Библиотека сказок

(из проэзии)


Грибы и компоты в банках, как способ упорядочить хаос. Библиотека сказок.

Вечерняя прогулка по Древней Руси.

Пустая дача. Новые хозяева приводят её в новый порядок. Выброшенные на помойку книги. Среди них – связка тетрадей. Мы спросили, можно ли это забрать себе. «Берите. Кому нужен этот хлам. Мы всё равно всё сожгли бы».

Две семьи. Эволюция почерка.

Слепота.

Фотографии на стене.

Их, как зеркала, забыли накрыть чем-то непроницаемо-чёрным. Вуалево-чёрным.

Воспоминания московской студентки.

Скандалы за стеной. Пьянки. Попытка изнасиловать. Липкие руки.

«Спина болит».

«Дама с камелиями» и "Три мушкетёра".

Пособие по инвалидности сёстры прибрали к рукам.

Хуже и хуже. Надо копить таблетки.

Смерть.

Чужие детские каракули цветным карандашом на чистых страницах записей Валерии…

***
Я хотел вернуться в надежде отыскать оставшиеся части «Записок». Но в той стороне, где был дом Валерии, в сгущающихся сумерках уже виновато мерцал огонь догорающего костра.

Всё было кончено. Больше ничего ни узнать, ни спасти, ни додумать было невозможно. Я раздумал завтра идти разыскивать её могилу.

До последней электрички ещё оставалось время. Станция была в двадцати минутах ходьбы. Можно не спешить.

Скомканное удушьем слёз горло рвалось наружу. Я  не старался никак объяснить своего состояния. Словосочетание «слишком поздно» впервые перестало звучать книжно.

***
Из записей Валерии:

«В тот момент, когда я почувствовала, как «горячая точка» медленно и верно остужает мой романтический пыл и мои детские представления о войне – представления юной выпускницы филфака, ко мне пришла первая настоящая любовь. Не знаю, как это объяснить, но это не было ни жалостью, ни очарованием, ни физическим влечением. Я поняла. Вернее не так. Я удивилась тем словам, какие мысленно, бессознательно произносила, когда он в пятый по счёту раз уходил «на караван».  «Кто угодно, только не ты! Только не тебя!» - шептали мои губы. Как я тогда боялась за него! Во мне что-то умирало. Как лес я погружалась в летаргию, и моя весна могла прийти лишь вместе с ним.

Так чувствуют лишь того, кто уже стал родным, стал ближе всех родных и близких.
Когда они уходят, я точно знаю – с их уходом в мою жизнь вползает пустота. Она пожирает моё существо, парализует волю и сознание. Оцепенение может на время отпустить непослушное тело. Но лишь на время. В забытьи невозможно забыться. Жизнь останавливается с его уходом».

***
Мною овладели смертельная тоска  и безнадёжность, когда я окончательно осознал непоправимость гибели человека, с чьей тенью я только лишь соприкоснулся не на долго. И эта тень тысячами искр догорающего костра рассыпалась в ничто в ту звёздную сентябрьскую ночь.

***
Чтобы видеть сны необходимо долго проспать, и тогда они придут. Обидно, когда потратил уйму времени на кровать в поисках сновидений, проснулся и всё забыл. Придавленный каблуком чувства вины, растерянно сидишь в кровати, жалеешь упущенных снов и съеденных сном часов бодрствования.
 
***
Из записей Валерии:

«Сегодня я поняла, почувствовала кожей, что моя жизнь конечна. Потому у этой записи две даты: 1 марта или 386-й день. Вторую я рассчитала сама. Теперь моё существование – огороженное заборами времени и сада пространство неизвестно чего. У меня новый календарь с убывающим порядком дней. Так исчисляют в нашей эре время, бывшее до нас. Объясняется всё очень просто: если нет будущего, ничего не остаётся, как смотреть назад, на то, что было таким прекрасным, и теперь недосягаемо, как какие-нибудь греки. Идти к смерти спиной навстречу. Не страшен нож в спину: ведь нож этот из будущего, которого нет.

Жить до «нашей эры» - до нашей с Андреем пустоты – стало проще. Всегда есть перед глазами финишная планка, точка отсчёта. Можно рассчитать силы, Распределить жизнь по отрезкам, а не по лучам.

Впереди нет больше никакой бесконечности, только определённость, не способная отравлять мне мои последние дни».


15 августа 1998 года.