К. Рексрот, Ги Мопассан, Э. Монтале, М. Кабраль...

Стихотворения, романсы и песни
______________________________

Содержание

С. Акль. <Скажи, откуда эта красота?>
А. В. Аль-Баяти. <Соловей пролетает сквозь снежную тьму>

_К. Рексрот_
Смятение
Беглянка

_Ги Мопассан_
Прогулка в шестнадцать лет
Стена
<Бессмертен род богов>

_А. Бернье_
<Мои родные голуби, олени>
Черная собака

_Д. Паркер_
Полночь
<Я с детских лет жила мечтой>
Бабье лето
Ветеран
<Твой взгляд сияет верой неземной>
Реестр

М. Вак-а-Ты. <О вашей свадьбе весть пришла ко мне>
С. Смитт. <Молчание разным, поверьте, бывает>
С. Смит. Не машу рукой, а тону
Т. Радцинер. Жилище
Ф. Клери. Букет весны
С. Каратти. <Что-то останется - только что?>

_Ф. Мочча_
<Стрелки в плавном движенье по кругу>
<Корабли день за днем выходят из порта>

_А. Аллева_
<Любовь была немой>
<Наконец-то все прояснилось>

_Э. Монтале_
<Принеси мне подсолнух, навеянный далью>
<Искушала клавиши рука>
Набережная
La Belle Dame Sans Merci
<Однажды утром, в воздухе стеклянном>

_А. Чак_
Современная девушка
Продавщица
Две вариации
Где я живу
<Мороженое, мороженое!>

_С. Крейн_
<Любовь повстречалась мне в полдень>
<Если ты ищешь друга среди людей>

_Э. Сикуюа Нгмарио_
Быть к тебе ближе
Что бы вы сказали
Необходимость

Д. Корси. Виды Панамы

_М. Кабраль_
Поэзия
Старые дырявые башмаки

_Ж. Раковски_
Из цикла <Фортепан>
  теги: воронка от бомбы, детская коляска, демонстрация
  теги: детство, мороженщик, кино, прошлое
  теги: лето, Балатон, забвение, итальянские фильмы

Дж. Рид. Потерянное поколение / Есть надежда
С. Гинзбур. Перечитывая твоё письмо
--------


Саид Акль (1912-2014)
Перевод с арабского: М. Курганцев

Скажи, откуда эта красота?
Скажи, где обаянье обрела ты?
Твоя улыбка грустная проста.
Твоё лицо - как музыка утраты.

Чтоб ты не отшатнулась, не ушла,
молчу, когда оказываюсь рядом.
Чтоб ты моих желаний не прочла,
остерегаюсь повстречаться взглядом.

Весенний день, тревожа и маня,
ко мне стучится, обдавая гулом.
Но ни о чём не спрашивай меня -
сожми плотней жасминовые губы.

Я ничего не требую взамен.
Не знаю ни обиды, ни упрёка.
У глаз любимых - у незримых стен -
как прежде, застываю одиноко.

--------


Абд аль-Ваххаб Аль-Баяти (1926-1999)
Перевод с арабского: М. Курганцев

Соловей пролетает
сквозь снежную тьму,
через тайную боль.
Это я -
пригвожденный
к лицу твоему,
осужденный
на танец с тобой.
Это я -
замурованный в смехе
танцующих пьяных людей.
Мои глаза твоими полны,
а сердце - пустынно.
Умираю от нежности
к звездам,
летящим
мимо улыбки твоей.
Что ты знаешь о них?
Ты - ворожба,
ты - холодная тина,
одинокая кошка
на кухне бессонных ночей.
Среди жадных,
запуганных,
пьяных и сытых
ты со мной ненадолго,
пока, до поры...
Ты не лги мне.
В глазах, наивно раскрытых,
я читаю условия
старой игры.

Соловей пролетает
сквозь снежную тьму
через тайную боль.
Это я -
пригвожденный
к лицу твоему,
осужденный
на танец с тобой...

--------


Кеннет Рексрот (1905-1982)
СМЯТЕНИЕ
Перевод с английского: В. Бойко

Иду мимо твоего дома томным багряным утром.
Задернуты шторы, распахнуты окна.
Легкий ветерок с озера -
Как твое дыханье на моей щеке.
Брожу весь день под моросью.
Срываю багряный тюльпан в опустевшем парке.
Блестящие дождинки льнут к его лепесткам.
В пять часов лишь этот цвет остается в городе.
Иду мимо твоего дома пасмурным вечером.
Смутно вижу, как движешься ты в светлой комнате.
Ночью сижу перед чистым листом бумаги,
Пока не затрепещет рядом опавший багряный лепесток.

--------


Кеннет Рексрот
Беглянка

Искры дождя на светлой
Челке твоей,
Влага в глазах, губ
Мокрый трепет, озноб щек.
Почему тебя нет
Так долго, зачем только
Ночью приходишь ко мне,
Часами бродя на сыром ветру?
Платье сними и чулки,
В кресло нырни у огня.
Согрею в ладонях твои ступни,
Груди и бедра твои зацелую.
Разжечь бы в тебе огонь,
Который не выйдет наружу.
Знать бы точно: внутри у тебя
Есть магнит, влекущий домой.

--------


Ги де Мопассан (1850-1893)
Прогулка в шестнадцать лет
Перевод с французского: Э. Левонтин

Земля с улыбкою смотрела в небеса,
Сверкала на траве прозрачная роса,
И пел весь мир вокруг, и сердце тоже пело, -
И, спрятавшись в кустах, дрозд-пересмешник смело
Свистел. Быть может, он смеялся надо мной?
Родители у нас бранились меж собой,
С утра до вечера друг в друга брызжа ядом.
Она рвала цветы и шла со мною рядом.
На холм взобрался я и сел на ржавый мох
У ног ее. Всю даль теперь я видеть мог
До горизонта - вниз холма сбегали склоны.
Она сказала: <Вот гора и луг зеленый,
А там - бежит поток, а вон - навис обвал!>
Я видел лишь ее и глаз не отрывал!
И стала петь она. Чудесно пенье было,
Но возвратиться нам уж время наступило.
В лесу упавший вяз тропинку заградил.
Я бросился вперед и тонкий ствол схватил,
И в воздухе держал, подобно арке гибкой, -
И девушка прошла под деревом с улыбкой,
И, близости своей смущаясь в этот час,
Мы шли, потупив взгляд. Трава ласкала нас.
И замерли полей широкие просторы.
Лишь боязливые она бросала взоры.
В сердцах у нас тогда (так показалось мне)
Мечтанья новые роились в тишине.
И странные слова, что в горле замирали,
Сердца в вечерний час друг другу прошептали.

--------


Ги де Мопассан
Стена
Перевод: М. Замаховская

Открыты были в парк все окна. Яркий зал
Горел во тьме ночной причудливым пожаром,
И блеск огней волной по зелени бежал.
Казалось, темный парк, послушный тайным чарам,
Оркестру отвечал мелодией без слов.
Струящий запах трав и сена и цветов,
Вечерний воздух был, как нежное дыханье.
Касаясь женских плеч, сливал он в сладкий яд
Зеленых чащ, полей, долин благоуханье
И надушенных тел томящий аромат.
А ветер колебал огонь свечей зажженных,
Прохладу принося и запах полевой,
Как будто в зал с небес, печально обнаженных,
Врывался свежий ток живительной струей.
И звездный аромат лился в ночном просторе.

Безмолвно устремив блестящий влажный взор
На окна темные, где ткань прозрачных штор
Игривый бриз вздувал, как паруса на море,
Мечтали женщины: им чудился полет
В надзвездный океан сквозь небо золотое...
А нежность властно их влекла в водоворот
Признаний сладостных, что, сердце беспокоя,
Таятся в сумраке, пока придет их день.
И пела музыка, дыша благоуханьем.
Ночь благовонная была полна звучаньем.
Казалось, там, вдали, в лесах, кричал олень.
И дрожь прошла волной по одеяньям белым.

Мы в темный парк сошли. Умолк оркестра гром.
За черной чащею, краснея над холмом,
Сквозя в просветах пихт, сонливо-онемелых,
Вставала круглая огромная луна
И, шаром ввысь взойдя, остановилась сиро
В далеких небесах, печальная, одна,
Как бледный странный лик, блуждающий вкруг мира.

Мы все рассеялись по парку, вдоль куртин.
На золотой песок, подобный водам спящим,
Луна свой томный свет лила лучом блестящим,
И ночь влюбленностью овеяла мужчин,
Воспламенив у них в глазах огонь желанья.
Был каждый с женщиной. Серьезна и тиха,
Она в себе несла блеск лунного сиянья...
А бриз пронизывал томлением греха.

Но я бродил один, покинув праздник яркий.
Вдруг чей-то смех за мной раздался в темном парке.
И я увидел ту, кого я так любил, -
Увы, без отзыва: любви ответный пыл
Напрасно я внушить пытался равнодушной.
Она сказала мне: <Побродим!> Я, послушный,
Пошел за ней. Она шутила по пути,
Что бедная луна живет вдовой на свете...
<Вернуться надо нам - мне тяжело идти -
Я в тонких башмаках и в новом туалете.
Вернемся!> - Молча я увлек ее вперед.
Но спутница моя в порыве прихотливом
Вдруг бросилась бежать, и платья легкий взлет
В уснувшем воздухе стал вихрем торопливым.
И так без устали, без передышки мы
Аллеей парка шли, что убегала в дали.
Повсюду шепоты нам слышались из тьмы,
И в смене шорохов, что сумрак наполняли,
Дразнящий поцелуй вдруг прозвучал, как зов.
Моя любимая запела, и рулада
Спугнула парочку: меж веток и стволов
Мелькнула чья-то тень, а в темной гуще сада
Любовник проклинал непрошеных гостей.
Вблизи, на дереве, защелкал соловей,
И перепел ему ответил издалека.

Тогда-то, белизной наш ослепляя взор,
Из темноты стена вдруг поднялась высоко.
Как замок сказочный из золота, средь гор,
Она ждала в ночи - единственный свидетель.
<Что ж, яркий свет всегда спасает добродетель, -
Сказала спутница. - Уж слишком ночь темна!
Присядем у стены - она освещена>.
Ей было весело, я ж проклинал свой жребий.
Я видел: и луна развеселилась в небе!
Две заговорщицы, не знаю почему,
Смеялись, радуясь несчастью моему.
Мы сели у стены. При этом свете ясном
Я не посмел сказать <люблю> в порыве страстном.
Но руки тонкие взволнованно я сжал.
Не отнимая их, она ждала с усмешкой...
Так ловчий зверя ждет, весь поглощенный слежкой.

А платья светлые в саду, где мрак дрожал,
Мелькали изредка неясной белизною.
И лунный свет сиял над ней и надо мной,
Окутывая нас молочной пеленою.
И таяли сердца под нежною луной,
Что, пО небу плывя медлительным движеньем,
Пронизывала плоть волнующим томленьем.

За спутницей своей я наблюдал. В крови,
В душе взволнованной росла волною сладкой
Та мука странная, что треплет лихорадкой.
Вливая в жилы яд желанья и любви,
Когда мы по ночам в смятенье чувств мечтаем
О тихом <да> из уст, пьянящих, как вино,
О шорохе одежд, влекущих скрытым раем,
Об отдающемся безвольном теле... Но
Мы наяву должны ловить в надежде смутной
Миг женской слабости иль прихоти минутной.

Я сухость ощутил в гортани. Жаркий шквал
Потряс меня, и зуб на зуб не попадал.
Как возмущенный раб, пыл яростный почуя,
Я думал с торжеством: <Сейчас ее схвачу я!
Она спокойно ждет, презренье затая,
Но плакать наконец ее заставлю я!>
Насмешница была так дерзостно прекрасна!
О, как я жаждал пить, целуя ей ладонь,
Дыханье этих уст! Как сердце билось страстно!..
И вдруг безумие во мне зажгло огонь,
И я схватил ее. Она не уступала
И вырвалась, но я, нетерпелив и груб,
Гнул тело нервное, пил влагу жарких губ.

Луна торжественно и весело сияла.

Уже я брал ее, исполнен силой злой,
Но снова отражен был ею натиск мой.
И в схватке яростной опять два наших тела
Сплелись перед стеной, что полотном белела.
Вдруг, оглянувшись, мы увидели, что свет
Явил нам зрелище: причудливый и странный,
Метался по стене туманный силуэт
Двух наших теней. Там, в тревоге непрестанной,
Сближаясь, расходясь, они сливались вновь,
Как в фарсе площадном о двух смешных влюбленных
С нелепой мимикой паяцев разъяренных,
Представ пародией на страсть и на любовь.
И в судорогах тень сливалась дико с тенью,
Сближались головы, как два бараньих лба,
Затем, гигантскому подобны привиденью,
Фигуры высились, как два больших столба.
И, размыкая вновь две пары рук огромных,
Две тени, разойдясь, чернели на стене.
Потом - внезапный вихрь, рисунок ласк нескромных, -
И страстный поцелуй дрожал на полотне.
Она, вдруг увидав смешное представленье,
Расхохоталась... Я впился в ее уста.
Я целовал ее... Сбылась моя мечта.
Спасло влюбленного веселое мгновенье -
Не ярость властная, не страсти жгучий пыл...

Пел соловей в кустах. Луна плыла устало,
Но взор ее в саду уже не находил
Двух теней на стене, где лишь одна дрожала.

--------


Ги де Мопассан
Перевод: Г. Шенгели

Бессмертен род богов. Родятся между нами,
Как встарь в Италии, они из года в год;
Но только мир теперь колен не клонит в храме
И бога мертвого забудет вмиг народ.
Но все ж - рождаться им: их племя не иссякло.
Им над толпой царить - неверию в пример.
Герои все идут от семени Геракла,
И старая земля еще растит Венер...

--------


Арман Бернье (1902 -)
Перевод с французского: В. Львов

- Мои родные голуби, олени,
Скажите, что вы знаете о жизни?

- Мы знаем, что земля дает плоды,
Что свет прозрачен - это видит глаз;
Еще мы знаем свежий вкус воды,
Что жизнь - любовь и что любовь для нас -
Полет и бег...

- А слышали вы слово <умирать>?

- На слух оно полно блаженной лени,
Но непонятно... Повтори опять...

- Мои родные голуби, олени!

--------


Арман Бернье
ЧЕРНАЯ СОБАКА
Перевод: А. Сергеев

На меня внимательно смотрит большая собака,
черная, как ее молчанье,
и я молчу в ответ на ее молчанье.

Так, может быть, сами того не зная,
мы рассказываем друг другу
о чем-то, что происходило с нами.

Но ласковая собака и грустный человек
разделены непроходимой тайной
и обречены никогда не узнать друг друга,
ибо меж ними - стена молчанья.

--------


Дороти Паркер (1893-1967)
Полночь
Перевод с английского: М. Советов

Сиянье звезд, как лепестки цветов,
Холмов вершины в дымке облаков;
Всех образов единый силуэт -
Весь мир таков.

Свет лунный, словно ласковый прилив,
Сапфиром мир шлифует по пути,
Один лишь острый угол сохранив -
В моей груди.

--------


Дороти Паркер

Я с детских лет жила мечтой:
Хотелось мне ужасно
Пройтись, как вырасту большой,
В ярчайшем платье красном.

Тонка, стройна явлюсь я в нём -
И сразу ахнут люди,
И глянет ОН и обо всём
На свете позабудет.

В нём будут такт и простота,
Одет он будет строго,
И так теплы его уста,
Что лгать они не смогут.

Нам в общество откроют дверь,
Мы сами станет знатью.
И вот я женщина теперь...
В дурацком этом платье!

--------


Д. Паркер
Бабье лето

Когда была моложе малость,
смиряла разум свой и пыл.
Всегда с дружками соглашалась,
чего б иной ни городил.

Теперь сама я мыслю здраво
и маху уж ни в чём не дам.
Так скажешь что-то не по нраву -
катись, дружок, ко всем чертям.

--------


Д. Паркер
ВЕТЕРАН

Когда была я молодой
И с Вечным Злом бросалась в бой,
Был горд мой неподкупный стяг,
И друг был - друг, а враг был - враг.
- Эй, трусы, где вы? Жду я вас!
Жаль, умереть дано лишь раз.

Теперь уж мне немало лет,
Добро и зло сплели мой плед.
Теперь я знаю, что мудрей
Не нарушать покой вещей,
А реет флаг или подмок -
Не всё ли нам равно, сынок?

И перед глыбой бытия
В философизмах вязну я.

--------


Д. Паркер

Твой взгляд сияет верой неземной,
Не встретишь у людей такого взгляда.
О, как ты чист, склоненный предо мной...
(И доедаешь тапки?! Фу, не надо!)

Да! Этот мир был создан для тебя.
Ты на меня взираешь как на гостью,
Так мудро, снисходительно, любя...
(Эй! Прочь с подушки с этой грязной костью!)

Как ты силен и как хорош собой!
Ты в поисках опасности и риска
Готов на ратный подвиг и на бой...
(Не подходи к аквариуму близко!)

Мне нравится воинственный твой дух.
Звучит твой голос радостно и звонко,
И боевой твой клич ласкает слух...
(Сейчас же перестань трепать котенка!)

От носа и до кончика хвоста
Ты оптимист. Тебе чужда рутина,
И косность, и мирская суета...
(Не мог прогулки подождать!.. скотина...)

--------


Дороти Паркер
Реестр

Четверо этих останутся пусть:
Друг мой и недруг, безделье и грусть.

Эти четыре - моё невезенье:
Страсть, любопытство, веснушки, сомненья.

Этих троих не иметь мне сполна:
Зависти, счастья, сухого вина.

Трёх остальных мне оставят и так:
Юмор, мечты и под глазом синяк.

--------


Мойра Вак-а-Ты (Мойра Макэнти) (1922 -)
Перевод с ирландского

О вашей свадьбе весть пришла ко мне.
Мелькнул во сне моём с уздечкой лёгкий ветер.
Тебе казалась я загадочной, живой
И одинокой в тот далёкий вечер.

Усталость, боль приходят к нам потом.
Проникнут в дом во время непогоды
И будут жить и властно править в нём,
Так день за днём в любое время года.

Стихает музыка в минуту расставанья.
Ты этой музыкой прощанье напророчил,
Когда своей рукой впустил её случайно.
В твоих глазах сияла тайна ночи.

--------


Сара Смитт
Перевод с английского

Молчание разным, поверьте, бывает.
Бывает лирическим и романтичным,
Бывает - без слов и упрёков прощает,
Бывает суровым и неприличным.
Бывает сухим или думами полным,
Бывает шкодливым, загадочно-веским,
И назидательным, даже притворным,
И издевательским, долгим и резким.
Молчание разным, поверьте, бывает:
Цепляет за сердце, уродует душу.
Одних исцеляет, других убивает
Отсутствием дара услышать и слушать.

--------


Стиви Смит (1902-1971)
Не машу рукой, а тону
Перевод с английского

Его могила не угомонила,
Лежал, чудила, и свое тянул:
<Я вам кричал, а вы не понимали -
Я не махал рукою, а тонул>.

Он розыгрыши обожал смертельно -
И доигрался.
Был общий вывод: переохладился,
Перекупался.

Неправда, этот холод был и прежде!
Лежал, бедняга, и свое тянул:
<Всю жизнь я лишь пытался докричаться
И не махал рукою, а тонул>.

--------


Тамар Радцинер (1932-1991)
ЖИЛИЩЕ
Перевод с немецкого: И. Померанцев

Я живу на дне
песочных часов.
Здесь мягко,
сонно,
сумрачно.
Песок льётся,
моросят крохотные круглые
частицы времени.
Когда я тону в песке с головой,
часы переворачивают.
Воздух оглушает меня,
свет слепит глаза,
жажда жить и отчаяние
на мгновение
разрывают душу.
А после
я возвращаюсь на своё место
на дно песочных часов.

--------


Флориан Клери
БУКЕТ ВЕСНЫ
Перевод с французского: Г. Шестакова

Я вам дарю лазури лепестки,
В цвету деревья,
Лопнувшие почки,
И аромат, и клейкие листки,
На солнце ярком
Радужные точки...
Мимозы шелковистость,
Сок берез
И берега дарю вам голубые,
Как смех веселый -
Радость майских гроз,
Сироп миндальный,
Ландыши лесные...

Дарю от сердца, как букет весны,
Мгновения, которым нет цены!

--------


Сильвия Каратти
Перевод с итальянского: Я. Арькова

Что-то останется - только что?
Классическая стопка писем,
стянутая резинкой
(я бы их сожгла - только где?),
фотографии, возвращенные отправителю,
вычеркнутые номера,
неразобранных подарков гора.

Вглядываюсь в карту Млечного Пути,
которая висит над кроватью, -
на ней крошечная точка:
<вы находитесь здесь>.

--------


Франческа Мочча
Перевод с итальянского: Я. Арькова

Стрелки в плавном движенье по кругу
вечностью метят твои черты.
Я сижу в холодке, лето поймав на ошибке.
Бросаю монетку - до того бесполезный поступок,
что его не должно быть в природе.
Падает и, надломив стебель цветущей вербены, тонет
в сыром перегное.
Бесполезная жизнь чревата расплатой.

--------


Франческа Мочча
Перевод: Я. Арькова

Корабли день за днем выходят из порта
в точно назначенный час.
Плывут они к северным землям, паруса поднимают,
позволяют дыханию ветра уносить их все дальше,
оставляют нас, к нашей досаде, исчезают из вида.
Нам, одиноким, не угнаться за ними.

--------


Аннелиза Аллева
Перевод с итальянского: Д. Датешидзе

Любовь была немой:
у нас не было своих песен.
Любовь была закрытой:
у нас не было будущего.
Любовь была одинокою - без свидетелей.
Любовь была напрасной, была постыдной...

И все же она и без вина - сверкала.
Без нефти - пылала
и без глазниц - глядела.
Словно звезда держалась над пустотою...

--------


Аннелиза Аллева
Перевод: Д. Датешидзе

Наконец-то все прояснилось:
ты стал дорогой,
по которой проходят многие.
Стал колодцем,
где любому хватает воды.
Наравне со всеми
я теперь подхожу и черпаю, как другие...
Наконец-то кончилось то проклятое время,
когда я хотела, чтоб ты был моим - и только,
и рыдала из-за того, что ты был - для многих.

Только, знаешь, ты перестал теперь быть собою -
превратившись в зеркало...

--------


Эудженио Монтале (1896-1981)
Перевод с итальянского: Е. Солонович

Принеси мне подсолнух, навеянный далью,
посажу его в почву, сожженную солью,
чтобы он к небесам, голубому зеркалью,
желтый лик обращал - свою жажду и волю.

Всё неясное к ясности смутно стремится,
тают абрисы тел в акварельных размывах,
краски - в нотах. Итак, раствориться -
это самый счастливый удел из счастливых.

Принеси мне частицу палящего лета,
где прозрачны белесые очерки мира
и где жизнь испарилась до капли эфира, -
принеси мне подсолнух, безумный от света.

--------


Эудженио Монтале
Перевод: Е. Солонович

Искушала клавиши рука,
лист бумаги глаза ваши изучали -
весь в немыслимых знаках для незнатока, -
и аккорды разбитые были, как голос печали.

Все вокруг умилялось при виде вас,
беззащитной, решившей, что именно это -
ваш язык, а на вашем наречье как раз
пело море за окнами, полными света.

Стайка бабочек в танце скользнула по синей гуаши,
ветка дрогнула - сердце притронулось к ней.
Не хватало названий для наипростейших вещей,
и моим, нашим с вами, было неведенье ваше.

--------


Э. Монтале
Набережная
Перевод: Е. Солонович

Крепчает ветер, в клочья мрак разорван,
и тень твоя, упав на палисад,
взъерошилась. Не чересчур ли поздно,

чтоб стать самой собой? Упал с ладони
мышонок, занялся бикфордов шнур,
твои ресницы вспыхнули над взором.

--------


Э. Монтале
La Belle Dame Sans Merci
Перевод: Е. Солонович

Сегодня, наверное, чайки опять не дождутся
хлеба, который я им крошил с твоего балкона;
сколько бы они ни кричали и ни скрипели,
ты спишь и их криков рассерженных не услышишь.

Сегодня мы оба опаздываем куда-то,
и завтрак наш стынет на столе рядом с грудой
книг моих бесполезных и твоих драгоценных реликвий:
календариков, безделушек, банок и склянок.

Все крошится в мире, лишь образ твой неколебимо
высится на известковом фундаменте утра;
жизнь бескрылая хочет взлететь к нему - и не может,
только вспыхивает и гаснет, как огонек зажигалки.

--------


Эудженио Монтале
Перевод: Е. Солонович

Однажды утром, в воздухе стеклянном,
сухом, я обернусь, увидев чудо:
там, за спиною, ничего не будет -
одни пустоты, как в кошмаре пьяном.

Потом проступит, будто на экране,
пейзаж привычный, что гроша не стоит.
Я здесь один. Никто назад не смотрит,
и некому сказать об этой тайне.

--------


Александр Чак (наст. фам. Чадарайнис) (1901-1950)
СОВРЕМЕННАЯ ДЕВУШКА
Перевод с латышского: С. Морейно

Я встретил ее
на узенькой улочке,
в темноте,
где кошки шныряли
и пахло помойкой.

А рядом на улице
дудел лимузин,
катясь к перекрестку,
как будто
играла губная гармошка.

И я повел ее - в парк -
на фильм о ковбоях.

У нее
был элегантный плащ
и ноги хорошей формы.

Сидя с ней рядом,
я вдыхал слабый запах
резеды
и гадал,
кем бы она могла быть:
парикмахершей,
кассиршей в какой-нибудь бакалее?..

Трещал аппарат.
Тьма пахла хвойным экстрактом,
и она рассказала,
что любит орехи,
иногда папироску, секс,
что видела виноград лишь за стеклом витрины,
и что не знает,
для чего она живет.

В дивертисменте
после третьего номера
она призналась,
что я у нее буду, должно быть, четвертый любовник.

В час ночи
у нее
в комнатенке
мы ели виноград
и начали целоваться.

В два
я уже славил Бога
за то,
что он создал Еву.

--------


А. Чак
ПРОДАВЩИЦА
Перевод: С. Морейно

В красивейший магазин на бульваре
зашел, чтобы выбрать носки.

Мне их подавала
барышня среднего роста
овальными ноготками, блестящими, как маслины.

И руки,
сортировавшие пачки,
пахли патентованным мылом
и какими-то духами среднего достатка.

Пожалуй, чуть великоват
был вырез платья,
ибо она была из тех,
что после четвертой рюмки
доканчивают сигарету партнера,
рассказывают армянские анекдоты
и целуются при свете.

Я, нагнувшись, шепнул ей:
- Сегодня вечером в десять
в Жокей-клубе,
десятый столик от двери.
- Да, - сказала она
и взяла за носки
на двадцать сантимов меньше.

--------


Александр Чак
ДВЕ ВАРИАЦИИ
Перевод: С. Морейно

1

Рига.

Ночь.

Желтки фонарей плавали в лужах.
Дождь
пересчитывал вишни в окрестных садах,
выстукивая на листьях фокстрот
и швыряя косточки в воду каналов.

Даль
чернела окном,
укутанным плотной тканью.

Что же мне делать
в такую ночь,
когда надевают галоши?

Скрести душе подбородок,
играть клавиры на нервах?
Как устриц, глотать тоску?

И я пошел
на Московскую улицу,
в бар, где толкутся жулики и проститутки, -
грустить.

Лампы Осрама -
янтарно-желтые серьги -
качались над моей головой.

Мороженое, тая
оранжевым яблоком,
расплывалось
на блюдечке из хрусталя,
как вытекший глаз.

Где-то вакхически
выла цитра.

Ночь
сжала овальный бар
в объятиях свистящего черного шелка.

Ближайшая липа
уронила свой лист
на мой одинокий столик.

Я, взяв его в руки,
целовал долго-долго:
потому что не было у меня взамен
ничьих губ.

Губ?

Почему же я должен
целовать только губы?

Почему не могу
целовать
этот столик,
прохладный и чистый, как девичий рот;
стену,
ту самую стену,
над которой нависла
женская туша,
белая, как перетопленный жир?

Ах, зачем губкам девушек
отдана
монополия
на мой закипающий рот!

Должно быть, затем,
чтобы я здесь сидел,
один на один
с неизбывной тоской,
и слагал эти странные строфы
о себе,
которому нравятся
губы девушек больше всего на свете.


2

Рига.

Ночь.

Пробило
двенадцать.

Оранжевые лилии фонарей
внезапно увяли.
Тьма
окутала лужи
черным блестящим шелком.

Как же мне встретить утро?

Есть сливы,
пощипывать вату воспоминаний,
танго
выстучать на зубах,
из блюдец лакать тоску?

Как же мне встретить утро?..

И я пошел
в сомнительный бар,
где не было вощеного пола,
где толпились воры и потаскушки, -
грустить.

За столик
в углу
уселся,
как причетник, постен и сух.

В бокале
передо мной
отцветало пиво
оранжевой пеной,
но губы мои
были пустыми и жадными,
как береста.

Зачем же я
здесь сижу?

Зачем?

За окнами
взмахом крыла
налетало время,
когда девушки ждут
жалящих поцелуев,
прикосновений рук,
что помогут им снять башмаки,
расстегнуть на боку платье;
и стянутые чулки,
как брошенную змеиную кожу,
раскидать по углам.

Зачем же я
здесь сижу?

Что я - схоронил свою мать?
Или меня предал друг,
и я плачу?

Чак, что ты прячешь?..

Прячу?..

Ну да!

Почему
ты не можешь
свою сверлящую, жгучую боль
и печаль
выкричать всем,
как сирена с утеса?

Встань
и скажи,
сколь невыносимы
для тебя эти пары,
скользящие мимо,
извиваясь с болезненным жаром,
словно, танцуя, они бы хотели раздеться;
что тебе уже некуда деться -
скажи; что свет этот алый
колет глаза твои
острым кинжалом -
скажи!

Что -
молчишь,
тебе страшно?..

Может, ты думаешь,
что слова здесь
уже не нужны,
здесь,
где повсюду плавает
алый дым,
визжит музыка,
а девки шепчут,
нет - орут,
алчным взорам мужчин
только изгибами бедер,
сиянием голых колен
и томленьем грудей, -
так ты полагаешь?

Смешно!

Ты
сидишь,
постен и сух, как причетник,
но - наблюдаешь,
не пожал ли плечами хозяин,
не смеются ли половые,
и шлюхи,
вон там,
не качают ли жалостно головами:
- Бедный поэт,
он болен
или ранен в неприличное место.

Шут,
хочешь пугалом стать?
Встань и хвати,
хвати кулаком по столу,
так,
чтобы пивная кружка
исполнила пируэт,
словно подстреленный заяц,
чтобы подпрыгнула
ваза с цветами
и хрястнулась об пол,
сверкая осколками,
хвати кулаком
и скажи:

- Эй, вы,
считающие,
что я немощен,
вы,
преходящие,
серая накипь,
червивый плод,
опавший до срока,
вы, -
если я
не запускаю глаза
каждой встречной девчонке под кофту,
если я
не бросаюсь за каждым
только что снятым с плиты поцелуем
в ближайшую подворотню, -
вы, ничтожества, думаете,
что я не знаю любви?
Нет,
я сам поклоняюсь идолу страсти,
я люблю;
люблю и буду любить всегда,
но только
в своей любви - я вечности жажду!

--------


Александр Чак
ГДЕ Я ЖИВУ

Я в центре города живу,
на камне,
мой сад - горшок с цветком
и в пыльной вазе прошлогодний вереск.

Здесь речку заменяет водосточный желоб,
а лужа - здешние озёра.
Пригреет солнце - бегают по ним
подвальные детишки.

Пучок ботвы
у мусорного ящика,
две апельсиновых корки на панели -
вот и вся природа.

А ночью
вместо соловьёв
скрежещут вывески,
орут коты на крышах.

И всё равно,
как близость милой,
мне дорог этот центр,
изломанные улочки и тупики.

Здесь, распахнув окно,
могу я
за неимением звёзд глядеть на фонари
и до утра мечтать
о человеке,
построившем всё это,
необходимое, как воздух, мне,
как ветер - парусам,
как пароходу - винт и штурман.

--------


А. Чак

Мороженое, мороженое!
Как часто в трамвае
ехал я без билета,
чтобы только купить тебя!

Мороженое,
твои вафли
расцветают на всех углах города
за карманную мелочь,
твои вафли,
волшебно-желтые,
как чайные розы в бульварных витринах,
твои вафли,
алые, как кровь,
пунцовые,
как дамские губы и ночные сигналы авто.

Мороженое,
наилучшие перышки
я продал ради тебя,
самые редкие марки
с тиграми, пестрыми, как афиша,
жирафами, длинными, тонкими, как радиобашни.

Мороженое,
твой холод, возбуждающий, как эфир,
я чувствовал
острее,
чем страх или губы девушек,
ты -
указатель возраста моей души,
вместе с тобой
я учился любить
всю эту жизнь и ее тоску.

--------


Стивен Крейн (1871-1900)
Перевод с английского: А. Кудрявицкий

Любовь повстречалась мне в полдень -
Беспечный чертенок,
Покинувший прикрытие темных ночей
И явившийся при ярком свете, -
И я тогда ясно увидел,
Что она - неумейка,
Глупая, самодовольная, безглазая неумейка,
Разбивающая сердца храбрых людей,
Как сопливый дурачок раскалывает свою чашку;
И я проклял ее,
С ног до головы осыпал проклятьями
Ее саму и дурацкую путаницу в ее мозгах.
Но в ответ
Она рассмеялась и указала перстом на мою грудь,
Где сердце все так же билось для тебя, любимая.

--------


Стивен Крейн
Перевод: А. Кудрявицкий

Если ты ищешь друга среди людей,
Помни: они расхваливают свои товары.
Если ты хочешь быть счастливым среди людей,
Помни: они расхваливают свои товары.
Если ты жаждешь жить для блага людей,
Помни: они расхваливают свои товары.
Если ты обрушиваешь проклятия на людей,
Помни: они расхваливают свои товары,
Расхваливают свои товары,
Расхваливают свои товары.
Если ты желаешь привлечь внимание людей,
Помоги или помешай им,
Когда они расхваливают свои товары.

--------


Эрик Сикуюа Нгмарио
БЫТЬ К ТЕБЕ БЛИЖЕ
Перевод с английского: Г. Кружков

Так ли близки мы друг другу,
Когда мы одно тело,
Одно задыхающееся сердце?
Даже тогда
(О, прости мне мою ненасытность),
Даже тогда
Я хочу быть к тебе еще ближе.
Соединение тел ничего не решает,
Ни механизм напряжения и расслабленья,
И уж, конечно, не в наслаждении дело.
Даже тогда
(О, прости мне мою ненасытность),
Когда распахиваются тюремные двери
Наших душ -
И часовые у входа
(Наши самолюбивые "я")
Падают навзничь,
Ослепленные вспышкой любви,
И наши души встречаются и сливаются вместе,
Даже тогда
(О, прости мне мою ненасытность),
Когда я впитываю каждый миг нашей близости -
Вплоть до последнего, крайнего мига,
Даже тогда
Мою душу грызет этот голод ненасытимый -
Быть к тебе ближе,
Быть к тебе ближе.

--------


Эрик Сикуюа Нгмарио
ЧТО БЫ ВЫ СКАЗАЛИ
Перевод: Г. Кружков

Что бы вы сказали,
Что бы вы тогда
Стали делать
Или думать,
Если б ваша любимая ваза,
Которую вы принимали за медную,
Ваза ослепительной красоты
И безупречной формы,
Случайно
Поцарапалась бы или облупилась
И под медью оказалось
Чистое золото?

--------


Э. Сикуюа Нгмарио
НЕОБХОДИМОСТЬ
Перевод: Г. Кружков

Необходимо укротить свою плоть,
Эту норовистую лошадь,
Взнуздать ее железной дисциплиной,
Предоставляя ей только то,
Что ей на благо -
И не больше.

Сколько раз она взбрыкивала, заржав,
И рвалась на зеленый лужок,
Но, получив волю,
Каждый раз
Плюхалась брюхом в болото!

--------


Деметрио Корси (1899-1957)
ВИДЫ ПАНАМЫ
Перевод с испанского: С. Гончаренко

Негры, негры, негры... Гринго, гринго, гринго...
Магазин. Витрина. Вывеска. Отель.
Чолы и мулатки. Видно, не в новинку
выходить им каждый вечер на панель.

Солдатня. Матросы. Янки-пехотинцы.
Европейцы. Гринго. Радость - через край!
Кабаре. Бордели. Пьяные девицы
прямо в панталонах... Вот кому здесь рай!

Всё тут продается. Всё тут очень просто.
Щедрая Панама! Нет дешевле цен.
Не столица - рынок. Бойкий переросток.
Лишь Канал осталось провести сквозь центр!

Кажется порою: все автомашины,
кабаре, фокстроты, вся на свете грязь,
гринго, проститутки, прощелыги, вина -
всё это свалилось, Господи, на нас!

Иностранцы... Чеки... В хмеле круговерти
доживем до третьей, третьей мировой!
Пляшут миллионы черный танец смерти...
Гринго, негры, гринго... Бедный город мой...

--------


Мануэль дель Кабраль (1907-1999)
ПОЭЗИЯ
Перевод с испанского: С. Гончаренко

В стакане так светла вода:
прозрачный сплав стекла и льда...
Как будто это пустота
в сосуд звенящий налита.
Как будто ничего в нем нет...
Лишь бьет в глаза слепящий свет!

--------


Мануэль дель Кабраль
СТАРЫЕ ДЫРЯВЫЕ БАШМАКИ
Перевод: С. Гончаренко

По городам и весям с протянутой рукою...
Почтеннейшая обувь - худые башмаки...
Они вросли в мозоли, они срослись с судьбою,
наверно, с каждым нервом твоей глухой тоски.
Дырявые обутки не просто просят каши -
сквозь смертные прорехи сочится жизнь в песок...
Два башмака - две раны. И каждый взгляд, и каждый
твой стон исполнен болью мучительных дорог.
По городам и весям с протянутой рукою...
Монетки, словно слезы, блестящие в глазах...
(Америка не знает, что новый день зарею
восходит из прорехи в дырявых башмаках!)

--------


Жужа Раковски (р. 1950)
Из цикла <Фортепан>
Перевод с венгерского

* теги: воронка от бомбы, детская коляска, демонстрация
Перевод: О. Якименко

Да, тот самый год, когда я родилась.
И звезды над больничною оградой
в рассветных сумерках, зимы начало,
лед пленкой затянул следы от бомб в земле,
когда попала я в ловушку пространства с временем
и получила адрес, имя и тело,
и время, чтобы в нем купаться, как в реке,
и обстоятельства, чтоб мне определиться

и мною стать. А тут уже весна,
гуляет ветер, ветхое авто застыло в парке,
невидимую цель разглядывает девочка в платке
высокомерным взглядом генерала,
мамаши в шляпках молодые, за спиной
плакат с хвалою партии. (Какой?
вот ты себя и выдал: тридцати
тебе еще не стукнуло небось...)

Толпа с длиннющим белым транспарантом
проходит мимо окон магазина,
где нету ничего, слова на стенах,
гигантский жук в цилиндре - Капитал
(на шляпе - две полоски, буква S - знак доллара),
или акула жрет рыбешек малых,
качается большой воздушный шар,
знамена плещут, ветер дует, трибуна переполнена -
вот-вот обвалится под тяжестью гостей.

--------


Жужа Раковски
* теги: детство, мороженщик, кино, прошлое
Перевод: Н. Дьяченко

Но все же - детство! Встав из моря жизни,
подобно вышедшей из пены Афродите,
приобретают форму на глазах
рожок для обуви, комод и зеркала.
Любовь еще не рвется к человеку,
а лишь сияет тусклым светом на вещах;
все чудо: зеркало, рожок, комод,
нарциссов Вордсворта веселый хоровод.

Не встретишь женщин в брюках; нет нигде машин,
автобус ходит, да пешком вернее,
нет холодильников - остатки супа
до завтра ждут меж двух кусочков льда.
Растопленная печь. Мерцание экрана
не занимает ум, и он наедине с собой
продолжит перемалывать печали,
пока рука вдевает нить в иглу, листает ноты.

Пылает летний день, в клубящейся пыли
след трех колес мороженщик оставил.
Приходят вновь ноябрь и февраль,
и звезды в небе высоко стоят, когда
пора явиться на завод, к шести часам,
идешь обратно - солнце догорает,
в сгущающейся тьме трусливый разум
ужасные картины создает. А над холмом

собрались облака, закатный луч
сверкает золотой икрой на волнах Иквы,
сливово-синих из-за сточных вод завода,
а небо пестрое дробится, преломляясь
в вечернем свете. Кинотеатр <Сабадшаг>:
сегодня на экране - Софи Лорен. Ее Аида
спускается в подземную гробницу.
В картонном небе дальних киностудий

восходит красная луна из моря тьмы,
дрожит ее двойник в пруду садовом,
лицо меж листьев прячется, мерцает,
в чужое платье облаченный принц
беспечен и теряет сам себя
среди толпы, шумящей в переулках,
хитрец мальчишка джинна обманул,
рубин сверкает в тонких пальцах вора.

Сад Гюль Бабы, сад роз там тоже был,
программа вечера, где Вилья - талисман, о ней,
о Вилье, будут петь. По радио звучит
<Вода прозрачна в озере лазурном>,
и кажется на несколько минут,
что время может повернуться вспять,
занять свой трон, оставленный когда-то,
что, бросив розу в озеро, ты мертвых оживишь.

--------


Жужа Раковски
* теги: лето, Балатон, забвение, итальянские фильмы
Перевод: К. Лобанова

Сладость августа, вкус тающего мороженого и солнечного света.
Под тусклым от жары небосводом мы ходим в тапочках, как дома.
Жизнь - бесконечные каникулы,
Сад, где сейчас и навеки лето,
Нет Суперэго с пламенным мечом,
Эдем без змея, полный музыки и загорелых тел.

Большая лава-лампа - солнце припекает,
Садится за горами.
Дом отдыха при фабрике искусственного шелка.
Стол для пинг-понга, почти все разошлись,
Из бара слышно Роллинг Стоунс, в вечернем ветре колышется тростник.
Горит неоновая вывеска отеля <Озеро>.
И мы снимаем наши мокрые, тяжелые купальники.

Запах рыбы. Роскошь заката и стаи комаров.
Свет телевизора из другой комнаты.
Гром вдалеке. За горизонтом - смена декораций.
В открытых кинотеатрах под пальмой сладкой жизни
Блистают плечи итальянских кинозвезд.
Дым опустился. На скрижалях небес
Появляются новые заповеди: забвенье, легкость, пустота.

Щелчок. Наручные часы. Сменяется эпоха.
Чему-то навсегда пришел конец.
И музыка из фильма стихла.
Раздался треск сверчков.
Окурки тлеют, и падающие звезды рисуют
Раскаленные пути на небе.
Кафе <Русалка> как раз закрывается.
И в темноте ты чувствуешь близость воды.

--------


Джонатан Рид
Потерянное поколение / Есть надежда
Перевод с английского: Д. Чернышев

Я - часть потерянного поколения
И я отказываюсь верить, что
Я могу изменить этот мир.
Я понимаю, возможно, это шокирует вас, но
<Счастье уже внутри тебя>
- Это ложь на самом деле.
Деньги сделают меня счастливым
И в тридцать лет я расскажу своему ребенку, что
Он - не самая важная вещь в моей жизни.
Мой босс будет знать, что
Мои принципы:
Работа
Важнее, чем
Семья
Послушайте:
С давних пор
Люди живут семьями
Но сейчас
Общество никогда не будет таким, как прежде
Эксперты говорят мне
Через тридцать лет я буду праздновать десятилетие моего развода.
Я не верю, что
Я буду жить в стране, которую сам создам.
В будущем
Уничтожение природы станет нормой.
Никто не верит, что
Мы сохраним нашу прекрасную планету.
И конечно
Мое поколение уже потеряно.
Глупо полагать, что
Есть надежда.

[А теперь прочитайте стихотворение снизу вверх.

Этот белый стих читается в обе стороны как символ двух противоположных сюжетов развития человечества.
И чтобы сценарий из первого прочтения не стал явью, нужно выбрать обратную дорогу с совершенно иными ценностями.
Автор Джонатан Рид даже дал стихотворению два названия, в зависимости от того, какое именно прочтение вы имеете в виду -
<Потерянное поколение> или <Есть надежда>.]
--------


Серж Гинзбур
Перечитывая твоё письмо
Перевод с французского: А. Толкачев

Дорогая! Перечитывая твоё письмо, я лишний раз убеждаюсь, что орфография и ты - вещи несовместимые.

Я Вам пишу, чего же боле?
(<жу-шу>, увы, не проходила в школе)
И голова крадёт у сердца строчки
(забыла ты над <ё> поставить точки)

Я не могу Вас не любить всецельно
(ах, что за слог! А <не> - пиши раздельно)
Как же могла я в Вас влюбиться так?
(как ты могла забыть про мягкий знак?)

У Вас теперь прошу я одного:
(<прошу> не через <а> пиши, а <о>)
Не откажите выслушать мои слова.
(не откажу, хоть там не <о>, а <а>)

Моя любовь умрёт меж этих стен
(достаточно и одного здесь <н>)
Я обречённо буду ждать, дыша едва
(а здесь, наоборот, их нужно два)

Вы так слепы, и мысли Ваши узки
(но, моя радость, это ж не по-русски!)
Иль не волнует Вас моё признанье?
(скорее уж твоё правописанье)

Как я могла любить того, кто столь негибок!
(а здесь - подумать только! - нет ошибок)
В моей по-прежнему сумбурно голове
(а здесь зато их целых две)

Вы холодны, но я Вас не ревную
(здесь надо бы поставить запятую)
На этом я свою закончу строчку
(в конце которой надо ставить точку)

--------