К моим вискам подкралась седина

К моим вискам подкралась седина,
Теперь спешу ещё быстрее жить.
А злая дума мучает меня,
Что молодым теперь уже не быть.

Познал я смысл бытия,
Всё чаще всматриваюсь в дали,
Где на исходе призрачного дня,
Как жизнь, костры заката догорали.

Померкнет небо и луна,
Опустит в реку коромысло.
Вот так, когда-нибудь и я,
Уйду гулять без бремени и смысла.

Там станет всё дороже и роднее,
И легкий звук серебряной реки,
От лунных ласк водой своей хмелея,
Сотрёт с души моей грехи.

В плену таинственного дрёма,
Гуляет сумрачная мгла.
Стою один я у реки,
И вижу, что у клёна,
Слетает тоже тихо голова.

Мой древний клён
В стихах моих со мной пронесся,
Твой милый образ
С детства мне знаком.
Тебя зовёт твоя ещё невеста,
Берёзка с нежным  рукавом.

Тебе признаюсь, старый друг,
С заботой бережной, ну честно,
Мы к ней с тобой когда-нибудь придем.
Поверь, тебе там будет интересно,

Ну, а пока пусть рдеют ивы вековые.
От неизбежных первых холодов,
Они, как мы с тобой, душой своей больные,
Почувствовали опять,
Урок своих городов.

Осенней ночью этой торопливо
Льёт месяц сладкий жизни сок.
И клён, ссутулившись лениво,
Роняет листья тихо на песок.

Он всё, он всё с тревогой понимает,
Но ничего не может изменить.
Пусть головой кудрявой облетает,
К нему всегда я буду приходить.

Стою один я в синем полумраке,
В селе за речкой блекнут фонари.
И месяц - отрок в розовой рубахе,
Прижал хребет к ущелью реки.

Седой туман кичится над водою,
Пожар зари уже на полпути.
Уйду домой дорогою слепою,
Чтоб вновь сюда когда-нибудь прийти.