Три сестры

Под небесным уклоном,
Где шумят птицы,
Под седым небосклоном
Где живут три сестрицы,
Где горюет солнце,
Где вода другая
Ночью темной в оконце,
Три сестрицы сидят о судьбе рассуждая.
Старшая, Маргарет, молвила тихо:
«-Хоть слепа я, родные, да слышу не лихо.
Мне судьба угодила такую природу,
Черный цвет в двух глазах, мне он виделся сроду.
Я сижу, но не вижу, куда опереться.
Лишь бы в зеркало наше смогла я всмотреться.
Я судьбу не ругаю за страшный подарок
Средь сигар дорогих и высоких хибарок,
Зрение выбрала б я, как одну из двух зол
И никто бы другого не предпочел.»
Три сестрицы понуро сидели в креслах
Три сигары держали в трескучих губах.
Трижды глубОко втянули в себя
И продолжали сидеть в тихоря.
Обе сестрицы сказали шептухе:
-«Жалко,что рано мы стали старухи
Зрение тебя подводило не раз
Теперь огонек в глазах вовсе угас.
Ты не болтай, сестра, по пустякам.
Лучше уж слово сказать давай нам»
Старушка Мадонна по счету вторая
Была, скажем мягко, не очень худая.
Седые кудряшки ее разметались
И, словно метла, на полу размещались.
Она, хрипло откашлявшись, глухо сказала:
«-А мне мать—природа на жир указала.
На свете не может быть толще старушки,
Чем ваша сестра, как свинья от кармушки.
Хороший подарок мне явила судьба.
Я ноги не вижу внизу живота.
Для счастья, родные, мне надо немного.
Лишь в дверь бы я влезла у входного порога.
Сама похудеть никогда не смогу
И лопну, как вишенка, в старом дому.»
Сестрицы зажгли по сигаре новой
И молвили той, что считалась второй:
«—Как солнце в полях восходило не раз,
На кухне стоишь ты точь в точь, в этот час
Ты жирной была от рождения, однако
Попробуй не есть ради доброго знака.
Твои предложения нам были ясны,
Попробуй теперь послушать нас ты.»
Матрона, меньшая из всех трех сестер,
Была по природе большой фантазер.
Мечтала она в течение дня,
Чем выводила сестер из себя.
Старуха молчала,пока Маргарет
Не тронула пальцем ее за жакет:
«—Природа всю жизнь мне мешала мечтать,
Теперь,став старухой я стала считать
Сколько мне дней осталось прожить.
А я продолжала судьбу торопить.
Теперь мой порок, это глухость, родные.
Все годы мои промечтала младые.
Училась внимать я по вашим губам,
Какой позор мне, какой стыд и срам.
Не слышу теперь ни единого слова,
Купить даже новые уши готова.
Страшусь я, сестренки нового дня.
Он может кончиной быть для меня».
Старухи молчали, сигары горели.
Они еще не ложились в постели.
Все трое боялись уйти в небеса,
Когда ночью темной закроют глаза.
Сестрицы родные, три буковки «эМ»
уйти не смогли от наплывших проблем.
И все, как одна на кровать прилегли.
А утром, покрытые пеплом, ушли...