Атлантида

Квадратный ветер. Строем облака.
И сырость на общественных началах.
Не думай о зарплате криминала.
Не думай о развитии тупика.

Не соблюдай отчаянье и сплин.
Не стой под грузом. Не пришла газета.
Допустим, шар – шарашкина планета,
и часто не работает графин.

И графоман ложится натощак.
По графику. А может по призванью.
Погода посвящается рыданью.
И холод погружается во мрак.

Покамест не уплачено за свет,
приказано любить и материться.
На эту тему можно застрелиться.
На эту тему музыка, балет…

На эту встречу несколько разлук
в коллекцию к беременному чувству.
Я так любил вас из любви к искусству.
Вы предпочли любовь из первых брюк.

Я пережил грамм двести коньяка
и ваши одноразовые ноги.
И, подводя под монастырь итоги,
проходят пешеходы и века.

Мы думаем: «Однако…» и «Пока…».
Нас думают по радио и теле.
Как здорово, что мы не похудели.
Как азбука. Как чай без молока.

Как это интересно. Как дела?
Каков нахал, набабник и нахлебник.
Нет задней мысли. Нет зубов передних.
И всё, чего не ждёшь из-за угла.

Из цикла: с толкача без тормозов.
По среднестатистическим законам.
Из лишнего в порожнее с поклоном.
С фонетикой на скрежете зубов.

С патетикой из мухи и слона.
С высоким содержанием народа.
Мечта не превышает анекдота.
От этого и женщина – она!

От счастья помогает седина.
От почерка ничто не помогает.
А если умер – это возвышает.
Монументальна только тишина.
 
На выставке для четырёх сторон.
На стадии небритого пошиба.
Всё в прошлом. Настоящее как рыба.*
Пусть будет так, как будит телефон.

Пусть будет так, как делает павлин.
Пусть будет день рождения вулкана.
Любое продолжение стакана
в таблице умножения на блин.

Любой амфитеатр – магазин.
В продаже бутафорские скрижали.
И инженеры скуки и печали
сверяют расстановку гильотин.

Смиряют раздражение и прыть.
Сливают риторическую воду.
Обычный дворник делает погоду.
И ты уполномочен закурить.

И ты предрасположен к коньяку.
И не готов к труду и обороне.
Представлен к чаю. Брошен на перроне.
И продиктован классиком в строку.

По географии солнечно в Баку.
По сердцу только вызов неотложки.
Всё по колено. Небо понарошку.
И наши по всему материку.

И глухо по ремонту новостей.
На ощупь все материи с Фемиды.
Судьба – изобретение обиды.
Ходьба – изобретение людей.

Здесь можно опоздать на эшафот.
Здесь много происшествий подходящих.
Сыграй с литературой в долгий ящик.
Сыграй с «Аэрофлотом» в переплёт.

Сыграй с игрою в стоимость свечи,
застраховав наследство от пожара.
Действительность сознанию не пара,
как там не поворачивай ключи.

Нельзя сказать, чтоб кончился четверг.
Четверг осуществляется по плану.
Мне даже унывать не по карману,
и поздно уповать на фейерверк.

Луна – экранизация тоски.
За кадром остальные части речи.
Ущерб не вычисляется. До встречи.
До лампочки. До гробовой доски.

До нашей эры. Если не до дна.
А вместо этикетки – Атлантида.
Комедия окончена. Размыта.
Разбавлена и распределена.

Свобода, как всегда, величина.
Хотя бы и при виде чемодана.
Не надо исторического плана.
Достаточно открытого окна.

Какая там петрушка и морковь…
Прогноз по качану и по капусте.
Не существует выхода и грусти.
Не отвлекает первая любовь.

Проверено букетом на столе.
В прицеле помещается на мушку.
Нам лучше положиться на подушку.
Нам лучше не встречаться на земле.

Нам лучше далеко не в первый раз.
Нам даже относительно неплохо.
Без нас не ощущается подвоха.
Потоп обыкновенно после нас.

Стихия в этих случаях – приказ,
не то чтоб долго жить, но разбегаться.
Фортуна ещё может улыбаться,
но дребезги обходятся без фраз.

На празднике несокрушимых снов
все виды одолжений при параде,
и девственно рябит в пи-эр-квадрате
квадратный мир для круглых дураков.

Пространство на пороге перспектив.
А время превышает настроенье.
Особенно конец стихотворенья,
которому не нужен лейтмотив.

               
                * – (молчит)