Грусть по-русски

Броди во мне необоснованная грусть.
Что проку в праведности веских оснований,
Когда любая жизнь в итоге в вечность канет?
Броди... настаивайся... я тебе сгожусь.
Навеличаю в дар тебе бродяжий дух
С полей страны моей Великой и опальной,
Богатой знахарей добром и повитух,
И Росью названной когда-то изначально.

Добавлю капельку невыплаканных слёз,
Щепотку радости, да жменьку ожиданий,
И теплоты тех рук, которой не обманет
Лет уходящих исчезающий обоз.
Скреплю добавки для души, во славу сил,
Погибших воинов немеркнущею славой.
Прочту молитву миру :"Господи, спаси!"
И русским духом поделюсь... и вольным нравом.

Дополню счастьем от рождения детей
И горьковатыми осознаньем расставаний.
Приправлю крошевом оставленных в кармане,
На самом донышке, накопленных вестей.
И обязательно, как будто невзначай,
Коснусь настойки торжеством воспоминаний...
И буду в тихом одиночестве пить чай
По вечерам, с настойкой грусти величальной.

26.07.2017

Краткий анализ текста
Тема: осмысление жизни, её противоречивого единства радости и грусти, связь личного переживания с национальной идентичностью и памятью.

Основная мысль: грусть — не пустота, а богатая смесь жизненного опыта, памяти, национальной истории и человеческих переживаний; она становится своеобразной «настойкой», через которую человек постигает полноту бытия.

Композиция:

Текст выстроен как метафорическое «приготовление настойки» из чувств и воспоминаний.
5 строф образуют ступенчатое развитие образа: от признания грусти («Броди во мне необоснованная грусть») через наполнение её смыслами (память, история, любовь, расставания) к финальному акту созерцания («буду в тихом одиночестве пить чай / По вечерам, с настойкой грусти величальной»).
Кольцевая композиция: начало и конец связаны мотивом «брожения» грусти.
Тип речи: лирическое рассуждение с элементами повествования (метафорический процесс «приготовления» настойки).

Стиль: художественный, поэтический. Характерны:

высокая лексика («навеличаю», «немеркнущая слава»);
архаизмы и фольклорные мотивы («Рось», «знахари», «повитухи»);
синтаксический параллелизм и анафоры («Добавлю…», «Приправлю…», «Коснусь…»).
Средства связи:

лексические повторы («грусть», «настойка», «броди»);
синтаксические параллелизмы (однотипные конструкции с глаголами в повелительном наклонении);
местоимения и контекстные синонимы («тебе» ; «души» ; «настойки»).
Средства выразительности:

метафоры: «настойка грусти», «обоз лет уходящих», «добавки для души»;
эпитеты: «бродяжий дух», «величальная грусть», «горьковатое осознанье»;
символы: «Рось» (древнее название Руси), «чай с настойкой» (ритуал осмысления жизни);
градация: постепенное наращивание образов («капелька слёз» ; «жменька ожиданий» ; «теплота рук» ; «слава воинов» и т. д.);
антитеза: «радость» — «грусть», «рождение детей» — «расставания»;
инверсия: «Броди… настаивайся…», «Скреплю добавки…»;
риторические обращения и восклицания: «Господи, спаси!».
Итог: стихотворение соединяет интимный лирический голос с эпическим звучанием, превращая личную грусть в сосуд памяти, куда влиты история, культура и человеческий опыт. Финал придаёт тексту созерцательный, почти ритуальный характер, подчёркивая принятие жизни во всей её противоречивости.