Русалка

I

Солнце землю в утреннем тумане
Поливает розовой водой,
Здесь оно навеки не устанет
Опьянять чудесной красотой.
И качают блики тихо волны,
На речную заводь брезжит свет,
А в глуби прозрачного затона
Появился женский силуэт.
Ветерок же ласково, по нивам
Приголубив сонную траву,
Вдруг коснулся кожи и игриво
По цветам разнес о ней молву.
Бархат рук и тихое касанье –
Гребень нежит локон у лица,
И пленит ее очарованье,
Как небес лазурная пыльца.
Золотые косы расплетая,
Голубыми глазками светясь,
Нежная, как фея неземная,
Красотой своею занялась.
И порхали россыпью ресницы,
Я смотрел тайком из-за ветвей
Как, блистая, хвост ее искрится
Под сияньем солнечных лучей;
Как за легкой дымною вуалью
Волосы спадают до земли,
И плывут глаза ее печалью,
И сверкает глянец чешуи.
Я никак не мог налюбоваться
И, неслышно к заводи крадясь,
Вдруг решил поближе подобраться
К чуду, что увидел в первый раз.
Как сейчас мгновенья эти помню.
Блестками искрилася волна...
Но, учуяв дух мой посторонний,
Вздрогнула испуганно она.
Встрепенулась резко, оглянулась,
И под звук ласкающей волны
Вдруг стрелою пламенной метнулась
И нырнула в омут синевы.
Понял я, что диво испугалось.
Я смотрел с досадой в суете,
Как она хвостом со мной прощалась,
Лишь круги пуская по воде.
Я смотрел ей вслед завороженно
Но, уйдя в повиснувший туман,
На меня взгляд бросила свой томный,
И исчез ее изящный стан.

II

Не предал я случай тот огласке,
Не пустил об этом я молву,
Но забыть никак не мог те глазки,
Этот сон прекрасный наяву.
И уже с тех пор ее не видел,
Хоть утрами часто здесь бродил,
И о ней как ревностный хранитель
Память в сердце бережно хранил.
Но прошли года, забыта юность,
Я к иным причалил берегам,
И не раз любовь моя споткнулась
И упала ягодой к ногам.
И не раз мечты мои разбились
Об утесы жизненных дорог,
И как будто взгляды изменились,
И погас во взгляде огонек.
А теперь, отрекшийся от бестий,
Отгорев в сиреневом дыму,
Я стою на том же самом месте,
За плечо закинувши суму.
Журавли окрикивают осень,
Вновь струится сочная заря.
Легкий ветер в сторону относит
Птиц, летящих в дальние края.
И вздыхая желтою печалью,
Я посмел подумать невпопад,
Что ее тут снова повстречаю,
Как то было много лет назад.

III

Отцветает маковая завязь,
Но не тает серый здесь туман,
В том тумане тонко проявляясь,
Близится к камням плывущий стан.
Вот она! За дымною вуалью
Снова вьются кудри и опять
Появилась, как из зазеркалья,
Чтобы шелк волосьев расчесать.
Я стою, боюсь и шевельнуться,
И стою я вкопанный, как дуб,
Слушая как сладко песни льются
С озаренных светом алых губ.
И я вновь гляжу завороженно,
Как блистает золотистый свет
Бисером на теле обнаженном,
Что объял пылающий рассвет.
Но недолго длилось это счастье,
Вдруг сверкнул ее холодный взгляд,
И схлестнулись взоры в одночасье,
И сползла с камней она назад.
Крикнул я отчаянно вдогонку
В том обворожительном плену:
«Ну постой! Побудь же здесь немного,
Я тебе ведь зла не причиню!
Я тебе не сделаю плохого...»
И раздался глас из-за камней:
«Стой же, где стоишь ты! И ни слова!
Я не верю в искренность людей!»
А потом с опаскою дикарка
Выглянула вдруг, и на меня
Наострила взор безмерно-жаркий,
Полный неуемного огня.
И текла речей ее правдивость:
«Я живу уже не первый век,
И не раз мне видеть доводилось
Все, на что способен человек.
Вы живете глупо и цинично.
Человек враждебен ко всему,
Что ему на свете непривычно
И что странным кажется ему.
Потому ко мне не приближайся!
А иначе снова уплыву…»
И присел, в тоску я погружаясь,
Опустив задумчиво главу,
И опять взошла она на камни,
Упиваясь искренностью фраз:
«Вы, безумцы, виноваты сами
В том, что постигает в жизни вас.
Знаю я, как вы живете скудно,
Ваши приземленные мечты,
Ведь я вижу, как рыбачьи судна
Бороздят здесь в поисках еды.
А ведет к тому людей не голод,
Для наживы трудятся они,
Трудятся они и в зной и в холод,
Попусту растрачивая дни.
Только не бывает в деле блага,
Если нет намерений благих.
Вам богатство нужно для размаха,
Чтобы в жизни лучше быть других.
И меня поймать ты не пытайся,
Чтобы поскорей разбогатеть,
Все равно живой тебе не дамся,
Мне милей свободной умереть!

IV

И ответил я на те стенанья:
«Ты не бойся милая моя,
Причинять душевные страданья
Лишь себе умею в жизни я.
Я живу как будто бы некстати,
Я всего лишь сочинитель строк –
Разочаровавшийся романтик,
Опаленный жизнью мотылек.
От таких не ждут обычно злого,
А тебя легко понять сейчас.
Быть не хочет обожженным снова
Кто был обожжен хотя бы раз.
И хоть я прошел не так уж много
В жизни этих каверзных дорог,
Но на этих жизненных дорогах
Сердце я не раз свое обжег.
Каково тебе же – представляю,
Сотни лет живущей на земле...»
И кораллы губ приоткрывая
Отвечала дева мягко мне:
«Лишена и я разящей злобы,
Потому что этот мир смешон!
Мудрость в нем всегда рождает опыт,
Ну а опыт глупостью рожден.
Я ведь тоже в жизни наглупила,
Оттого душа моя мертва.
И теперь не верю я, мой милый,
В ваши благолепные слова.
Я уже давно ведь не страдаю,
Не наивна я. И потому
Близко к сердцу то не принимаю,
Что не близко сердцу моему.
Знаю я все племя ваше, знаю,
Вы творите столько в мире бед!
Даже пес на палку ведь не лает,
Если человека рядом нет.
Человек не может жить спокойно,
Человеку нравится борьба,
Человек развязывает войны,
Но уничтожает сам себя.
Губите друг друга днем и ночью
Вы подобны спицам в колесе,
Что, вращаясь, давят всею мощью
Тех, что оказались на земле.
Очень часто вижу я такое
И своим не верую глазам.
Если таковы вы меж собою,
Как могу же я поверить вам?
Ваша жизнь безумна и мгновенна.
Как же глуп ваш человечий век!
Правда ведь, во всех своих проблемах
Виноват всегда сам человек.
И теряет время он тревожно,
И никак не может осознать,
Что не так то в жизни все и сложно,
Если самому не усложнять.
И с тобою смерть добьется встречи,
Ты уйдешь, а  мне лишь продолжать
Остается в мире человечьем
За бесчеловечьем наблюдать.
Ну а нам пора с тобой проститься,
Эту боль я как-нибудь снесу.»
… И ее дрожащие ресницы
Обронили горькую слезу…

2009 – 2017