Родина

Я-менестрель Театра Смерти,
Но не смерти феникса в дух,
Я-менестрель смерти в тверди
Молчащих о бедности вслух.

Демонов мрачный оркестр
Вт;рит моей славной песне,
В протертых запачканных креслах
Поют со мной зрители вместе.

Театр наш в форме короны,
Стоит на обломках церквей.
Полы-образа и иконы,
Стены-из героев ружей.

Занавес-бывшее знамя,
С которым деды лили кровь,
Софиты-вечное пламя,
Их дух и к Отчизне любовь.

Зритель наряжен в костюмы
Крутых или светских людей;
П;лны шампанским их трюмы,
В глазах-только тени дождей.

На сцене только безумие,
Попытка скопировать бред.
Общественное скудоумие
Для нас всех ведь благо, не вред.

Пинают, плюют на пергамент,
Где запись великих имён,
Сжигают, как старый парламент,
Актеры из наших времён.

И пляшут под ритмы машины,
В одеждах тех эпох оборванцев
Женщины, дети, мужчины
И рой с других театров засланцев.

И зритель мне нежно щебечет,
На сцену бежит ко мне валом,
Сажает к себе прям на плечи
И кругом проходит по залу.

А я, сев обратно в тень сцены,
Вам новую песню запел:
Про то, что, мой зритель бесценный,
Лишь ряженным быть-твой удел.

Цари вас любили-и что же,
Вы им опекаемый народ,
Сделали, пресытившись ложью,
В далекий и страшный тот год?

А общество "Каждому счастье"?
Куда закопали его?
Ослами себя посчитали с их властью,
И скинули их-дальше что?

Теперь же сидите, смотрите!
Нет власти, есть только актеры,
Нет истины, свет есть в софите,
Нету лжецов, есть гримёры.

И мыслей вам больше не нужно,
Без снов тоже вы обойдётесь.
Мысли мы с труппой на ужин
Съедим, когда вы разойдётесь.

А пока восторгайтесь собою,
Пуст;ты в нарядных чехлах,
Песней с барабанным боем
Я оглашу всеобщий крах.

На выходе каждому-две гвоздики.
Мне вас очень жаль, уж поверьте.
Я-ваш Орфей, вы-Эвридики,
Я-менестрель Театра Смерти.