишина и белый снег.
Вступив незвано во драконий кров
Был Эйнар первый во всём мире человек
Который с просьбой к повелителю пришёл.
Дракон рассержен был и крайне удивлён!
Но, выслушав, он Эйнара нашёл
Собеседником приятным и был поражён,
Когда увидел яблочки златые
И загорелись глаза желтые его!
Дрожа, он лапы протянул свои резные
К лакомству, что чтил больше всего,
Мешок заветный ему Эйнар протянул,
С улыбкой попросив об одолженье.
Дракон замешкался и, и тягостно вздохнув,
Отдал платок ему без возраженья.
В суму платок заветный положив,
Смельчак благодарил дракона на прощанье,
А тот, от яблока кусочек откусив,
Издал довольное и сладкое урчанье.
Оставив сладкоежку снова одного,
Отправился наш Эйнар в путь-дорогу.
Снова в пути не встретив никого,
Приехал он к волшебницы порогу.
Она его уже давно ждала
И стол, накрыв, окутала заботой.
Он рассказал ей про удачные дела,
И что готов он в бой с конём вступить с охотой!
Тут пыл охотника пришлось ей охладить.
«Мой милый друг!» – она ему сказала. –
«Ведь для того, коня чтоб победить,
Волшебный плащ достать нужно сначала!
Он сбережёт тебя от лютого мороза,
Что извергается дыханием коня –
И здесь таится главная угроза! –
Его дыханье до костей пронзит тебя.
Но этот плащ из шкур песцов волшебных, –
Тех, что разводит горный тролль в снегах, –
Тебя от холода спасёт и непременно
В душе коня поселит лютый страх.
Живёт тот тролль в доме из камня,
На востоке, в высоких и заснеженных горах.
Он солнца не боится и подавно,
Но мигом станет камнем он в луны лучах!
И лет пятьсот назад тот тролль женился-
Невесту он нашёл в глубинах гор,
Но случай неприятный приключился:
Разлад в семье и громкий разговор.
Из дома убежать она хотела,
Но позабыла, что уж ночь темна,
И что луна коварная на небе уж желтела!
И чёрным камнем стала вмиг она.
Как тролль жалел, что обижал супругу!
Поклялся всё отдать за помощь ей!
И чтоб спасти и оживить его подругу,
Из рек слиянья трёх живой воды налей!
Тогда отдаст тебе он плащ волшебный-
На шаг к победе ближе станешь ты».
И Эйнар взял бурдюк и драгоценной,
Из рек слиянья трёх, налил в него воды,
Простившись с Рагною, вскочил он на коня
И на восток по лесу поскакал.
Прошла неделя… И в горах при свете дня
Из камня дом, что долго так искал,
Увидел он. В громадном доме том
Лишь только каменная дверь одна.
И не было совсем там никаких окон,
Чтоб не могла чрез них пролить свой свет луна.
Спрыгнув с коня, его охотник привязал
И смело, дверь открыв, внутрь вошёл…
Когда ко тьме привыкли уж глаза,
Тогда хозяина охотник наш нашёл:
Огромный, кряжистый, похожий на скалу
Тролль в кресле каменном у очага сидел.
Горы обломок с ним на земляном полу
Стоял. И на него с тоскою тролль глядел.
«Зачем пришёл сюда ты?» – тролль спросил.
«Хочу помочь!» – подняв бурдюк, охотник отвечал
Водой живой он быстро оросил
Горы обломок, и потрескивать тот стал…
Осколки камня разлетелися вокруг –
И облегченья стон услышали они.
Из камня перед ними появилась вдруг
Фигура троллем обожаемой жены.
И с криком радости к ней потянулся тролль.
И крепко обняла она его в ответ!
«Теперь просить всего, что хочешь, ты изволь,
Ведь ничего дороже её в жизни нет!» –
Так тролль охотника за всё благодарил,
Так был он весел и так был он рад,
Что плащ волшебный сразу подарил.
И с дорогим подарком Эйнар покатил назад,
Оставив жизнью наслаждаться молодых,
Но перед этим дал он им наказ:
Чтоб распрей не было уж больше промеж них,
Чтоб не достал луны их жёлтый глаз!
И вот опять вернулся Эйнар наш
К колдунье в хижину под дуб заветный.
Проспав там трое суток кряду аж,
Сбираться стал к коню, на бой ответный.
Но Рагне вновь пришлось его остановить –
Коня ведь голыми руками не поймаешь!
«Нужна верёвка скакуна чтоб изловить,
А где достать её ведь ты ещё не знаешь?
Да и верёвка эта не проста –
Свита она из солнечного света.
И одинокий эльф, чьи бледные уста
В своей улыбке сохраняют тепло лета,
Хранит её на дереве своём,
Которое прям до небес произрастает.
Резной дворец, построенный на нём,
Своей волшебной красотою поражает.
Живёт в нём эльф давно, совсем один, –
Изгнанником он стал по своей воле –
Мечтал он яблонь золотых сад посадить,
Тем самым себе выбрав смертных долю:
У эльфов этих яблонь аромат
Их силу жизни бесконечной забирает
И любой эльф, – будь стар он или млад, –
Как смертный жизни срок свой доживает.
И эльфы очень испугалися того,
Что воплотит мечту свою безумец.
И эта мысль для них страшней всего:
Услышать яблонь цвет среди аллей и улиц!
И эльф ушёл в неведомые земли,
Средь северных лесов нашёл приют.
И где бы не искал, кого бы ни спросил он, верно,
Но так и не узнал, где золотые яблони растут.
Не пожалеет вечной жизни, станет смертным,
За один маленький, зелёненький росток.
Тебе его я дам, – и мчись ты ветром
На юг, к лесам, где маленький исток,
Едва заметен, тихо серебрится –
Он приведёт тебя туда, где эльф живёт.
Издалека услышишь песнь ты, – ведь, как птица,
Так сладкозвучно и красиво эльф поёт!
По лестнице витой ты поднимайся смело.
Ему дай то, чем хочет обладать.
Тогда и требуй с полным правом ты, всецело,
Аркан волшебный, что бы им коня поймать!»,
И с этими словами Рагна росточек яблони ему дала.
Эйнар росток закутал в шкуры плотно,
Ведь на дворе была морозная зима.
На юг он поскакал вполне охотно –
В южных краях ещё он не бывал.
Хотелось повидать и резной замок,
И эльфа – их ещё он не видал,
А слышал лишь о них из древних сказок.
Долгим был путь в лесах дремучих,
Но ручеёк серебряный он всё ж таки нашёл,
А по нему и древо, в чьих ветвях могучих
Был резной замок, куда Эйнар вошёл.
Дивился он чудной работе тонкой,
Вверх поднимаяся по лестнице витой.
Услышал он и эльфа голос звонкий.
И тронный зал пред ним открылся золотой.
Обрадовался эльф его приходу!
В резное кресло гостя усадил,
На стол поставил свежий хлеб, живую воду,
Чтоб гость с дороги поднабрался сил.
Затем была у них приятная беседа:
И обо всём и вовсе ни о чём, –
О том, как обманул сосед соседа,
Как рыцарь к троллю ездил за ключом,
И как колдунья на метле летала,
Русалка на себе женила мужика,
И как принцесса перстень потеряла…
Вот так беседа их, струилася легка!
Решился Эйнар перейти и к делу
И, шкуры развернув, росток достал,
Который эльф так трепетно, несмело,
Прям как младенца, в руки свои взял.
И слёзы благодарности пролил он,
И наградил он благодетеля тогда –
Отдал ему аркан, что солнца силу,
Впитав в себя, в витках берёг всегда.
И, распрощавшись с эльфом добродушным,
Вскочил наш Эйнар снова на коня,
В дороге вспоминая, как радушно,
Сладкоголосый эльф сумел его принять.
Обратный путь недолгим показался
И домик Рагны был уж перед ним.
Сойдя с коня, нутрии он оказался
И Рагна поздоровалася с ним.
«Теперь ты всё достал и подвиг ратный
Осталось тебе вскоре совершить.
С тобой удача и везенье: вероятно,
Коня-бурана с честью сможешь победить!
Пока же отдыхай! Ведь путь на север
Будет труднее, чем доселе ездил ты:
И тяготы его никто не мерил –
В снегах терялись смельчаков следы.
Но ты преодолеешь всё, я знаю:
И горы, и равнины, вечные снега –
Суровые невзгоды северного края!
Дойдёшь туда, где человека не была нога!»
И с этими словами Рагна аккуратно
Стелила ему мягкую кровать.
Устал он сильно, –  а забота так приятна, –
Забыв про всё, он завалился спать.
И Эйнар отдыхал ещё одну неделю
В гостеприимной хижине лесной.
И это время только то и делал,
Что Рагне говорил: и про дворец резной,
Про эльфа, и про тролля и троллиху,
И про дракона, что живёт в горе,
Про то, как на коне скакал он лихо,
И как расточек сохранил в тепле.
Но вот пора пришла – и в дальнюю дорогу
Стал Эйнар собираться не спеша:
На плечи – плащ, платок –  в суму, но всё ж тревогу
Никак развеять не могла его душа.
Он оседлал коня, аркан повесив
На луку своего потёртого седла,
Поклон прощальный Рагне, он, отвесив,
Вскочил на спину трепетного скакуна.
И в направленье севера помчался –
Решимость снова овладела им!
Вот лес дремучий позади остался,
А он скакал вперёд, неумолим.
Вздохнули горы, его взглядом провожая;
И шепот слышал дремлющих долин;
Ему свистели ветры, мимо пролетая,
Средь расстилавшихся прям до моря равнин.
То ледники коварные, то злые снегопады
Его пытались сбить с пути, остановить,
Упрямец шёл вперёд и знал – на север надо,
Ведь обещанья данного не мог забыть!
Казалось, долгому пути конца не будет!
И белый снег его с ума сводил –
Ещё чуть-чуть и он всё позабудет.
И продолжать движенье – нет уж больше сил.
Но, подкрепляяся в пути водой живою,
Он всё же ехал на своём коне вперёд.
Снабдила его Рагна этою водою,
Ослабить чтобы севера суровый гнёт.
И вот доехал он до самого до края
Закованных в снега и льды земель.
А конь-буран, его уж поджидая,
Обрушил сразу снежную холодную метель.
Давно уж он охотника почуял
И Эйнара застать врасплох решил.
Неукротимый гнев душу коня обуял,
Вот потому-то он напал изо всех сил!
Но был охотник начеку – он ждал подвоха! –
К жестокой схватке был всегда готов.
И началась средь них такая суматоха,
Что видится порой в одном из страшных снов.
Неистовые, смелые и дерзкие атаки
Коня-бурана были столь сильны,
Что Эйнар, – хоть начало было драки, –
Подумал: «Не видать, наверно, мне весны!»
А нападал тот конь, неистово бросаясь,
И дугой шею изгибая, злобно ржал.
Снежными прядями белая грива, извиваясь,
Вихрем вилась, и хвост снежинками хлестал.
И заходил то справа он, то слева,
Неистовой метелью голову кружил.
И Эйнара едва не одолел он:
Дышал морозом, снегом завьюжил!
Но от жестокого морозного дыханья
Волшебный плащ охотника спасал.
И Эйнар, сокращая между ними расстоянье,
Атаки злые неустанно отражал.
Но он в седле едва уже держался,
И всё же бился до победного конца:
Хотел, чтоб для людей героем он остался,
Героем, чтоб почтить память отца!
И, с силами собравшись, в нападенье
Наш витязь смелый вскоре перешёл:
Он стал теснить коня, забыв смятенье, –
Ведь только за победой он сюда пришёл!
Волшебный плащ от лютого мороза
Хранил надёжно Эйнара и конь-буран,
Вдруг для себя почувствовав угрозу,
На миг ослабил свой неистовый таран.
Воспользовавшись этим, Эйнар лихо
Аркан, дарённый эльфом, бросил, раскрутив.
И в воздухе петля, присвистнув тихо,
Изгиб могучей шеи обвила, сдавив.
Перехватило у коня от ужаса дыханье, –
Но лишь на миг! – и бешеную злость
Вложил он всю в неистовое ржанье:
Ещё поплатится за всё незваный гость!
И что есть силы – на дыбы он взвился,
Богатыря чуть-чуть не выбив из седла.
Но чем сильнее только он не бился –
Его ошибка роковая в том была:
Ведь с каждым попрыгом петля всё туже
Затягивала скользкий узел свой.
В глазах темнело, становясь все хуже –
Храпя, он задыхался и поникнул головой.
Вот тут-то богатырь наш снова
Не сплоховал – и, вынув из сумы платок
Накрыл коню вмиг ноздри – и готово! –
Согрелся леденящий воздуха поток.
Петлю ослабил – и горячее дыханье
Вошло чрез ноздри в лёгкие коня.
И с долгим выдохом отчаянья рыданье
Услышала окрест замёрзшая земля.
Отпрянул Эйнар – начал конь меняться
И залило сиянье всё вокруг:
И снег из гривы начал растекаться
Шелком волос по белой шее вдруг;
Со шкуры падать звонкою капелью
Снежинки стали, как слезинки вниз –
Не виться им неистовой метелью,
Не забирать людей безвинных жизнь!
Сапфиры глаз вдруг разом потемнели,
Исчезла без следа лазурь с копыт.
И чары севера все без следа с него слетели –
Вот перед Эйнаром могучий конь стоит!
Охотник спешился. И руки, как ребёнок,
К коню он белому в восторге протянул,
А тот заржал, как колокольчик, звонок,
И  витязю на встречу он шагнул.
И гладил Эйнар шею, восторгаясь,
Красой и статью белогривого коня:
Никак не мог поверить, удивляясь,
Такому чуду среди бела дня!
Однако ж собираться в путь обратный
Давным-давно настала уж пора.
И Рагне рассказать исход невероятный
Он думал, ведь ждала его она.
Он подобрал платок, в суму припрятав;
Отправился в далёкий, трудный путь.
На этот путь ушли последних сил затраты,
Но всё ж преодолел его он как-нибудь.
И вёл коня он за собою на аркане,
Следя за тем, в пути чтоб не загнать.
Теперь легенду о коне-буране
Он сможет с честью людям рассказать!
Вот и конец пути! И дуб заветный.
И на пороге ждёт его она.
Но, ближе подкатив, он замер, безответный:
Вместо старухи – дева?! И румяна, и мила!
Копна тёмных волос к полу струиться,
Окутывая стройный, гибкий стан,
И зелень листьев у неё в глазах искрится –
Такой красы он отродясь ещё не знал!
Сойдя с коня, он, изумлён, пред нею замер:
«Кто ты такая? И где Рагна? Говори!»
Она ж, в лицо ему взглянув  зелёными глазами,
Ответила: « Я – Рагна! Лучше посмотри!
Была старухой безобразной оттого лишь,
Что магии я посвятила жизнь!
Условие одно мне было, то бишь:
От красоты ты, дева, напрочь отрекись!
И так жила я, людям помогая,
Что забредали в эти дикие края,
До сей поры, любви земной не зная,
Пока же, наконец, не встретила тебя!
Вот и решила я от колдовства отречься
И облик настоящий свой вернуть,
Ведь от любви теперь не уберечься-
Она теперь есть жизни моей суть.
А сразу я всего не рассказала
Лишь оттого, чтобы помочь тебе,
Но прятаться мне больше не пристало –
Хочу тебя любить наперекор судьбе!»
Закончив сии пламенные речи,
Она вздохнула, потупив глаза.
И тяжело дыша, как после бурной сечи
В ответ ей Эйнар ласково сказал:
«Не ожидал такого поворота!
Но, знаешь, сердцем привязался уж давно
И возвращался я в твой дом всегда с охотой,
Под твоё тёплое и нежное крыло.
Я чтил тебя как мать, ещё не зная,
Что ты девица дивной красоты.
Теперь я вижу – ты совсем другая!
Польщён я тем, что любишь меня ты!
Но знай, что и в моём ты сердце
Оставила неизгладимый, яркий след
И приоткрыла в нём для счастья дверцу,
И без тебя мне жизни больше теперь нет!»
Сладким, как мёд и долгим поцелуем
Охотник Рагну с наслажденьем наградил;
И подарил ей белого коня, волнуясь;
И рассказал, как он в поход сходил.
И прожили они ещё неделю
В уютной хижине, что стала им родной;
И только друг на друга лишь глядели;
И их любовь цвела, как яблонька весной!
Но время вновь в дорогу собираться,
В родные для охотника края:
С невестой милой людям показаться
И показать им белогривого коня.
Долго иль коротко они скакали,
Оставив хижину в слиянии трёх рек,
Но всей деревней люди Эйнара встречали,
И рад ему был каждый человек!
Дивилися и яркой красоте невесты
И статью знатной белогривого коня.
И разнеслись во все концы хвалы и песни,
Что дивный конь-буран в руках богатыря.
И сказ о том, как лиходей сражён был,
Передавался всем из уст в уста.
Эйнар героем теперь славным слыл,
Но жизнь его по-прежнему проста:
Он стал охотником, таким как прежде,
И чтил отцом завещанное ремесло;
Жена-красавица дала ему надежду –
Сына и дочь – и время счастливо пошло!
И люди всей окраины спокойно
Жить начали опять, лишь вспоминая о коне.
Они трудились так: упорно и достойно!
И радовались приходящей матушке-зиме!
Хотя зима свой норов непокорный
Порой показывала им во всей красе,
Но северный народ – народ упорный!
Преодолеть сумеет он невзгоды все!
А вьюги и бураны ещё злятся,
Но род людской им больше не сломить, –
Ведь люди севера их больше не бояться,
В краю снегов они готовы вечно жить!