Зов кровей

Мы сплетены из наших предков.
Во мне кипит Ива’нов кровь.
Я их тропой ступаю следом.
К Трудам и Родине любовь!
Во истину, мы дети своих родителей. И не только родителей, дедов, прадедов, бабок и прабабок. Вот к примеру, у моей матушки хорошо была развита интуиция. Она видела что некие события между собой связаны. Не могла объяснить как связаны, но точно знала. Проходило время, и все вспоминали её прозорливые слова. А вот у отца была развита аналитика, он выстраивал цепочки, силу логики которых никто и не пытался опровергнуть. У меня это работает в формате - вам надо ответов, их есть у меня. Наверное поэтому, многие сослуживцы смотрят на меня как на гуру. Это относится не только к работе.
С детства я  имел склонность к смешиванию всего со всем, это проявилось любовью к химии (в большей степени применительно к пиротехнике) и кулинарии. На улице уважительно звали «химик», а мама была накормлена «всякой всякостью, в которой не пойми что» как она говорила. Ей нравилось, как и сейчас нравится моим домашним. Откуда это? - У бабушки Дарьи, со стороны мамы была девичья фамилия Бражникова. Толи напитки какие сбраживали, толи пчёлами занимались. Скорее первое. Мама рассказывала, как бабушка всегда варила домашнее пиво, собирала хмель, варила ячмень, ну и т.д. Просто так, такая фамилия достаться не могла. Химия, кулинария, бражничество всё это звенья одной цепи. Они были из под Тулы, вот тебе и пиротехника. Мама говорила, что бабушка официально не работала, но без дела и минуты не сидела, садила по пять загонов (загон - 10 соток) капусты, которую сама потом и продавала на базаре, капусту дед на базар возил на телеге. Держала коров, наваривала варенца, выходила на тракт и продавала варенец рабочему люду. Как раз варенец, самое любимое кушанье детства, мама томила молоко в печи пол дня, а заквашивала к вечеру. Утром мы с братом неслись на перегонки, отведать свеженького варенца. Варенец выходил тёмно бежевого цвета, тягучий, с зажаристыми коричневыми пенками.
А вот любовь к работе руками, видимо, в том числе от прадеда, со стороны отца. Он получил нашу фамилию в 19 веке за работу кузнецом, громко там было, не слыхать ни чего... Вот и прозвали Глухой, а когда фамилии записывали так и прилепили. Отец говорил, что силён был прадед, кулаком теленка валил с ног, но мне передался лишь воинственный нрав моих мордовских предков. (Мордва почти единственные из финно-угров, которых русичи не смогли вытеснить на север и уважительно поговаривали "мордва и меря хуже зверя".) Я над своей вспыльчивостью работаю всю жизнь. Но не всегда выходит. Другой раз как стрельнет! Потом расхлебываю. Отцу тоже приходилось не сладко. До сих пор в глазах стоит образ отца, который во времена уличных групповых побоищ, в начали 80-х, бросился в толпу выручать моего старшего брата и чуть не порубил одного парня. Он сбил его с ног, но так и не ударил. Топор бы занесен, но отец ударить не мог. Рассказывал, что его руку крепко кто-то схватил и держал. Рядом не было ни кого. Может дед отца или предок того парня? (В побоищах тогда участвовало от 50 до 100 человек. Дрались районами. Наш забор из штакетника разбирали раз пять. Да чего уж там, карусель перестала работать так как в периоды передышек разбирали цепи. Я сам видел, как перевернули милицейский УАЗ. Ближе чем на сотню метров мы не подходили. Мог прилететь или камень или кол.)
Я до вчерашнего дня не знал, откуда у меня любовь к стихосложению, но давеча сестра, приехавшая погостить, рассказала что дед Никонор, хотя стихов не писал, но ими говорил. Разговаривал он в присущем народу прибауточном стиле. Когда работая извозчиком, говаривал «Не садились бы в кадульку (вид телеги) не теряли бы бабульку. И так разговаривал постоянно. Мне он запомнился огромной круглой горой, два метра как в высоту так и в ширину, большая лысая круглая голова и улыбка через всё лицо. Я его любил. Дед умер в 80-м, мне было почти 6. Жил достойно и умер так же. Напарился, намылся, немного не дошёл до своей хаты и упал. Когда я решил строить дом, то выбрал участок поближе к дедову дому. Дед меня тоже любил и баловал. Вот к примеру, жаренные петушиные гребешки (считалось большим лакомством) были только для меня, самого младшего внука! А как уютно и тепло было у него на руках… От воспоминаний навернулась слеза. От деда Никонора досталась и любовь к тягучим, местами заунывным, малоросским песням. «Ряспрягайте хлопцы кони», «Тыж меня пидманула». Эти песни отчасти были для меня колыбельными. В Сибирь дед приехал из под Харькова.
Я не жалею что среди моих предков не было ни дворян ни знати, насколько я могу видеть никчемных людей ведь тоже не было. Все мои предки были люди мастеровые и работящие. Пусть моя теперешняя работа с физическим трудом не связана, зато вне её я не утомим. Думаю, что предки мной гордятся и помогают, чем могут. За то им мой поклон и почитание.
Я верю, что предки ведут нас по жизни, присматривают, предостерегают, пытаются защитить и направить. Слышал не так давно одну теорию, согласно которой, у каждого на пороге чистилища есть выбор. 1. Присоединиться к вселенскому разуму растворившись в нём, т.е. попасть в рай, 2. Получить новое воплощение- родиться заново на землю. 3. Стать духом рода. Я в душе своей, давно сделал выбор! Стану духом рода и буду приглядывать за потомками!