Кровавая купель

Бой отгремел, багряно спит рассвет.
Ищу своих; кто жив, а кого нет.
Иду, вдыхая пепел тяжкой брани.
Ты где найдёшь ещё щедрее дани,
Ты - всемогущий царь людей,
Ты, бой прошедший, погулял на славу.
Унёс с собою тысячи страстей,
Горевших за себя и за державу.

На грязном пустыре сожжённая трава.
Они лежали мёртвыми рядами.
Тот без рук, без ног, там голова,
Молящая незрячими глазами.

Я, тихо подойдя, окаменел.
Лежат прижавшись тесно в странной позе.
Как будто каждый что-то не успел.
А вот юнец приник к увядшей розе.
Пытался оживить её своею кровью,
Но так и умер, не сойдясь с любовью.

Почти у каждого лицо заплесневело.
Кожа с желтизною в чёрных точках.
Смерть и тут раскрасить всё сумела,
Не забивая и об одиночках.

У многих лица - чёрная смола.
Раздулись губы словно пузыри.
Слышу клокот жирного орла
В душном тлене утренней зари.

Кисть руки с клубком синюшных жил
Торчит отрубленная; пальцы бледно-серы.
Чей-то голос по-щенячьи выл
Без конца, начала и без меры.

Глыбы вспученных смердящих тел.
Меж ними кости, мятые предметы.
Бесформенный комок полусидел.
Голова, укрытая в газеты
Тут же сбоку притулилась рядом.
В этой каше виден лишь карман.
Из него ползет и тянет смрадом
Что-то гадкое. В глазах моих туман.

Над трупами летают письма близких,
Клочки бумаги и в строчках от живых
Читаю фразу, наклонившись низко:
«Тебе, наш дорогой, от всех родных.
В день именин твоих была погода… чудо!»

Мертвец лежит в воде. На животе,
В глубокой ране-борозде
Черви копошатся всюду.

Вонь воротит все мое нутро,
Тошнит, качает…боль во мне, темно.