Янтарно, долгими годами... - из писем в облака

Здравствуй!

    В то время, когда абсолютно всё способно напоминать мрак, янтарь выглядит солнечно. Будто в камешке янтаря  душа Солнца находит свой дом.
Будто в камешке янтаря – выдох Солнца. У моей встречи с янтарной сосной уже нет свидетелей, не с кем об этом поговорить. Просто не с кем поговорить о том, какую мистическую силу дарит янтарь ладоням, однажды соприкоснувшимся с ним… Уже не с кем, поэтому разговариваю с  тобой. Поэтому хочется, чтобы ты, мой далёкий , мой незнакомый, но всё равно любимый человек, просто понимал, почему мне так хочется видеть мир многомерным. Почему я не хочу зацикливаться на обыденности земного взгляда…
       Однажды я держала в ладонях все стадии янтаря. От капли сосновой смолы, стекающей по стволу, до смолы окаменевшей, янтарной. Нет, я вовсе не любила  того человека, с которым десятки километров шла на Бесов Нос. Я ДОРОЖИЛА его компанией. Дорожить  для меня – это больше, чем расхожее представление о любви. Он тонко чувствовал и безумно любил лес. И свою Карелию, в которой я была и остаюсь чужой. Он был радиожурналистом и моей родной душой. Но – никаких плотских чувств. Он был для меня понятием - вместе раствориться в красоте природы. Мы шли от старинного Пудожа берегом тихой реки Водлы… Реки, с замирающими листьями лилий и кувшинок… Мы шли через заброшенную деревню Бесоносовку… Северного строения дома. Пустые. Облака разнотравья – выше человеческого роста. Гудение шмелей и пчёл.  Зонты белопенного тмина нависали над нами. Таким высоким на этой плодородной почве рос тмин.
    Мы шли с тяжёлыми рюкзаками, но при взгляде на окружающую первозданную красоту тяжесть ноши не чувствовалась.
   - Смотри,  - сказал он мне, показывая на взгорье, где , словно дикая птица, не успевшая взмахнуть разломом крыльев, стоял наполовину развалившийся дом.
     Мы всё время шли и шли, пока не достигли берега озера в окамлении розовых гранитных скал. Почему-то берег озера был в розовом граните. И там – старинные петроглифы. И рядом был маяк. И мы со смотрителем маяка пили чай и говорили о космичности миросозерцанья. Маяк давно разрушен. И маячника нет в живых, как нет в живых и моего чудесного спутника. Но я всё равно помню, как мой спутник сказал мне, когда мы остановились у древней сосны, по которой стекала смола, а у подножья её лежал настоящий янтарь… Я всё равно помню, он сказал мне:
     - Смотри, Ворожея! Смотри и впитывай! Впитывай в себя янтарь! Это лучи Солнца… Только так Солнце могло держать своё дыхание на Земле…
     И уже через много-много лет я смогу выразить чудо этого ощущения – капли сосновой смолы на одной ладони и камушек окаменевшего света – на ладони другой.
     И уже через много-много лет я напишу своего «Человека из Солнцепада»… Через много-много лет я смогу осмыслить репродукции Чюрлёниса и Рэриха, которые ОН мне дарил.

ЛЕСТНИЦА ИЗ СВЕЧЕЙ

Лестница!
Видишь, лестница
Из свечей Чюрлениса,
Из Рэриховского меча…

Звезда на паутинке висит –
Умом тронешься –
Так низко,
Так близко
К причалу плеча…

…………

В ГИГАНТСКУЮ РАКОВИНУ

… Дыши осторожно…
Приклони голову
К небесному потолочью…


Изгибая Луны олово,
Корабль Ночи
Входит в гигантскую Раковину
Невозможного –

Предел отточины…

……………….

В ЗАПРЕДЕЛЬНЫХ ЛУЧАХ

Запредельно
Касание взгляда пророчишь,
Как будто
Строй побережных песочниц
Разламываешь сгоряча…

Ярким выстрелом – УТРО!
Корабль Ночи…
Убегай же! –
Корабль Ночи
Тонет
в запредельных лучах!

   - Это твой  Янтарный мальчик? - спросила меня Константа, когда, отталкиваясь от реальности, я вернулась в свой воображаемый мир.
    - Наверное, да… - ответила я … Не то в забытьи… Не то в раздумье…
   Ведь ранее встреченных, необыкновенных людей, мы осмысляем потом долгими годами. И задаёмся вопросами: «Зачем они даны были нам?»
     А у тебя были такие люди? Расскажи!

До свиданья!