Как мы жили...

Как мы жили? да как умели,
                спотыкались, куда-то брели,
уступали седые ели сантиметры скупой земли… 
Расступались… чащобою серой - мы шагали болванами в ряд,
и у каждого сердце смелело от ошибок своих и утрат.
Что-то каждый старался делал…
Жили вобщем, как все, и всё же
странно сердце о важном болело
                под скрывающей душу рогожей.

я родился в своём сорок пятом
… отгремела такая война…
я родился невиноватым, чтобы жить,
                очень может быть, зря.
Время жизни не выбирают. По-советски учился и рос…
В ноябре, в краснозвонном мае радость пёрла из всех одёж.
На страну, как умел, работал.
Отставала в культуре семья.
Жизнь всегда текла вторым сортом,
а на первом месте – страна.
О своём между делом… укромно,
а ничьё… (непонятный удел) повторяя, славил до пота 
-  ну а что я ещё умел?

Обокрали меня накануне
                солнцеликого торжества…
свет в тоннеле уже аукал, как беда, перестройка пришла.
Оказалось, я жил неверно, не умея совсем воровать,
и впустую моя жизнь примерная… и стыда  за себя не унять.
Новый строй в потрохах настоящего
                из химер да на землю-мать
опустился разяще резко… стал учить меня воровать.
И теперь, как в былом, призывы,
и теперь тяжела судьба…
-  сколько ж ты, душа, выносила, чтобы столько нести опять?

Как живём? да опять, как умеем,
спотыкаемся, бьёмся в кровь…
и зовёт куда-то, алея, свет мечты… сквозь молчание слёз.
Так он нужен во тьме поучений…
Бережёт он своё без прикрас…
И бесцветным тайным елеем всё спасает от разного нас.
Нас, таких, как всегда, невезучих, терпеливых без меры слепой,
невозможно в нас сердце замучить, и назвать это всё судьбой.
И до нас жили трудно люди, всё мечтая о трудном забыть,
и когда ж это всё же будет…
                чтобы честно, достойно зажить?