Старинные часы с дурной кукушкой...

Старинные часы с дурной кукушкой и ржавый ключ на грязной половице. Внутри меня давно темно и пусто, лишь гнёзда вьют там птицы…
птицы…
птицы!
Ваш клёкот заменяет мне биенье секунд и сердца, что одно и то же. Хозяйка самых странных сновидений – не приведи, Господь, уснуть на ложе! Несчастный путник как бы ни был дерзок, и юн, и смел, имея пики жало; пусть говорил бы, что я – ведьма [дескать, меня сгноить и сжечь бы не мешало], несчастный путник… кости не зарыты – разросся плющ поверх и повилика – их кабаны вынюхивают рылом.
К тебе я обращаюсь, повелитель!
Мой век тягуч и, право, бесконечен: дряхлеет лес – я вовсе не старею. Птенцов в груди кормить мне больше нечем, они поражены теперь болезнью: когда молчишь, как камень, не как живность; когда немой, как будто от рожденья; когда река не как волна – как жидкость. Я знаю: в зеркалах нет отраженья.
К чему мне ключ? Я выйти не посмею в холодный лес и вынести заразу. Мой повелитель, не лишай же смерти твою слугу всех тварей тёплых ради! Пусть тронет путник, и я стану прахом, прозрачной пылью под ногой на входе. Пусть каждый видит сны совсем без страха на древнем ложе, а потом уходит.