тысячи вод в твоем имени

по мотивам открытки,  найденной в книге моего приятеля. старая потрепанная сепия,
снято скорее всего в Италии. Такой вывод сделан при анализе фактуры теней, их глубины и податливости, что словно параболы растекаются спинами диких кошек. Человек с видом внимательным в центральной части фото. В руках бидон с молоком и что то
напоминающее важное молчанье батона. Густая растительность также указывает на изношенную стельку апеннинского полуострова.
___________________________
дома не могли поверить что их когда то снимал микеланджело антониони
они прячутся во мховые меха чтобы не раскрыть тайну теней из фильмов
микеланджело антониони.
завистливо бегущие дома от грима солнца италии
которая недавно объединилась и стала государством целой нации
а раньше там жили в западной пасти волчьего полуострова в Черветери
этруски и лепили терракотовые статуи что по сути и физиологически
не превосходили нежность тонких горсточек запястий косточек
ремесленных рук художника.
они схожи энергетически  и еще по несколько-ическим критериям. все же художник имеет разноцветные артерии
и право существовать вне граней рамок ставен окон оков штанов штампов
пижам друзей врагов и точек. к чему пунктуация когда можно, главное естественными красками, сводить небосвод к черте спиральной овуляции, все дороги ведут в Черветери  что семя. то есть отколовшаяся грань конуса смотрит вдоль хроноса на карнизы микро-мега-супра-космоса
фото обрывается


однажды к нам приехал дядя из франции. у него были длинные черные усы. ему нравились три слова: перепёлка. чертополох. жмых.
____________
я помню то утро. мы проснулись. кофе. холодное. тиной тянулось вдоль желудка. нижнее белье было раскованнее чем наше заспанное монолитное дыхание, жадно отбивавшее чечетку под смех платья сигареты. я пишу без связи. это нагромождение слов. такое. как должно быть. без обязательств. словно презрение основ когда тебе восемнадцать и убегаешь из под руки дантиста, а мама покупает жевательное желательно яблоко цвета аметиста и ты ломаешь зубы.
так вот. я помню то утро. оно скрипело половицей в ванне, но все эти мелочи разогревали интерес к предстоящему солнцу.  накануне мы высчитывали его маршрут вдоль спирали прежних теней которые дети нарисовали вдоль стен улетевшими в небо воздушными змеями. мы туда и детей посадили они тоже улетели . не было каши а теперь в открытой недавно планете максимилиан им будет чем греться я знаю мы знали всегда что у инопланетян добрые улыбки на лбах потому что нежная кожа словно периптелоидный взмах ресниц не существовавшего никогда периптелоида. тавтология от того сегодня я повторяю гигиеническую процедуру не дойдя до ванны вхожу в область вчерашних мыслей там все то же предвосхищение.
мы идем вдоль готического собора. это не нотр дам но что то отсылает к его маскаронам гаргулиям и даже ступням у входа. в руках я держу плакат лист или холст ты что то сунула мне в руку не бритый я не различаю текстуры. я помню ты выводила там буквы la imaginаtion. мне нравилось стоять сзади и как будто улыбаться в камеры что рисовались отсветом в углах от сгибов колен и локтей. ты словно вдохновленный стул либо кристаллическая решетка магния обмазавшись чем то невнятным, кажется желтыми красками. выводила скандируя пальцами L’imagination au pouvoir.
Внезапно подул ветер и растрепал твои кудри черные как валюты вдоль балкона.
С настенного календаря слетел лист.
_________________
то было третьего мая 1968 года
дядя молчит, но его усы растут.